Мир без России - Арин Олег. Страница 66

Существует еще один индикатор экономической интернационализации: это корреляция между национальными ВВП и интернационализирующейся экономикой. Другими словами, чем в большей степени интернационализируется мировая экономика, тем более должны синхронизироваться периоды роста или падения национальных ВВП. Однако такой синхронизации не наблюдается. По данным Гримма, в промежутке между 1860–1988 гг. последовательность (или синхронизация) роста и падений наблюдалась только в два периода: 1913–1927 гг. и после 1970-х годов. Перед 1913 г. и между этими двумя пиками синхронизация практически отсутствовала. Это говорит о том, что 1) интернационализирующийся мир еще далек от экономической глобализации, 2) сама интернационализация — это не явление, скажем, периода 80—90-х годов (или, как у нас говорят, «в последние годы»), а имеет долгую историю, внутри которой существует определенная цикличность или колебания. Торговая интернационализация, например, отмечена большим провалом в период депрессии 30-х годов. Инвестиционная интернационализация имеет свои циклы с двумя «пиками»: один — до Первой мировой войны, второй — после 80-х годов. Уровень синхронизации экономического роста указывает на цикличность флуктуации с одним пиком в 20-е годы и другим в 70-е годы (в соответствии с анализом до начала 90-х годов).

Следует особо подчеркнуть, что процесс интернационализации в 90-е годы не только продолжал развиваться, так сказать, количественно в связи с подключением к нему таких государств, как Китай, Индия, Мексика, но и качественно. В последнем случае имеются в виду две вещи. Во-первых, в контексте экономической интернационализации высокое место начал занимать финансовый (заемный) капитал. Например, ежедневный оборот иностранной валюты увеличился с 15 млрд долл. в 1973 г. до 1,2 трлн долл. в 1995 г. Продажа акций и облигаций американскими инвесторами увеличилась с 9% от ВВП США в 1980 г. до 164% в 1996 г. ¹⁴². И во-вторых, в прошлом экономическая интернационализация стимулировалась снижением транспортных расходов, ныне — снижением цен на коммуникации и связь. Более того, современные информационные технологии позволяют обходиться без физического общения акторов, например через Интернет, что выводит процесс интернационализации на уровень глобализации.

Предварительные результаты экономической интернационализации

Нет ничего удивительного в том, что оценки эффекта интернационализации зависят от идеологической позиции тех или иных авторов или групп ученых. Вокруг проблем экономической глобализации обычно сталкиваются два направления или две школы экономистов: одна — либеральная, так называемая манчестерская школа (ее отцами-основателями были Д. Рикардо, Дж. Бентам, Р. Кобден); другая — школа теоретиков-глобалистов ¹⁴³ (иногда их называют теоретиками теории зависимости). Идеологически последние примыкают к социал-демократическим или просто к социалистическим течениям. Среди них наиболее известны И. Уоллерстайн, Дж. Эрриги, Кр. Чейс-Данн, Л. Склэр, Р. Гиссингер, Н. П. Глэдич, У. Уагар.

Либеральная школа утверждает, что чем более страны зависят от глобальной экономики, тем выше у них экономический рост, более высокий уровень благосостояния, более развита демократия и, наконец, более мирная ситуация внутри страны.

Теоретики-глобалисты делают иные выводы: высокая степень экономической зависимости от внешних рынков (т. е. высокий уровень внешней торговли и ЗПИ) усиливает неравенство в доходах, что в свою очередь ведет к внутренним конфликтам.

Парадокс заключается в том, что первые и вторые правы и не правы одновременно. Все зависит от объекта анализа и типа экономической интернационализации, а также от взятого периода времени.

