Собрание сочинений. Том 6 - Маркс Карл Генрих. Страница 119

Но теперь, когда почтенная палата занята обсуждением трех законов о затыкании рта^[302] — закона о плакатах, закона о клубах и закона о печати, — когда уже закончено рассмотрение одного из них, закона о плакатах, теперь дело представляет для нас несколько больший интерес, теперь более любопытно проследить, как наши господа депутаты делают все от них зависящее, чтобы дополнить октроированную конституцию.

Посмотрим стенографический отчет 26-го заседания от 13 апреля^[303].

Сначала депутат Лисецкий вносит запрос министерству по поводу использования польского ландвера в войне против Дании.

Согласно параграфу 61 закона о ландвере, ландвер может быть мобилизован только в случае неожиданного вражеского нападения на страну. Вся организационная структура ландвера свидетельствует о том, что он вообще может быть использован лишь тогда, когда регулярная армия и резервы оказываются недостаточными. А теперь мобилизуют ландвер на войну против маленькой Дании, с которой может справиться один армейский корпус линейных войск!

Но это еще не все. Хотя мнимо-немецкую Познань только путем вероломства и грубого насилия удалось включить в Германский союз, хотя часть Познани, лежащая по ту сторону знаменитой демаркационной линии^[304], согласно всем договорам не имеет абсолютно ничего общего с Германским союзом, — все же власти мобилизуют часть отправляемого в Шлезвиг ландвера в районах Познани, лежащих по обе стороны демаркационной линии.

Эти солдаты ландвера, настоящие поляки по национальности, причем половина из них даже не входит в Германский союз, отправляются в Шлезвиг, чтобы там в качестве германских имперских солдат с германской черно-красно-золотой имперской кокардой на шлемах быть убитыми к вящей славе Германии!

Исход «германской войны» в Ломбардии решили хорваты; исход «германской» борьбы против Вены решили чехи, русины и опять-таки хорваты; исход «германской» войны в Шлезвиге решат поляки. С помощью таких солдат одерживаются в наши дни «победы германского оружия»!

Так-то король выполняет слово, данное 11 апреля полякам через своего полномочного комиссара:

«В соответствии с этим новобранцы, являющиеся уроженцами великого герцогства Познанского, не должны зачисляться в силезские или какие-либо другие немецкие полки и, наоборот, немецкие новобранцы не должны зачисляться в польские полки. Обучение войск и командование ими должно производиться на их языках… польская армия всех родов войск должна стать совершенно самостоятельной единицей» и т. д.

Обо всем этом Лисецкий говорит спокойным, но решительным тоном. К концу своего выступления он обращает внимание собрания на особую злонамеренность, проявившуюся в том, что три батальона ландвера были набраны как раз в той единственной провинции, которая в прошлом году тяжело пострадала от гражданской войны, навязанной ей Пруссией. Слово получает военный министр г-н Штрота. Г-н министр делает собранию пространнейший доклад о том, что «вся прусская военная организация базируется на принципе соединения линейных войск и ландвера, каковой принцип проводится при формировании корпусов и дивизий, а в военное время распространяется и на бригады», что отправка «одних лишь линейных войск без ландвера на отдаленные театры военных действий в значительной мере препятствует органическому соединению нескольких воинских частей и вызывает различного рода серьезные помехи при мобилизации остающихся частей» и т. д. Все это весьма способствует тому, чтобы обыватели и чиновники, заседающие в палате, получили замечательное представление об организации «Моей доблестной армии».

Пусть так. Допустим, что «линейные войска Моей доблестной армии» не могут обойтись без «ландвера Моей доблестной армии». Допустим, что опасная картофельная война^[305] с Данией вынуждает правительство пустить в ход все ухищрения славной прусской военной системы. Но почему именно поляки должны были стать жертвами этого рока, который таится в славной прусской военной системе?

Потому — ну, «потому что это оправдывается теперешней обстановкой!»

И это все, что мы узнали. Так отвечает прусский военный министр на запросы.

Остается ответить еще на следующий юридический вопрос: не следует ли в германских имперских войнах использовать немецкие войска? По этому поводу г-н Штрота заявляет:

1) «Великое герцогство Познанское, за исключением небольшой части… входит в состав Германии». Таков прусский перевод прошлогодних фраз о том, что Познань должна стать польской,

«за исключением небольшой части» пограничной полосы, которая должна стать германской. Сейчас положение изменилось настолько, что можно обойтись без фраз и в грубых выражениях сознаться в совершенном надувательстве.

2) «Деление военных округов во всем великом герцогстве Познанском до сих пор не подверглось никакому изменению. Таким образом (!), соответственно этому (!) три мобилизованных батальона состоят примерно на-половину из жителей одной и наполовину из жителей другой стороны демаркационной линии».

Иными словами, это означает: вся комедия с демаркационной линией понадобилась только для того, чтобы две трети Познани прямо включить в состав Германии, а остальную треть — косвенным образом. А для того, чтобы поляки, наконец, расстались с иллюзией, что демаркационная линия имеет какой-либо практический смысл, мы именно теперь набрали наши имперские войска в тех округах, через которые проходит демаркационная линия.

3) «При использовании мобилизованных в великом герцогстве Познанском линейных войск до сих пор не принимались во внимание никакие другие соображения, кроме тех, которые вызываются государственной целесообразностью».

И если были попраны торжественные обязательства, данные в марте и апреле 1848 г. в отношении линейных войск, то почему не сделать того же самого в отношении ландвера? Разве польский солдат ландвера не может стать таким же хорошим «солдатом имперских войск», как польский солдат линейных войск?

Мы принимали во внимание только «государственную целесообразность»!

А что это за «государственная целесообразность»?

Эта «целесообразность» совершенно ясна. Хотят удалить из тех районов, которые еще недостаточно срослись с «прусским отечеством», население, способное носить оружие и прошедшее военное обучение. Хотят наказать неугодных избирателей, которые голосовали не в прусском духе. Хотят внушить этим избирателям более правильное представление об обязанностях граждан и с этой целью заставить их пройти дополнительный курс наук в школе «Моей доблестной армии». Своим пруссаческим обращением спровоцируют кое-кого из ненавистных избирателей на сопротивление, чтобы затем с величайшим равнодушием осудить их на 15 лет каторги или даже, пожалуй, облагодетельствовать их свинцом и порохом с помощью военно-полевого суда.

Поэтому был мобилизован ландвер в Познани, а также в части Рейнской провинции и Вестфалии. Правда, г-н Штрота не говорит о Рейнской провинции, но тем не менее батальон Клевера уже послан в Шлезвиг. Или, быть может, г-н Штрота собирается провести демаркационную линию и в Рейнской провинции, чтобы потом заявить: Рейнская провинция, «за исключением небольшой части», входит в состав Вестфалии?

Но то, что еще не случилось, может случиться. Хотя мобилизация не коснулась до сих пор большей части Рейнской провинции, мы все же знаем, что, несмотря на все опровержения, существует твердое намерение мобилизовать также ландвер восьмого корпуса, т. е. Рейнской провинции. Подготовка к этой мобилизации уже ведется, и соответствующий приказ не заставит себя долго ждать.

Разумеется, и это вызывается «государственной целесообразностью» и оправдывается «теперешней обстановкой».

А если рейнские депутаты сделают запрос, г-н Штрота ответит им так же, как он отвечает сейчас г-ну Лисецкому: вопрос «уже фактически исчерпан», так как «рейнская дивизия уже сконцентрирована под Фленсбургом»!