От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич. Страница 135

Россия — объект агрессии западноевропейцев

Россия для Европы всегда была варварской, азиатской страной (австрийский канцлер Меттерних говорил, что Азия начинается к востоку от Вены), особо опасной потому, что располагалась на том же континенте. Если европейцы чувствовали себя «высшей расой» по сравнению с недочеловеками-туземцами, то Россия складывалась как империя особого типа, где русские с пониманием относились к своеобразию входивших в неё народов.

Европейцы ратовали за свободу предпринимательства и конкуренции, а государству отводили роль «ночного сторожа», призванного охранять покой обывателя. Русские же сформировались изначально как народ государственников, и для них служение Отечеству всегда считалось первой из добродетелей. То, что эти странные русские создали государство с огромной территорией и богатейшими природными ресурсами, порождало недоброжелательство Европы к России и зависть, а также опасения из-за нашей «непредсказуемости». Скрепя сердце Европа ещё мирилась с существованием России, пока царизм гарантировал проникновение к нам европейского влияния. А после победы большевиков в России, которую они сумели в короткий срок превратить во вторую индустриальную державу мира, недоброжелательство к нашей стране перешло у Европы в открытую ненависть.

Гитлер, развязывая вторую мировую войну, говорил, что он защищает европейскую цивилизацию от русских варваров. Даже бескомпромиссность русских в идейных вопросах воспринимается европейцами как совершенно для них неприемлемый «экстремизм мышления», ибо для них искусство компромисса есть «центральное искусство современной жизни». Но, разумеется, имеется в виду лишь компромисс как согласие других с европейской точкой зрения.

Россия веками защищала Евразию от европейского варварства. А под влиянием Великой Октябрьской революции и победы СССР в Великой Отечественной войне развернулась национально-освободительная борьба в европейских колониях в Африке и Азии, приведшая к развалу колониальной системы империализма. К тому же после многовекового доминирования в мировой политике Европа была отброшена на обочину истории и вынуждена исполнять роль некой щели между двумя сверхдержавами — США и СССР. Не удивительно, что её ненависть к нашей стране ещё более возросла, и «холодная война» началась со знаменито речи бывшего английского премьер-министра Черчилля в Фултоне.

Но вот в СССР пришёл к власти Горбачёв, и началась пресловутая «перестройка». Этого вероломного советского лидера первой признала своим премьер-министр Англии М.Тэтчер. На Западе возник настоящий культ Горбачёва, его признали «лучшим немцем», и всё это за то, что он сдавал Западу одну нашу позицию за другой, а главное — он и деятельность-то свою начал с подмены марксизма-ленинизма «общечеловеческими ценностями», которые при ближайшем рассмотрении оказались знакомыми западными, европейскими либеральными ценностями. Горбачёв был свергнут, но его линию на разрушение нашей страны продолжили либералы, назвавшие себя в целях маскировки «демократами». Они включили в Конституцию РФ положение о правах человека как высшей общественной и государственной ценности, что равнозначно отказу России от своего государственного суверенитета и основ собственной цивилизации.

Запад провозглашает необходимость европеизации России, «вовлечения России в Европу», становления «Европы от Атлантики до Урала» (что равнозначно расчленению нашей страны) или даже «до Владивостока» (что означало бы её поглощение целиком), — тогда европейский рынок охватит не 320, о 700 миллионов человек, хотя в действительности это — курс на добивание России. А всякая попытка защититься от этой агрессии тут же объявляется нарушением прав человека, то есть тягчайшим преступлением. Россию обвиняют в том, что она продолжает традиции «византизма».

