Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - Чэндлер Дэвид П.. Страница 28

За время отсутствия Сара ситуация во Вьетнаме резко обострилась. К концу 1965 года около трехсот тысяч американских солдат и их сопровождения прибыли в Южный Вьетнам и еще больше находилось в пути. Атаки американской и южновьетнамской пехоты сопровождались интенсивными воздушными бомбардировками. Бомбардировка границы Камбоджи с Южным Вьетнамом в начале 1966 года заставила вьетнамцев перенести Базу 100 несколько севернее. Теперь она находилась примерно в пятнадцати днях пути от своего прежнего местонахождения. Произошло это до возвращения Салот Сара в Камбоджу. [122]

Совершив пятнадцатидневный переход в северном направлении, измученный Салот Сар добрался до полузаброшенной базы с кодовым названием База 102, где его дожидался Чхим Самаук. Позднее Самаук писал, что «в лагере было очень тихо. Там не было ни доктора, ни медикаментов». Он выходил Сапот Сара. Выздоровев, Сар отправился на другую базу в Ратанакири — Базу 104. Там он присоединился к своим товарищам по Базе 100, среди которых находились Кео Меас, Сао Фим, Сок Кнол, Сон Сен и Иенг Сари. Этот лагерь оставался его штабом до конца 1969 года, когда он предпринял поездку в Ханой. [123]

К концу 1966 года Сар освоился в своем новом штабе и провел учебно-подготовительную встречу для выработки партийной стратегии и тактики на грядущий год.

По словам Чхим Самаука, встреча часто прерывалась полетом «врагов», предположительно американского самолета-разведчика, патрулировавшего границу Камбоджи и Южного Вьетнама. События во Вьетнаме сделали эту встречу поворотным пунктом в истории Коммунистической партии Камбоджи: эти обстоятельства убедили Сара в том, что партия должна сменить тактику.

В сентябре 1965 года Коммунистическая партия Индонезии, крупнейшая партия в некоммунистическом мире, оказалась косвенно вовлечена в попытку переворота, в результате которой было убито несколько высокопоставленных армейских офицеров. Главе Индонезии, Сукарно, при этом не угрожали, однако армия сурово отреагировала на неудавшуюся попытку заговора. В период с октября 1965 по март 1966 года около полумиллиона подозреваемых коммунистов были убиты военными, местной милицией и разъяренными гражданами. Тысячи индонезийских коммунистов угодили в тюрьму. Коммунизм в Индонезии прекратил существование, и вскоре Сукарно утратил свои политические позиции. На его месте оказался человек, координировавший репрессии, — генерал Сухарто.

Новости о резне в Индонезии и отстранении Сукарно от власти достигли ушей Салот Сара, когда он еще находился в Китае. Они заставили его проявить большую осторожность в союзе с таким лидером, как Сианук, который мог предложить слабую защиту в случае, если бы «про-империалистическая» армия Лон Нола решила нанести удар. Однако вьетнамцы продолжали навязывать Салот Сару этот потенциально самоубийственный союз, хотя они не смогли бы спасти своих камбоджийских братьев, если бы стали мишенью Лон Нола. Было бы любопытно узнать, какую тактику подсказали бы Сару китайцы, у которых он гостил. В конце концов, они активно поддерживали индонезийских коммунистов. [124]

Между тем камбоджийцы готовились к выборам в Национальное Собрание 1966 года. Это были первые выборы с 1951 года, в организации которых не участвовал принц. С одобрения Сианука кандидатам было позволено бороться за голоса избирателей. Выборы приобрели общедоступный характер, за что некоторые авторы впоследствии их критиковали, усматривая в этом проявление господства «правых» на политической арене Камбоджи, хотя коммунисты — Кхьё Самфан, Хоу Йоун и Ху Ним — получили места в Национальном Собрании с огромным перевесом голосов. Эти выборы имели существенное значение для Коммунистической партии Камбоджи, поскольку по их результатам было сформировано собрание, не зависевшее от патронажа принца и, следовательно, ему не подчинявшиеся.

