От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич. Страница 29

Думается, сам дуче не очень верил в успех такого перевоспитания народа. Надо полагать, он читал знаменитую книгу Шпенглера «Закат Европы», где доказывалось, что европейская цивилизация отжила свой век и клонится к закату, и никакие попытки возродить умирающую культуру к успеху не приведут.

И меры, которые принимал Муссолини для воспитания (или перевоспитания) итальянцев, не вылились в культурную революцию, подобную той, какая развернулась в СССР. Советская власть открыла широкую дорогу к вершинам знания и культуры миллионам своих граждан, потому что нуждалась в мощном рывке, в превращении отсталой страны в мировую державу, а потому как бы подавала заявку на первенство во всех областях. Италия такой задачи не могла ставить, и потому начинания Муссолини носили половинчатый и дилетантский характер.

Роковой шаг

Муссолини мечтал об установлении оси Лондон — Париж — Рим, что казалось ему вполне возможным делом, ведь и Чемберлен, и Черчилль, да и многие французские политики были его поклонниками. То, что Муссолини клеймил либерализм и буржуазную демократию, а правящие круги Англии и Франции называл плутократией, в принципе не могло бы помешать такому союзу, поскольку его речи предназначались в основном для внутреннего употребления. Но Англия и Франция со времени прихода Гитлера к власти в Германии уже сделали ставку на бесноватого фюрера как на главную силу, способную сокрушить ненавистный им большевизм. А к режиму Муссолини, поскольку Италия мало подходила на роль тарана для сокрушения СССР, их отношение было более прохладным.

Когда Муссолини пришёл к власти, он практически ничего не знал о немецком национал-социализме. Во время визита в Германию он встречался со многими политиками, но никаких контактов с нацистами у него в это время не было. О «пивном путче» гитлеровцев он отозвался как о глупой выходке, появившуюся в Германии нацистскую идеологию, особенно «расовую теорию», называл бредовой. Не принимал он и гитлеровского антисемитизма. Вообще он высказывался тогда в том смысле, что немцы как были варварами во времена Тацита, так и остались ими. И нельзя допустить, чтобы эта нация убийц господствовала в Европе. Но и либеральная Веймарская республика казалась ему опасной для Италии, а потому он, как признавал сам, позднее дал несколько ценных идей и советов Гитлеру и помог нацистам оружием.

Гитлер, придя к власти в Германии, сразу же предложил Муссолини заключить союз между двумя странами. Он горел желанием лично встретиться с дуче. Муссолини пять раз отклонял приглашение посетить Германию. И Гитлер сам приехал в Италию. При этом он смотрел на Муссолини как ученик на учителя. Он говорил, что без чёрных рубашек итальянских фашистов не было бы и коричневых рубашек нацистов. Муссолини было приятно слышать, что Гитлер считает его своим наставником. Но это продолжалось недолго. Личных симпатий между ними не возникло, напротив, суждения каждого из них о своём новом партнёре были далеки от восторга.

Затем Муссолини приехал в Германию. Гитлер показал Муссолини совсем новую Германию — обладающую великолепно организованной и мощной военной машиной, которая может обрушиться на Запад и на Восток, на Север и (не исключено) на Юг. Так что с Германией лучше дружить, чем иметь её в качестве потенциального противника. К тому же обе страны уже были повязаны совместным участием в свержении законной власти в Испании. В итоге между Германией и Италией был заключён «Стальной пакт». (Возможно, Муссолини не рассчитывал на его долговечность, ведь он всегда говорил: «Вечных договоров не бывает».) Так вместо оси Лондон — Париж — Рим Муссолини пришлось удовольствоваться осью Берлин — Рим, вокруг которой, как было высокопарно заявлено, станут крутиться другие европейские государства. А вскоре, с заключением «антикоминтерновского пакта», эта ось превратилась в треугольник Рим — Берлин — Токио.

