Собрание сочинений. Том 6 - Маркс Карл Генрих. Страница 120
После окончания речи г-на Штроты г-н Лисецкий попросил слова для фактической поправки. Но регламент запрещает фактические поправки к ответам министров. И регламент прав. Какая это несвойственная пруссакам дерзость — предполагать, будто ответ министра может нуждаться в фактических поправках!
Написано Ф. Энгельсом 19 апреля 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 277, 20 апреля 1849 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
РУССКИЕ
Кёльн, 21 апреля. Когда, около 11 месяцев тому назад, стала выходить «Neue Rheinische Zeitung», она была первой газетой, которая заговорила о концентрации русских войск у нашей восточной границы. Тогда многие добродетельные граждане называли это преувеличением, напрасной тревогой и т. д.
Теперь выяснилось, преувеличивали мы или нет. Русские, сперва лишь охранявшие свои границы, стали по мере усиления контрреволюции переходить в наступление. Июньская победа в Париже привела их в Яссы и Бухарест; падение Вены и Пешта — в Германштадт и Кронштадт {Румынские названия: Сибиу и Брашов. Ред.}.
Год тому назад Россия не была подготовлена к войне; тогда, в первый момент панического страха перед всемогуществом неожиданной революции, легко было выбить из Польши 30000— 40000 русских войск и создать свободную Польшу. К этому призывали, но этому призыву не захотели последовать. Русским дали время вооружиться, а теперь их армия численностью в 500000—600000 человек окружает нас от Немана до Дуная и Алюты {Румынское название: Олт. Ред.}. Вдоль одной только прусской границы стоит, по сообщению «Ostsee-Zeitung», около 150000 человек; остальные находятся внутри страны, у галицийской границы, в Молдавии и Валахии, в Литве, Подолии и на Волыни, в крепостях Ново-Георгиевске (Модлин), Брест-Литовске, Демблине и Замостье, в которых, по сообщению «Ostsee-Zeitung», сосредоточены склады оружия и резервные склады на 250000 человек.
Та же газета пишет:
«Организация продовольственных складов происходит путем выдачи принудительных бон, за которые каждый землевладелец обязан поставить определенное количество продуктов, необходимых для снабжения армии. В будущем году эти боны будут приниматься в счет налогов. Этим, следовательно, объясняется недавно распространившийся слух о том, что русское правительство распорядилось собрать в Польше налоги за год вперед».
Как обстоит дело с принятием этих бон, мы узнаём из других источников.
В конце прошлого и в начале этого года польские помещики должны были выполнить огромные поставки, которые, однако, были зачтены в счет уплаты налогов. Все были уверены, что этим дело кончится, но теперь оказалось, что налоги должны быть уплачены вперед до конца текущего года.
Уже эти насильственные меры по снабжению армии показывают, какие огромные массы русских войск сосредоточены в Польше.
Другая газета — познанская «Zeitung des Osten»[306] — сообщает 13 апреля из Познани:
«Число русских войск на Западе: в Царстве Польском стоит корпус Ридигера; половина четвертого корпуса Ридигера вместе с резервами в общем насчитывает приблизительно 120000 человек. В Литве стоит так называемый гренадерский корпус (бывший корпус Шаховского) и часть первого корпуса. Гвардия должна прибыть позже — о ее прибытии говорят уже в течение нескольких месяцев. На Волыни, где в Дубно находится штаб-квартира, расположена остальная часть четвертого Чегодаевского полка. Под Киевом стоит второй вспомогательный корпус, в Кременце — подвижной корпус (Павлова) в 6000–8000 человек. В Молдавии и Валахии, наконец, расположен корпус Лидерса численностью до 65000 человек».