Перестав подчиняться Сиануку, в октябре 1966 года Национальное Собрание избрало премьер-министром Лон Нола, заклятого врага коммунистов. Разумеется, коммунисты вскоре отказались от идеи создания единого фронта с Сиануком и пномпеньскими радикалами. Поскольку у руля встал Лон Нол, ожидалась новая волна репрессий против коммунистов.

События во Вьетнаме, Индонезии и Камбодже диктовали коммунистам в 1966–1967 годах определенную тактику. В ответ на эти события Сар и его соратники на учебно-подготовительной встрече 1966 года приняли два важных решения: во-первых, они переименовали партию из Революционной Рабочей партии в Коммунистическую партию Кампучии (КПК) и, во-вторых, перебросили некоторые партийные кадры в удаленную провинцию Ратанакири. Некоторые авторы оценивают изменение названия партии как пощечину Вьетнаму, так как в семантическом смысле Вьетнамская Рабочая партия становилась ниже КПК. В действительности вьетнамцев и камбоджийцев в Ханое не проинформировали об изменении названия партии; в документах, отсылавшихся во Вьетнам, камбоджийцы использовали прежнее название партии. В партийных кругах вьетнамцы и камбоджийцы называли себя просто коммунистами и точно также обращались друг к другу, и партийные флаги, вывешивавшиеся на собраниях, были у них одинаковыми. Оттого что камбоджийцы втихомолку объявили себя коммунистами, тактика и стратегия вьетнамцев не претерпела никаких изменений. Однако похоже, что лидеры красных кхмеров втайне наслаждались своим повысившимся семантическим статусом.

Кроме того, присвоение партии нового названия позволило Салот Сару восстановить свой контроль, который мог ослабеть за время его поездок, и сплотить рассредоточенные, спорившие друг с другом партийные группировки. Чтобы заручиться поддержкой, Сар сообщил другим членам партии, что он рассказал о них китайцам и те одобрили их. Так или иначе, это было самое знаменательное мероприятие, проведенное им после почти годичного перерыва.

Более важным, чем изменение названия партии, был переезд в Ратанакири. Вероятно, этот шаг был вызван желанием укрыться от воздушных бомбардировок американцев и уберечь Базу 100 от вторжения южновьетнамских и американских войск. На самом же деле несколько партийных лидеров было переброшено из сельских районов Камбоджи, населенных крестьянами-буддистами, в малонаселенный мир племенных меньшинств, говоривших на разных диалектах и занимавшихся подсечно-огневым земледелием.

Следующие четыре года Иенг Сари и другие высокопоставленные члены партии жили и работали среди этих людей. По мере того, как на их землю проникали дороги, каучуковые плантации, поселенцы и лесники, враждебность жителей Ратанакири, Кратьэх и Мондолькири по отношению к правительству в Пномпене росла. «Они ненавидели всех кхмеров», — вспоминал впоследствии один из членов партии. Годы, проведенные Саром и Сари в этом регионе, напоминали время, которое Хо Ши Мин провел среди национального меньшинства на северо-западе Вьетнама в период Второй мировой войны, и время, проведенное Мао Цзэдуном в Янанев 1937–1945 годах. Эта передышка дала камбоджийским коммунистам время подумать о будущем. На бумаге они могли разделить страну на пронумерованные административные секторы (домбон) и вдобавок придумать цифровые коды для административных и военных подразделений, которые появятся в начале 1970-х годов и будут существовать в период Демократической Кампучии. Пока шло время, коммунисты привлекли в партию несколько сот представителей племен. «Одна из их сильных сторон», как заметил Сьет Чхае, состояла в том, «что они верили в Революционную организацию» — под таким названием партию знали те, кто не являлись ее членами. Возможно, это решение местных жителей объяснялось тем, что в их глазах атаки партии на правительство имели смысл, а вожди коммунистов показались им искренними и приятными людьми. В 1968–1970-х годах северо-восток был местом сосредоточения коммунистического сопротивления.