Когда в СССР началась горбачёвская «перестройка», которая должна была привести к свержению социалистического строя, на Западе ликовали и говорили о великих надеждах, которые там возлагаются на Россию. Но теперь, когда в итоге «перестройки» и либеральных «реформ» Россия лежит в руинах, а концепция «прав человека», формально принятая, на деле всё же у нас не прививается, Запад вновь приходит к выводу, что наша страна «неправильная». Его идеологи утверждают: ничего хорошего в России не произойдёт никогда. Она по-прежнему остаётся непредсказуемой, а, следовательно, смертельно опасной для «свободного мира». Теперь европейских идеологов не устраивает сам русский характер. Утверждается, что «русский экстремизм мышления» совершенно неприемлем для образованного европейца. Ведь любого английского студента приучают к тому, что не существует однозначного ответа на сложные вопросы, центральным искусством современной жизни признаётся искусство компромисса, и верное решение не может выражать предпочтения одной из сторон. (Но это не мешает европейцам навязывать всему миру именно своё понимание происходящего.) Не устают европейцы удивляться и нашей нетребовательности в отношении комфорта. Словом, если они и не возвращаются к средневековым представлениям о России как о стране, где проживают люди с пёсьими головами или с единственным глазом посреди лба, то уж во всяком случае махнут на неё рукой: что взять со страны вечной мерзлоты и разгуливающих по улицам медведей? (Немецкий философ XVII века Я.Бёме учил любить людей, «будь они даже турки или московиты».)

Русскому характеру противопоставляются в качестве эталонов культ приличий, царящий во Франции, отзывчивость, доброжелательность и терпимость, присущие английскому джентльмену, хотя классики той же французской, да и английской литературы прекрасно показали, какая чёрствость и бесчеловечность могут скрываться за показной вежливостью и привычной улыбкой. О «человеколюбии» немцев наш народ имеет представление не по книгам, мы помним их зверства во время Великой Отечественной войны. Да и сами европейские интеллектуалы признают: «мы (европейцы) — бухгалтеры и счетоводы», и их всегда удивляло в образе жизни граждан СССР то, что в этой стране — единственной в мире — люди не думали постоянно о деньгах.

Русских, долго живших на Западе, удивляло то, что там нет даже таких понятий, как «дружба» и «духовность» (в эти слова там вкладывается самое примитивное содержание). Наших людей не могло восхищать, что в зажиточной Бельгии старики, имеющие по три автомобиля, давятся в толпе жаждущих отхватить кусочек бесплатной пиццы на презентациях, а в богатой Вене перед открытием универмага у его дверей собирается сотня совершенно голых людей в надежде попасть в пятёрку счастливчиков, которым владелец магазина дарит одежду.

Нынешний Евросоюз — это сверхгосударство с населением в полмиллиарда человек. По выпуску промышленной продукции оно выйдет на первое место в мире. В планах роста своей экономики Евросоюз отводит важное место России, но только в качестве поставщика энергоносителей и сырья.

ЕС — объединение не только экономическое и политическое, а прежде всего единство идеалов. В объединённую Европу вступили даже страны, которые от этого больше теряют, чем приобретают. Например, говорят, что «экономика Венгрии растёт», зато «венгерской экономики больше не существует». Объяснение простое: в Венгрию хлынул поток товаров из экономически более сильных стран Западной Европы, венгерские производители не выдержали конкуренции и разорились. Западноевропейский капитал скупил венгерские предприятия, и они работают теперь не на венгерского потребителя, а на мировой рынок.

В Польше (а это давний и непримиримый враг России) радовались большому притоку иностранных инвестиций, однако вскоре выяснилось, что с Запада пришли «закатные» (устаревшие) технологии, которые больше не устраивают более развитые страны, и вместо подъёма польской промышленности на новый технологический уровень лишь усилилось её отставание.

Объединённая Европа расширяет свои границы, возникают некие Соединённые Штаты Европы, и в основе этой общности остаётся концепция «прав человека». Если Гитлер считал настоящими людьми только немцев, то для нынешних властителей Евросоюза настоящие люди — только граждане стран «золотого миллиарда», прежде всего — европейцы, а это уже можно считать новой редакцией расизма, евронацизмом.