С какой целью эти войска сосредоточены здесь — это они весьма наивно объясняют сами:
«Рядовые русские, а также и офицеры менее сдержанны в разговорах. Замечательно, что на вопрос, зачем они стоят на границе, все они дают один и тот же ответ, а именно: Наш император — шурин прусского короля. После того как русские разбили французов в великой войне, вся земля вплоть до Парижа принадлежала императору; он поручил управление различным мелким немецким князьям (Fursten), а главным военным губернатором назначил своего шурина, князя прусского. Теперь французы и немцы взбунтовались, и немецкие князья, а также главный губернатор попросили у императора помощи, — вот почему мы и стоим здесь на границе. Если в скором времени не восстановится спокойствие, мы перейдем границу и наведем порядок».
Но и это еще не все. Император Николай приказал произвести новый рекрутский набор по 8 человек с тысячи в западной части империи. К приказу приложен список 21 губернии, где должны быть набраны рекруты.
Таково положение по ту сторону границы. Полмиллиона вооруженных и организованных варваров только ждут подходящего момента, чтобы напасть на Германию и превратить нас в крепостных православного царя.
Подобно тому как Трансильвания однажды уже была занята русскими, подобно тому как в настоящее время требуют, чтобы 30000 русских вступили в эту же область и еще 30000 были посланы через Галицию, подобно тому как банатские сербы тоже умоляют православного царя о помощи, — точно так же будет и у нас. Мы еще дождемся, что правительство и буржуазия призовут в нашу страну русских, как это недавно было в Трансильвании. И к этому дело идет. Победа контрреволюции в Вене и в Берлине еще недостаточно сильно подействовала на нас. Но когда Германия почувствует на себе русский кнут, тогда-то уж она поведет себя несколько иначе.
Русские — подлинные освободители Германии, — говорили мы в июне прошлого года[307]. Мы повторяем это и теперь, но теперь уже не мы одни говорим это!
Написано Ф. Энгельсом 21 апреля 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 279, 22 апреля 1849 г.
Перевод с немецкого
ДЕБАТЫ ПО ПОВОДУ ЗАКОНА О ПЛАКАТАХ
I
Кёльн, 21 апреля. Возвращаемся к заседанию от 13 апреля. После ответа министра на запрос депутата Лисецкого палата переходит к дебатам по поводу закона о плакатах.
Г-н Роршейдт зачитывает доклад центральной комиссии, после чего г-н Везендонк вносит предложение об отклонении правительственного законопроекта en bloc {в целом. Ред.}.
Г-н Арним (граф) берет слово. Внесенное предложение, — говорит он, — недопустимо. Оно равносильно предложению о переходе к очередным делам. Однако по отношению к правительственным законопроектам нельзя-де принимать решения о переходе к очередным делам. Это твердо установлено регламентом.
Только теперь господа левые поняли, с какой целью правые внесли в регламент параграф 53. По отношению к правительственным законопроектам палата не имеет права принимать постановление о переходе к очередным делам. Этот с виду невинный пункт означает, однако, не больше и не меньше как следующее: вы не имеете права отклонять какой бы то ни было правительственный законопроект en bloc, а вынуждены обсуждать каждый отдельный параграф этого законопроекта, будь этих параграфов хоть тысяча.
Это возмутило даже депутатов центра. После продолжительной дискуссии, в течение которой каждая из сторон всячески изощрялась в толковании регламента, председатель, наконец, переходит к дальнейшему обсуждению, объявляя предложение Везендонка допустимым.
Слово получает г-н Рупп, великий Рупп, тот самый Рупп, который некогда отстранялся от должности, подвергался преследованиям и травле со стороны всех газет и был исключен из блаженной памяти союза Густава-Адольфа[308]. Г-н Рупп произносит речь, после которой, по мнению не менее великой и не менее просвещенной{70} берлинской «National-Zeitung», левые вряд ли смогут что-либо добавить не только в общих дебатах, но и в дебатах по отдельным вопросам. Рассмотрим же эту исчерпывающую речь «друга света» Руппа, являющуюся продуктом чистого разума.