Если говорить о результатах интернационализации «второго цикла» для стран «ядра», то либералы правы почти на 100% (это «почти» будет объяснено чуть ниже). Что же касается «периферии», то окажутся правы глобалисты, поскольку, как свидетельствуют цифры, доходы 1/5 части «ядра» с 1960 по 1990 г. более чем в три раза превосходили доходы 1/5 части «периферии». В результате доля последних в мировой экономике упала с 2,3% в 1960 г. до 1,4% в 1990 г. За этот же период времени на «периферии» участились гражданские войны. Как писал в этой связи один из глобалистов Шриверс, «благодаря так называемому развитию брешь между незначительной и благосостоятельной элитой и обнищавшей массой выросла до таких астрономических пропорций, что многие бывшие страны «третьего мира» находятся в состоянии нескончаемой гражданской войны» ¹⁴⁴.

Вот еще несколько суждений глобалистов.

Галтунг (1971 г.): «В соответствии с теорией зависимости, проникновение иностранного, капитала в периферийные экономики ведет к эксплуатации местных человеческих и естественных ресурсов и возвращает прибыль в свои империалистические центры. Этот процесс ведет к обнищанию, неравенству и несправедливости».

Хвим (1996 г.): «Производство сырья в бедных странах лишает способности к строительству, и экономика остается экспортно-ориентированной».

Босвил и Диксон (1990 г.), Мюллер и Селигсон (1989 г.), Робинсон (1976 г.) — все в своих заключениях делают один и тот же вывод: «Создаются связи между национальной властной элитой и внешними интересами, в результате чего увеличивается неравенство доходов в бедных странах».

Наконец, Бургигнон и Моррисон (1989 г.) и Вуд (1994 г.) однозначно утверждают: «Производство сырья будет поддерживать уровень неравенства высоким, а благосостояния низким».

Чтобы проверить указанные тенденции, глобалисты в конце 1998 — начале 1999 г. предприняли еще один масштабный анализ эффекта интернационализации за период 1965–1997 гг. на примере 96 стран.

Прежде всего, их анализ подтвердил давно уже замеченную тенденцию воссоздания анклавов Третьего мира внутри самого «ядра» (именно в этом суть смысла слова «почти» либеральных оценок в отношении «ядра»).

Они пишут о появлении новой группы «бедных рабочих» внутри собственных стран из-за ослабления рабочего движения, а также из-за попыток компаний соперничать со странами с низкой стоимостью рабочей силы. ТНК постоянно угрожают своим рабочим, требуя от них «понимания» в понижении заработной платы, поскольку в другом случае им придется перевести производственные мощности за рубеж. Что часто и делается. К примеру, между 1990 и 1994 гг. Швейцарско-шведская компания (ABB) закрыла 40 000 рабочих мест в Северной Америке и в Европе и создала 21 150 мест в Восточной Европе, в основном в Польше. При этом надо иметь в виду, что средняя часовая зарплата в западных странах почти в 12 раз выше, чем в Польше. Вдобавок польский рабочий работает на 400 часов в год больше, чем, например, германский рабочий ¹⁴⁵.

Исходя из таких тенденций, даже такие ученые либерального толка, как Луттвак (1994 г.), начали писать о вторжении стандартов Третьего мира в жизнь американцев, указывая, что 15 млн последних, т. е. 6% населения США, живут в условиях, схожих с условиями беднейших стран мира.

К этому склоняется и Герд Юнне из Амстердамского университета, который указывает: «С 30-ю процентами населения США, живущего ниже черты бедности, и со стольким же количеством неграмотных разделение на Север — Юг не столько отделяет Мексику от США, а скорее эта линия пронизывает сами Соединенные Штаты» ¹⁴⁶.

Теперь что касается стран «периферии». Большинство авторов на базе собственных исследований, а также с учетом Доклада о человеческом развитии за 1997 г. указывают на увеличивающееся неравенство доходов. В них отмечается падение доли доходов для наибеднейших 20% в Аргентине, Чили, Доминиканской республике, Эквадоре, Уругвае и в Мексике. В 16 из 18 стран Восточной Европы и бывшем СССР распределение доходов стало более несимметричным, приведя к усилению бедности в процессе либерализации. Следует также указать, что средние доходы в 20 наиболее богатых странах в 37 раз превышают средние доходы в 20 беднейших, и за последние 40 лет этот разрыв увеличился.