Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - Чэндлер Дэвид П.. Страница 25

Возможно, в этот унылый период у Салот Сара усилилось ощущение собственной исключительности. Идеи Сара получали одобрение у подчиненных: его высокий статус вынуждал их проявлять должное почтение. Более того, поскольку у Сара не было ни территории, ни населения, которыми можно было управлять, он совершил мало практических ошибок. Он жил в мире фантастических грез и развивал утопичные идеи. Все члены партии, с которыми он встречался, были, в некотором смысле, его учениками. Можно даже сказать, что он управлял школой, в которой преподавал. В этой школе не было ни инспекторов, ни родителей, ни внешнего начальства, за исключением, пожалуй, Вьетнамской рабочей партии в далеком Ханое.

Изолированность, относительная безопасность и ощущение собственной значимости оказывали решающее влияние на формирование политики, которой после прихода к власти, руководствовались вожди Камбоджийской коммунистической партии. Они верили в скорый захват власти, но это случилось только в 1970 году, когда был свергнут Сианук. Но даже после этого красным кхмерам (кхмер крохом; по-французски — Khmers rouges), как всегда называл их Сианук, понадобилось еще пять лет, чтобы установить полный контроль над страной. Их победа в 1975 году стала неожиданностью. [109]

В этот период Салот Сар переосмысливал значение событий, случившихся за рубежом. Наибольшее интеллектуальное воздействие на него оказала Культурная революция в Китае, разразившаяся в 1966 году и под различными названиями продолжавшаяся вплоть до смерти Мао Цзэдуна. Это массовое движение, в значительной степени организованное самим Мао, было нацелено на ускорение реализации его навязчивых идей о непрерывной революции, классовой борьбе и наделении бедняков властными полномочиями. Китайское общество было мобилизовано на уничтожение многих институтов, созданных самим режимом, включая, если говорить кратко, руководство коммунистической партии. Когда Культурная революция вышла из-под контроля, Мао направил ее в новое русло, однако многие другие вехи его политики остались прежними вплоть до начала 1980-х.

Салот Сар посетил Китай, когда эта революция находилась на начальном этапе своего развития. Он был поражен увиденным. Некоторые меры, применявшиеся в то время в КНР, — например, частичная эвакуация городского населения, «штурмовые атаки» и отказ от воинских званий — впоследствии переняли сами красные кхмеры. Вычищение «классовых врагов» в китайском стиле также получило широкое распространение в Демократической Кампучии, а экономические амбиции Камбоджи заявлялись как «Большой скачок» (маха лут плох), термин, позаимствованный из непомерной программы индустриализации, к осуществлению которой Китай приступил в 1950-е годы. Неясно, дошли ли до Сара сведения о том, что Культурная революция обернулась настоящей катастрофой. Точно так же он мог никогда не узнать и о том, что «Большой скачок» в Китае не удался, не говоря уже о Сталинской коллективизации в 1930-х. Ключевым мероприятием визита Сара в Китай в 1966 году стала его встреча с К’анг Шенгом, одним из старейших членов партии и главой секретной полиции Мао. Между Шенгом и Саром установились дружеские отношения.

Дома на Сара повлияла переброска его штаба из Компонгчама в отдаленную провинцию Ратанакири на северо-востоке Камбоджи. Это произошло после его возвращения из Китая, было сделано по совету вьетнамцев и, несомненно, с их одобрения.

Однако самое серьезное влияние на Салот Сара оказала война во Вьетнаме. По меньшей мере, три события в политической жизни Камбоджи стали следствием этой войны. Во-первых, Сианук, страшившийся победы коммунистов и одновременно желавший ее (ибо начал ненавидеть Соединенные Штаты), решил, что удержать Камбоджу подальше от войны и гарантировать ей выживание можно было при помощи союза с Северным Вьетнамом и с Фронтом национального освобождения (ФНО) в Южном Вьетнаме. В ноябре 1963 года Сианук отказался от любой военной помощи американцев. В 1964 году он подписал секретное соглашение с вьетнамцами, по условиям которого войскам вьетнамских коммунистов разрешалось размещаться на территории Камбоджи и перемещаться по стране при условии, что они будут уважать ее жителей. Взамен вьетнамцы обещали сохранить независимость Камбоджи и неприкосновенность ее границ после окончания войны. По мере углубления военного конфликта базы в Камбодже приобрели решающее значение для вьетнамцев, а в конце 1966 года вьетнамские отряды стали получать оружие из Китая через камбоджийский порт Сиануквилль (Компонгсом). Таким образом, пытаясь перехитрить более крупные державы и избежать конфликта, Сианук нарушил нейтралитет и тем самым втянул Камбоджу в войну.