Муссолини с тревогой следил за поворотами внешней политики Гитлера. Италия и Германия оказались даже на грани военного конфликта, когда Гитлер в первый раз прощупывал возможность аннексии Австрии, которую Муссолини считал зоной своих интересов. Муссолини был возмущён вторжением Гитлера в «латиноязычную» Румынию, которую он тоже считал потенциальной частью будущей новой Римской империи. Заключение Гитлером договора о ненападении с СССР, чему Муссолини противился, убедило его в том, что Германия избежала опасности войны на два фронта, а следовательно, стала непобедимой.

Когда началась вторая мировая война, Муссолини не спешил вступить в неё. Его предостерегали от этого рокового шага и Черчилль, и Рузвельт. Но он рассуждал так: «Вступим мы в будущую войну или нет, немцы всё равно займут всю Европу. Если мы не заплатим свою дань кровью, они одни будут диктовать свои условия в Европе. А это будет означать конец латинской культуры».

Когда Франция сдалась немцам практически без боя, Муссолини решил, что нельзя упускать такой неповторимый шанс — отхватить от неё кусок территории. 10 июня 1940 года он объявил войну Англии и Франции. Видимо, позднее он об этом пожалел, тем более что его расчёт на территориальные приобретения не оправдался.

Муссолини отговаривал Гитлера от нападения на СССР. Когда же Гитлер, не вняв его советам, вторгся в нашу страну, Муссолини не спешил последовать за ним. Но он видел, с какой лёгкостью Гитлер подминал под себя Данию, Норвегию и другие страны Европы. И это рождало у Муссолини опасение, что Германия, нуждающаяся в продовольствии, в один прекрасный момент захочет оккупировать и Италию. К тому же в условиях войны Италия не могла приобретать необходимое ей сырьё на мировом рынке, его можно было получить только из Германии. Эта боязнь оказаться очередной жертвой непобедимой (как казалось почти всему западному миру) гитлеровской военной машины, а также усиливавшаяся экономическая зависимость от Германии вынудили его вступить в войну и против СССР (чего счастливо избежал испанский диктатор генерал Франко — каудильо оказался умнее дуче).

Значит, не «родство душ», как нас долго убеждала советская, а затем постсоветская и вся мировая либеральная пропаганда, толкнуло фашистскую Италию на союз с нацистской Германией. Это хорошо показал М.Ильинский:

Этот шаг имел роковые последствия и для Италии, и лично для Муссолини.

Расплата

К войне в России итальянская армия, даже не имевшая зимнего обмундирования, оказалась совершенно не готова. Её боеспособность была низкой. Немцы считали её скорее гирей на ногах, чем действительным помощником в войне. Итальянские солдаты и офицеры не понимали, зачем они воюют в далёкой России, которая никогда не угрожала их Родине. Война против СССР была непопулярна в Италии. Те, кто получал похоронки из далёкой России, начинали резко критиковать политику дуче. Не прибавило популярности Муссолини и то, что под давлением немцев он вынужден был и в Италии ввести антисемитские законы. Хотя евреев в Италии не истребляли и не заключали в концентрационные лагери, однако несколько тысяч еврейских семей были высланы из страны.

Немцы выкачивали из Италии продовольствие и требовали отправки десятков тысяч итальянцев на работы в Германию. В стране начинался голод, экономика рушилась на глазах. И Большой Фашистский Совет отстранил дуче от власти. Муссолини обратился к королю, но тот подтвердил его отставку с поста премьера. По выходе из королевского дворца Муссолини был арестован.

По приказу Гитлера был осуществлён план освобождения Муссолини из плена. На севере Италии была провозглашена Итальянская Социальная Республика, руководимая якобы обновлённой Республиканской Фашистской Партией во главе с Муссолини. Но это была уже агония режима.

Англо-американские войска высадились в Италии. Почему они открыли второй фронт именно в этом регионе, хотя Черчилль всегда говорил, что главная задача — не пустить Советскую Армию на Балканы? Очевидно, потому, что если бы Советская Армия оказалась в Италии, она была бы встречена там с гораздо большим энтузиазмом, чем где бы то ни было ещё: советский опыт построения социализма не встретил бы там такого неприятия, как, скажем, в Польше или в Венгрии.