Путин - приемный сын Ельцина - Платонов Сергей Владимирович. Страница 52

На одном из первых заседаний Совета безопасности президент Д. А. Медведев справедливо обратил внимание на то, что при решении сложных задач главным является не количество принятых законов, а отношение к этим задачам власти и общества. Хотя без законов, так же как и при их избытке, в правовом регулировании общественных отношений неизбежно возникают сбои, атои правовой хаос. Все дело в их мере и соответствии ожиданиям и представлениям людей.

Конституция и законы, говорил он, составляют правовой каркас государства. Их нормы регулируют четыре основные группы общественных отношений. Первая — отношения между лицами, вторая — между лицами и властью, третья — механизм действия власти и четвертая — отношения по поводу собственности. От количества и качества этих норм, длительного и успешного их применения зависит устойчивое развитие общества и государства.

Современной системе российских правовых норм всего 20 лет. Все, что создавалось и действовало до 1993 года, отброшено. Парадокс: государству более тысячи лет, а действующих норм права старше двадцати лет практически не существует. Чтобы обнаружить среди них принятые в царский или советский периоды, надо очень хорошо потрудиться. И напрасно! Следовательно, нормативно-правовая преемственность отсутствует. Отсюда и вопиющий правовой нигилизм. Самые лучшие законы те, о которых даже нельзя сказать, когда они приняты. И советская власть в XX веке и либеральная — в XXI устраивали нулевые варианты, разрушая прежние правовые системы до основания. После принятия в 1993 году Конституции РФ формирование нового законодательства проводится в таком объеме и такими темпами, что о качестве даже некогда подумать. Федеральное собрание, президент страны и правительство ежегодно готовят и принимают десятки новых законов и сотни поправок к законам и иным действующим актам. Кроме этого ежегодно вводятся в действие тысячи подзаконных правовых актов и региональных законов. В результате количество правовых норм приближается к пяти миллионам. При этом чаще всего новые нормы просто изобретаются или переписываются из зарубежных источников. Законы регионов нередко дублируют общероссийские. Тогда как целью нормотворчества является всего лишь фиксирование той практики, которая явно работает на умеренное развитие (движение на легком тормозе), поощряя одни и затрудняя или пресекая другие отношения. Если это правило не соблюдается, законы либо совсем не работают, либо приводят к хаосу ввиду полного или частичного несоответствия тем отношениям, которые они призваны закреплять и регулировать. В результате «перегреваются» все отношения. Для приведения их в соответствие с практикой требуется внесение множества поправок. Следовательно, если законы без конца правятся, то это показатель не активности и качества работы депутатов, а устранения ранее допущенного ими брака. Защитники парламента говорят, что поправки — это следствие того, что изменились общественные отношения. Не без того. Все течет и многое меняется. Но природа общественных отношений такова, что они не способны изменяться коренным образом ежемесячно, каждые полгода или год. А в современной жизни случается внесение поправок в федеральные законы после их принятия уже через несколько недель. Даже основной финансовый закон страны — бюджет — правится три-четыре раза в год.

В Средние века у народов больше почитались те законы, о которых никто уже и припомнить не мог, когда они были приняты! В России таковых, увы, не имеется.

Известно, что право и государство — две стороны одной медали. Поэтому хаос, возникающий в правовой системе, иногда медленно, чаще довольно быстро, но верно перетекает во властный хаос и наоборот. Не пора ли объявить хотя бы трехлетний мораторий на принятие новых федеральных и региональных законов? Кроме бюджетных, разумеется. Пусть люди, в том числе и во власти, научатся выполнять и применять те законы, которые уже действуют. Избыток вреден во всем, и в праве тоже. Если научимся бережно относиться к принятию и исполнению законов, то и третьего нулевого варианта не будет. А будет крепнущий год от года, из века в век прочный правовой каркас новой России. Минимум законов и как можно больше деятелей, а не чиновников в руководстве страны и регионов — главная гарантия успеха проводимых реформ (модернизации). Таковы в общих чертах были благие намерения ученого-юриста президента Медведева. Но на практике, к сожалению, мало что изменилось.

…Один очень мудрый народ как-то решил, что чехарду с законами пора кончать. Для этого ввели правило, по которому каждый, кто предлагал новый закон, должен был приходить в народное собрание с веревкой. Если предложенный закон отклонялся, его автор должен был повеситься. С той поры количество законопроектов в этом государстве резко уменьшилось. Может, и нам попробовать?