Второе последствие войны во Вьетнаме — и побочный эффект действий Сианука — состоял в том, что вьетнамцы просили камбоджийских коммунистов оказать им военную и материально-техническую поддержку. Несколько сотен кхмерских коммунистов переправились в Северный Вьетнам для прохождения там военной и политической подготовки. Сианук об этом ничего не знал.

Третье последствие войны выразилось в нарастающем недовольстве среди камбоджийской элиты. К концу 1960-х представители элитных слоев общества активно возмущались политикой Сианука и вовлечением Камбоджи в войну. Многих детей из обеспеченных семей, проходивших через растянутую систему образования, не радовала перспектива остаться после окончания обучения без работы. Ответом Сианука на этот глухой ропот стал удар по инакомыслящим. Подобные действия еще больше возмутили студентов. К 1969 году тысячи молодых людей покинули города, чтобы присоединиться к коммунистическому сопротивлению. [110]

В конце 1963 года один из коммунистов узнал Салот Сара. Его видели в восточной провинции Камбоджи, в Компонгчаме, недалеко от границы с Вьетнамом. К концу 1964 года несколько товарищей повстречали его в одном из лагерей того региона, известном под кодовым названием «База (мунти) 100». Согласно одному документу, этот лагерь находился на территории Вьетнама, согласно другому — на востоке Компонгчама. Вероятно, местонахождение базы время от времени менялось, и она перемещалась вдоль границы в зависимости от военных действий. Салот Сар оставался здесь вплоть до конца 1965 года, когда состоялась его поездка во Вьетнам и Китай. За эти два года он почти ничего не достиг и зависел от людей, впоследствии ставших его врагами.

В конце 1964 года молодой коммунист по имени Чхим Самаук приехал из Пномпеня на Базу 100. Как и многие близкие товарищи Салот Сара, он потом попадет в центр допросов S-21. Самаук оказался в числе многих «врагов», оставивших несколько тысяч страниц признаний, вырванных под пытками и подтверждавших целый ряд фиктивных обвинений. Эти документы проливают свет на жизнь участников коммунистического движения. Заключенным не имело смысла это скрывать. В признании, сделанном в 1977 году, Чхим Самаук, например, вспомнил следующее:

«Я встретил Брата номер один на Базе 100. Я был очень взволнован и счастлив, потому что даже представить не мог, что он окажется там. В то время я еще не различал Братьев [т. е. руководителей партии]. Спустя какое-то время я узнал, кто был Братом номер один и Братом Ваном [Иенг Сари]… Я видел, как Братья [Сари Сари] составляют документы, готовят трафареты (сденгсил) и печатают листовки. Я очень хотел учиться у них. Через некоторое время я уже помогал им, составляя и издавая секретные документы самостоятельно. Я был очень счастлив на Базе 100 в 1964–1965 годах. Там не было никаких проблем, сбивавших меня столку. Я верил, что создавал себя [т. е. новую, революционную личность] и делал успехи». [111]

На Базе 100 работал фельдшером еще один молодой член партии, находившейся под началом Иенг Сари. В своем признании он отметил, что охранявшие базу вьетнамцы не разрешали камбоджийцам выходить за ее пределы. Психологическое воздействие подобных условий на этих гордых людей трудно переоценить. В 1964–1965 годах на Базе 100 находилось одновременно не больше двадцати камбоджийцев. Лишь трое из нихбули «военными». Среди камбоджийцев были такие стойкие приверженцы партии, как Кео Меас, Ней Саран (Я), Сок Кнол, Сао Фим, член Центрального Комитета, ответственный за восточную часть страны, и жена Чоу Чета Им Наен (Ли). На Базе 100 она готовила еду для Сара и Сари. В награду за «революционный пыл» Сари в 1966 году принял ее в партию. [112]