Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич. Страница 52

В ходе переговоров имелось в виду, что Советский Союз будет обязан оказать своими вооруженными силами помощь Англии, Франции и их союзникам - Польше и Румынии в случае нападения Германии на эти страны. Но, как известно, у СССР не было общей границы с Германией, и Красная Армия могла действовать лишь через территории Польши и Румынии. Это - самоочевидное положение, и, не учитывая его, нельзя было вести никаких переговоров о взаимной помощи трех держав. Без согласия Польши на пропуск Красной Армии через ее территорию и военные, и политические соглашения о совместных действиях против агрессора повисли бы в воздухе. В равной степени как мог Советский Союз помочь Румынии в случае германского нападения на нее, если Красная Армия не имела возможности использовать румынскую территорию для того, чтобы ввести свои части в соприкосновение с противником?

На вопрос главы советской военной делегации К. Е. Ворошилова, есть ли у Англии и Франции соответствующая договоренность с Польшей и Румынией, английская и французская делегации ответили отрицательно. Тогда советская сторона предложила, чтобы такое согласие было получено правительствами Англии и Франции, если они хотят заключить с СССР военное соглашение.

Запись переговоров от 21 августа следующим образом передает заявление К. Е. Ворошилова: "Советская военная миссия не представляет себе, как могли правительства и генеральные штабы Англии и Франции, посылая в СССР свои миссии для переговоров о заключении военной конвенции, не дать точных и положительных указаний по такому элементарному вопросу, как пропуск и действия советских вооруженных сил против войск агрессора на территории Польши и Румынии, с которыми Англия и Франция имеют соответствующие политические и военные отношения. Если, однако, этот аксиоматический вопрос французы и англичане превращают в большую проблему, требующую длительного изучения, то это значит, что есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР".

Это была совершенно закономерная и единственно возможная постановка вопроса. Между прочим, так ее рассматривали и дипломатические представители Англии м Франции в Москве. Английский посол Сиде телеграфировал Галифаксу: "Русские подняли теперь основной вопрос, от решения которого зависит успех или неудача поенных переговоров". Поскольку англичане взяли на себя обязательства в отношении Польши и Румынии, подчеркивал он, советская делегация "имеет основания возложить на Великобританию и Францию обязанность обратиться к этим странам". Французский посол Пайяр также отмечал: "То, что предлагает русское правительство для осуществления обязательств политического до- гонора, по мнению генерала Думенка, соответствует интересам нашей безопасности и безопасности самой Польши". Едва ли, писал Пайяр, можно что-либо противопоставить советской позиции, которая "подводит нас к самой сущности вопроса".

Однако правительства западных держав, и прежде всего английское, не приняли необходимых мер, чтобы разумно решить вопросы, вставшие в ходе военных переговоров. Да в Лондоне и не хотели их решать, поскольку не желали, чтобы московские переговоры дали положительные результаты. Когда глава английской военной миссии адмирал Драке сообщил своему правительству вопрос советской делегации, Галифакс на заседании кабинета министров заявил, что "не считает правильным посылать какой-либо ответ на эти вопросы".

Так правительства Англии и Франции сорвали переговоры 1939 года с СССР о создании союза против дальнейшей агрессии в Европе. Советскому правительству было ясно, что лондонские и парижские политики сделали это с единственной целью - чтобы продолжить мюнхенскую политику соглашения с фашизмом и подтолкнуть Германию к нападению на СССР.

В этих условиях Советское правительство, не желая играть на руку провокаторам войны и стремясь оградить интересы своих народов, пошло на единственно возможный в сложившейся тогда обстановке шаг и подписало с Германией пакт о ненападении. Тем самым военное нападение фашизма на Советский Союз было задержано почти на два года, которые партия и правительство использовали для энергичной подготовки страны, народа и их вооруженных сил к надвигающейся войне.

Внешняя политика империалистических стран и ее фальсификация самым непосредственным образом связаны между собой. Последняя имеет два этапа: первый этап - это фальсификация самой политики в то время, когда она проводится в жизнь, и второй этап - это фальсификация истории данной политики, осуществлявшаяся впоследствии на протяжении более или менее длительного периода времени. Причем настойчивость усилий фальсификаторов зависит от большей или меньшей значительности в истории народов и стран, в международных отношениях тех или иных внешнеполитических акций соответствующих правительств.

Правящие круги Англии и Франции представляли народам в заведомо искаженном свете свои действия в период мюнхенского сговора, в последовавшие за Мюнхеном месяцы и, наконец, в месяцы, предшествовавшие возникновению второй мировой войны. Всеми имевшимися в их распоряжении пропагандистскими и политическими средствами мюнхенцы осуществляли грандиозный по размаху и цинизму обман английского и французского народов и мирового общественного мнения относительно своей политики. Хотя "эластичность" совести буржуазных политиков хорошо известна, было бы, однако, неверно полагать, что эта злонамеренная ложь объяснялась личной бесчестностью и недобросовестностью тех или иных политических деятелей, скажем, Чемберлена или Галифакса.

Империалистическая внешняя политика, как бы ни тщились буржуазная историография и пропаганда доказать обратное, является продуктом деятельности не тех или иных лиц, ее вырабатывающих и осуществляющих, а выражением объективных интересов стоящих у власти в соответствующих странах классов: в данном случае монополистической буржуазии Англии и Франции. Эта политика не может не находиться в радикальном противоречии с объективными интересами трудящихся этих стран, то есть подавляющего большинства английского и французского народов.

Поэтому, чтобы заставить народы принять те или иные внешнеполитические акции империализма или хотя бы побудить их не оказывать таким акциям активного сопротивления, империалисты пытаются представить свою внешнюю политику в ложном свете, проще говоря, обмануть народы. Опыт международных отношений кануна второй мировой войны свидетельствует, что тогда лот обман был особенно интенсивен, правящие клики рассчитано и цинично обманывали не только народы, но и сноп парламенты и даже своих коллег по правительству. Это диктовалось тем, что чем меньшее число людей пило посвящено в истинные замыслы узкой правящей верхушки, тем больше было надежды, что обман не раскроется преждевременно. Приходилось также опасаться и тех политиков, принадлежащих к правящим партиям, которые были не согласны с проводимой политикой и открыто выступали против нее.

Политические и военные переговоры в Москве летом 1939 года сами по себе несли фальсификаторскую нагрузку, поскольку партнеры СССР вели их для маскировки своей продолжавшейся политики сговора с агрессором. В период, предшествовавший переговорам, когда общественное мнение Англии стало все более и более активно требовать нормализации отношений с СССР и совместной с ним борьбы против угрозы войны, лондонское правительство, как отмечалось выше, создавало видимость улучшения англо-советских отношений.

Когда начались переговоры, английская и французская пресса обходила молчанием советские предложения. "С нашими предложениями, - телеграфировал полпред из Лондона, - идет своеобразная игра. Сначала Чемберлен пытался замолчать их". Затем стала применяться практика одностороннего, искаженного информирования общественного мнения о предложениях Москвы. Именно поэтому Советское правительство принимало меры для их широкого опубликования.

Отличительной чертой морально-психологической подготовки срыва московских переговоров и организации нового Мюнхена было стремление настроить общественное мнение благожелательно в отношении агрессивных сил и в то же время саму сделку с агрессором осуществить втайне от народов. Германский посол в Англии подписал в свой МИД, что "для сторонников этих Ниппон наиболее головоломным является вопрос, как приступить к осуществлению этих переговоров. Общественное мнение настолько возбуждено.., что опубликование сообщения о подобных планах ведения переговоров с Германией было бы немедленно взято под смертоносный огонь".