Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер. Страница 32

Третий момент многими уже позабыт ныне. Первая мировая война 1914-1918 гг. сопровождалась таким идеологическим противостоянием, какого никогда не бывало прежде. Запад вступил в эту войну, начав массированную идеологическую кампанию, представляя немецкий народ как "гуннов" и "варваров", еще не доросших до цивилизации. Народ, который до этого был признан во всем мире как народ поэтов и мыслителей, внесший неоспоримый вклад в мировую культуру, вдруг оказался угрозой для цивилизации, на основании чего делался вывод, что его следовало подавить, одержать над ним победу.

Это обстоятельство тоже было новым, ибо прежние войны в Европе, за исключением наполеоновских, не имели отчетливо выраженной цели одержать победу над противником также в идеологическом и духовном отношении. Немцы чувствовали свою беспомощность в этой новой ситуации и в порядке защитной реакции выработали некую "германскую идеологию", в которой Германия понималась в качестве силы, выступающей в защиту подлинной "культуры" против натиска чисто техницистской "цивилизации" Запада.

Четвертое обстоятельство состояло в том, что немцы оказались под давлением не только с Запада, со стороны стран-победительниц, но и с Востока, откуда исходила угроза распространявшейся большевистской революции.

Недавний крупный спор историков ФРГ касался того вопроса, существовала ли взаимосвязь между революцией в России и приходом к власти национал-социалистов в Германии. Я не собираюсь тут же давать ответ на этот сложный вопрос. Замечу только, что немецкое бюргерство, и без того уже разоренное инфляцией, взирало на развитие "социалистической" революции с ужасом, думая о том, что если эта революция победила бы в Германии, это означало бы и ликвидацию всего бюргерства в стране, для значительной части из них также и физическое уничтожение. Такова была "перспектива", которую предлагал тогда социализм.

Пятый момент, о котором было уже много споров, это наличие шести миллионов безработных. Безработица означала тогда действительно крайнюю степень обнищания. Безработный должен был в те времена прокормить семью на 17 марок в неделю.

При всей этой ситуации люди видели, как через каждые несколько месяцев меняются правительства, распускается парламент, и тем самым исчезает всякое большинство, способное проводить демократическую политику. Одновременно действовал и другой фактор - иностранная оккупация рейнской области, вследствие которой эксплуатировались хозяйственные ресурсы, в которых настоятельно нуждались сами немцы. Внутренняя и внешняя угрозы возрастали настолько, что становились невыносимы. Результатом всей этой совокупности обстоятельств была утрата внутреннего равновесия и ориентации, дошедшая до такой степени, какую мы себе и представить сегодня не можем. Если мы примем все это во внимание, тогда по меньшей мере станет понятно, что немцы испытывали тогда потребность в восстановлении порядка и в народно-национальной революции.

Антисемитизм и империалистическая война для большинства немцев вообще не были предметом дискуссии. Уничтожение евреев фабричным способом было для немцев тогда, да и в последующие годы, вообще немыслимо. То, что Гитлер представлял себе под "решением еврейского вопроса", люди, воспитанные и образованные многовековой западноевропейской культурной и христианской традицией, и представить себе не могли. Гитлера выбрали таким, каким он представлял себя немецкому народу. Он выступал как консерватор, обещавший защитить те ценности и институции, которые были тогда и остаются поныне дороги сердцу бюргерства не только в Германии, но и во всех других странах, включая Америку.

Еще в середине тридцатых годов Уинстон Черчилль говорил, что народ, получивший в час трудных испытаний в дар такого человека как Гитлер, благословен Господом Богом. Так что ошибиться мог тут даже такой видный государственный деятель. Однако к добровольному выбору в пользу Гитлера в 1933 г. немцев внутренне подготовило состояние отчаяния по поводу беспомощности демократов справиться с вызовами времени, угрожавшими самой жизни людей.

Центральную роль сыграли тогда в развитии событий также немецкие интеллектуалы и ученые. Теории так называемой "консервативной революции" образовали определенный надлом в истории консервативного мышления в Германии, что имело отягощающие последствия. Надлом этот состоял в том, что консерваторы впервые отошли от христианской истории своего народа. Они порвали с многовековой традицией христианской гуманности и духовности. Желая создать свой собственный философский проект в противовес марксизму, они начали разматывать дальше нить, сотканную Фридрихом Ницше.

Сильная заидеологизированность немецких консерваторов, утрата ими способности различать истинные духовные ценности были прямым следствием их отхода от христианства. Поэтому вместе со всеми остальными немцами они оказались в состоянии всеобщего смятения, содействуя еще большему замешательству, вместо того чтобы оказывать просвещающее и сдерживающее влияние.

Утрата немецкими консерваторами способности различать истинные духовные ценности проявилась в том, что они более или менее явно отвергали демократию, ее либеральные принципы. Сегодня должно быть сказано со всей определенностью, что мир никогда более не позволит немцам упразднения демократии. Современное общество не может существовать без демократии и без принципов классического либерализма. Этого не видели представители "консервативной революции". Но нам сегодня, в отличие от них, это следует понять. Только при сохранении либеральной демократии в необходимых масштабах мы сможем извлечь уроки из ошибок прошлого.

В Европе обозначился сдвиг вправо. Откуда эта повсеместная тенденция? Поворот этот отнюдь не ограничивается только Германией и уж совсем не только старыми землями ФРГ. Данный феномен проявляется во всех странах и во всех системах. Россия и все государства в пространстве бывшего Советского Союза испытывают влияние мощных правых сил, что вызывает и определенные потрясения. В России существует угроза фашизма. Мы можем только надеяться, что разумным консервативным силам удастся воспрепятствовать его продвижению. В Италии и Франции сильные правые и консервативные движения. В Англии нет необходимости в правых, поскольку есть сильная, по-настоящему консервативная партия, стоящая у власти. И то, что Германия все более включается в этот общеевропейский процесс роста правых и консервативных партий, представляет собой ничто иное, как нормализацию, происходящую по окончании послевоенного периода демократическим путем.

Чем обусловлена новая ситуация? После того как потерпел крушение социализм и прекратил существование бывший Советский Союз, кризис всей исторической эпохи Нового времени проявляется в области идеологии и политики. Новое движение консервативных и правых сил является выражением глубокого кризиса самой эпохи Нового времени. Исчерпанными оказываются те движущие силы, которые воодушевляли идеологически классические партии.

Духовный потенциал этих партий исчерпан в Западной Европе, потому что они достигли всех исторических целей, которые ставились ими. Можно было бы, к примеру, проводить процесс либерализации в ФРГ и дальше, доведя его до абсурда, но мы не добились бы при этом никакого прогресса, либеральности лишь убавилось бы. Мы не в состоянии будем решить ни проблемы преступности, в том числе организованной, ни проблем, вытекающих из злоупотреблений правом иностранцев на политическое убежище, если будем и дальше придерживаться принципа либеральности и универсализма ценностей в его прежней форме. Если этот принцип проводится столь абсолютно, что разрушаются институциональные и правовые условия его осмысленного применения, это приводит к результатам, противоположным нашим намерениям.

Кризис эпохи Нового времени заключается прежде всего в том, что либеральной идеологической традиции наступил конец, а у современной философии нет ответа на оставшиеся вопросы. Ральф Дарендорф, видный теоретик современного либерализма, написал острую книгу под названием "Современный социальный конфликт". Он исходит из того, что "социал-демократический век" достиг своих целей и закончился и что так называемый "социал-демократический" консенсус, существовавший, по сути дела, во всех партиях, распадается.