Во внешней политике в копилку Медведева можно уверенно записать кроме отражения агрессии Саакашви-ли еще укрепление партнерства с Китаем как на двусторонней основе, так и в рамках Шанхайской организации сотрудничества, а также формирование долгожданного Таможенного, а потом и Евразийского экономического союза с Белоруссией и Казахстаном.

В целом президентство Дмитрия Медведева можно признать вполне успешным. Хотя по «мелочам» он мог и разочаровать. Например, награждением М. Горбачева высшей наградой России — орденом Андрея Первозванного (хотя бы вспомнил, кто Андрей и кто Иуда). То же самое можно сказать о нулевом промилле и летнем времени. Совсем по-ребячески звучали заявления о том, что ему удалось остановить время.

Его отказ баллотироваться на второй срок в пользу Путина был хотя и ожидаемым, но принятым и понятым далеко не всеми россиянами. Многие восприняли этот вполне прагматичный в реальной политике шаг, как некое обидное для себя манипулирование властью. Оппозиция заговорила о России как стране лишних людей, не влияющих на политические процессы в государстве. Масла на сковороду уже подогретых этим событием общественных страстей подлили слухи о немалом числе фальсификаций (вброс бюллетеней, «карусели» с открепительными талонами, подлоги в итоговых протоколах и т. п.) во время декабрьских 2011 года выборов в Государственную думу. Парламентская и уличная оппозиция слились в требованиях наказания виновных, отмены результатов нечестной кампании и проведения новых выборов. Впервые после 1990-х годов на площадях Москвы и многих российских городов прошла серия массовых митингов в поддержку требований оппозиции. В ответ правящие и примыкающие к ним силы провели еще более массовые антимитинги. Россия вступила в полосу очередного политического кризиса с тогда не ясным никому продолжением. Не исключалась и цветная революция. В этой ситуации президент Медведев под занавес своего правления попытался сбить накал страстей внесением в Госдуму пакета законов о реформе политической системы. Главными пунктами в них были возврат к смешанной системе выборов в Госдуму (к выборам половины депутатов по округам, половины по партийным спискам), к прямым выборам населением руководителей субъектов Федерации и резкое снижение численности партий при их государственной регистрации с 45 тысяч до 500 членов. Однако оппозиции этого оказалось недостаточно, аппетиты возросли, и ее лидеры потребовали неучастия (!) Путина в мартовских 2012 года выборах президента. Этим требованием они обнажили истинную цель своих протестов — устранение с политической сцены наиболее удачливого, эффективного и неудобного для них политического игрока. Неудивительно, что это совпадало и с явным нежеланием ряда западных политиков видеть Путина снова на посту президента России. Таким образом, прежние данные о значительном финансовом и организационном участии зарубежных антироссийских центров в формировании и поддержке нашей внутренней оппозиции, в том числе путем выделения средств для ориентированных на Запад российских общественных организаций, нашли еще одно подтверждение. Становилось ясно, что вашингтонско-брюссельские стандарты цветной революции на этот раз пытаются реализовать на российской почве. Поумневшие на уроках горбаческо-ельцинского хаоса народные массы разгадали этот замысел и необычайно дружно встали на защиту своих социальных и политических интересов от их нарушения в условиях грозящей новой смуты. В отличие от 1990-х годов на этот раз инстинкт самосохранения сработал против очередного ограбления себя и страны под лозунгами демократии. И вскоре стало понятно, что шансов на успех у таких попыток нет. Во-первых, государство в тот период возглавлял не легкомысленный космополит горбачевского типа и не президент-пьяница Ельцин, а правитель-патриот и жесткий государственник Дмитрий Медведев. Во-вторых, поддерживая Владимира Путина на очередных выборах президента, большинство избирателей ясно высказалось за сохранение прежнего, независимого от «цветных» влияний политического курса, проводимого им во время первого и второго президентства и успешно продолженного президентом Медведевым. В середине марта протестная волна уличной оппозиции стала спадать. Из лидеров парламентской оппозиции только Зюганов объявил о непризнании результатов президентских выборов и отказался поздравить Путина с победой. Но похоже, что эти неразумные с любой точки зрения действия являются его личным мнением и не выражают общего настроя в компартии. Поэтому можно говорить о постепенном закате политической карьеры Зюганова — одного из ветеранов российской политики.