От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич. Страница 81

К 80-м годам XX века в мире сложились несколько замкнутых финансовых систем, из которых наиболее крупными были зоны доллара США, английского фунта стерлингов и японской иены. Между этими тремя валютами шла постоянная борьба за преобладание на мировом финансовом рынке.

На этот раз счастье изменило японскому бизнесу. Доллар и евро, объединившись, «сожрали» иену, добившись её ревальвации, что значительно затруднило японский экспорт в США и в страны Западной Европы.

Однако, каким бы сильным ни было движение современной Японии по пути вестернизации, вряд ли оно приведёт к изменению самой сущности японского миропонимания. Япония, скорее всего, всё-таки останется корпоративным государством, только приспособившимся к условиям XXI века.

Глава 8

Китай и его «Азиатские тигры»

Станет ли Китай корпоративным государством?

По идее Китай не следовало бы рассматривать в настоящей работе. Да, Китай — самая населённая страна в мире, на его долю приходится 22 процента всех жителей планеты. К тому же Китай поражает весь мир быстрыми темпами экономического роста и на наших глазах превращается в могущественную державу, готовящуюся, как считают многие, бросить вызов нынешней единственной сверхдержаве — США и вступить с ней в борьбу за доминирование на планете. Но Китай на протяжении тысячелетия был централизованным бюрократическим государством с хорошо отлаженной системой подготовки и расстановки кадров чиновников. После победы коммунистов в 1949 году он становился полутоталитарным, бюрократическо-идеологическим государством по советскому образцу, хотя и «с китайской спецификой». Поэтому для него превращение в корпоративное государство было бы шагом назад.

Однако два соображения заставляют рассмотреть эту страну с позиций корпоративизма.

Во-первых, в последние годы в Китае развиваются рыночные отношения, и в экономической политике всё более отчётливо проявляются либеральные тенденции. Одни исследователи полагают, что именно это и позволяет Китаю развиваться столь быстрыми темпами, другие, напротив, видят в этом угрозу самому существованию страны. В любом случае переход Китая от бюрократически-идеологического государства к стране с рыночной экономикой (а страна вступила на этот путь и вряд ли с него свернёт) возможен лишь через промежуточную стадию — через корпоративное государство (причём возможно, что процесс на этой стадии и остановится).

Во-вторых, Китай не ограничивается теми пределами, какими мы знали их после окончания второй мировой войны. Существует ещё «Большой Китай», включающий территории, населённые китайцами, но не входящие (или не входившие до недавнего времени) в состав Китайской Народной Республики (КНР). А эти страны или регионы — Тайвань, Сянган (Гонконг) и Аомынь (Макао) также показывают примеры быстрого экономического роста (хотя и на другой политической и идеологической основе) и потому стали известны в мире под названием «азиатских тигров». Там преобладали клановые и корпоративные отношения. После включения Сянгана, Аомыня и (в будущем) Тайваня в состав Китая те отношения, которые в них сложились, непременно окажут сильное влияние на весь политический и экономический облик Китая, усиливая, по моему мнению, в нём корпоративные черты.

Вот почему есть смысл рассмотреть Китай в свете происходящих изменений в его экономике и политике вместе с населёнными китайцами странами — «азиатскими тиграми». Но для начала придётся хотя бы кратко напомнить основные события истории Китая, в особенности в XX веке.

Китай: от величия к прозябанию

Китайская цивилизация — одна из самых древних цивилизаций на Земле. Она настолько своеобразна, что редко кто из людей европейского воспитания в состоянии адекватно оценивать происходящее в этой стране.

Традиции государственности прослеживаются в Китае на протяжении более четырёх тысяч лет, и почти всё это время он по уровню развития культуры намного превосходил окружающие страны. Уже в глубокой древности там разводили шелковичного червя и вырабатывали натуральный шёлк, пользовавшийся спросом у элит тогдашнего мира, изобрели компас и порох.

История с порохом интересна с мировоззренческой точки зрения. Порох использовался китайцами для устройства фейерверков. Известный публицист Кавад Раш писал, что в древнем Китае несколько раз открывали секрет военного использования пороха. Но властители казнили изобретателей, приходивших к ним с такими предложениями. Высшая элита Китая считала, что появление огнестрельного оружия, стирая у личности и общества противоположность между трусостью и мужеством, доблестью и подлостью, рано или поздно должно было породить мир невиданной безнравственности, ведущей к деградации и катастрофе… Но в конце концов португальцы украли секрет пороха и вывезли его в Европу. Вот тогда и началась уже другая история.

От эпох династий Цинь, Сунн, Тан и Мин до нас дошли великолепные памятники культуры и искусства.

Не удивительно, что у китайцев исторически выработался устойчивый взгляд на соседей как на варваров и вассалов. А свою страну китайцы называли (и до сих пор называют) Чжун го, то есть Срединная, Поднебесная империя, центр мира, а себя именовали сынами Неба.

На становление идеологии правящих кругов и народа Китая большое влияние оказал великий мыслитель Конфуций (Кун-цзы, то есть «учитель Кун») (около 551–479 гг. до н. э.). Созданное им этико-политическое учение — конфуцианство объявляло власть государя священной, ниспосланной небом, а разделение людей на «благородных мужей» и «мелких людишек» — всеобщим законом справедливости. Но власть государя — это дар, которого он может быть лишён, если исполняет свои обязанности не надлежащим образом. В основу социального устройства конфуцианство ставило нравственное самоусовершенствование и соблюдение норм этикета. Впоследствии оно было наполнено философскими идеями и учением о космосе и в этом виде служило официальной государственной идеологией со II века до н. э. вплоть до революции 1911 года. Впрочем, временами власть в Китае оказывалась в руках противников конфуцианства, и император Цинь Шихуанди (III век до н. э.), которому удалось после жестокой борьбы объединить весь Китай, повелел сжечь конфуцианские книги и казнить учёных — приверженцев Конфуция, учение которого больше отвечало интересам наследственной аристократии, чем единоличной верховной власти. При нём господствовала философская «школа законников», учение которой было направлено на укрепление власти императора и создание централизованного деспотического государства.

Целое тысячелетие, с VI по XVI века, Китай был самой экономически развитой державой планеты. Более того, он уже в XV веке пытался осуществить «глобализацию с китайской спецификой».

Бывший мэр Москвы Гавриил Попов, время от времени выступающий как публицист, поместил любопытную статью под названием «Китай отказался от глобализации» («Московский комсомолец», 13.11.2006), где изложил, со своими комментариями, содержание книги Гевена Мензиса «1421 — год, когда Китай открыл мир». В книге Мензиса рассказывается, что задолго до европейцев китайские адмиралы уже открыли Северную и Южную Америку, Австралию и Новую Зеландию, пересекли Тихий океан, открыли Антарктиду и Гренландию, обошли Сибирь морским путём. Составленные ими карты попали в Европу, где хранились под страшным секретом, они-то и послужили путеводителями для Колумба, Васко да Гама, Магеллана, Кука… Но почему Китай, эта сверхдержава того времени, открыв мир, который он опередил на сотни лет, отказался от планов его освоения и избрал путь изоляционизма?

Первоначально император Джу Ди поставил перед громадным флотом, посланным им для освоения мира, следующую задачу:

«Плыть до края Земли», «дабы включить в орбиту гармоничного мира, управляемого согласно законам Конфуция», «все варварские страны, которые встретятся на пути». Это была чётко сформулированная задача глобализации.