Коронованная демократия. Франция и реформы Наполеона III в 1860‑е гг. - Уварова Мария. Страница 7

В этой обстановке Луи Бонапарт в ходе предвыборной кампании лета-осени 1848 г. предложил обществу совершенно новую программу, в основе которой лежало самое необходимое для страны того периода – социальный мир и удовлетворение чаяний всех классов. Будущий президент обещал: буржуазии – порядок, свободу личности, защиту частной собственности, мир, гражданские свободы; церкви – отсутствие притеснений со стороны светских властей (поскольку социалистическое правительство разрабатывало программу, целью которой было строгое подчинение церкви государству); рабочим и крестьянам – отмену введенных после революции дополнительных налогов (знаменитый скандальный 45-процентный подоходный налог для крестьян), создать новые рабочие места, ввести справедливую оплату труда и пособия для рабочих, защитить труд от притеснений капитала; промышленникам кандидат в президенты обещал поощрение производства на основе свободного рынка и внедрения новых технологий, освоения новых отраслей. И, конечно же, сохранение всеобщего избирательного права, провозглашенного республикой в начале революции [38].

В течение своего президентства и первого десятилетия империи Луи Бонапарт энергично и последовательно выполнял эти обещания. Собственно, в этой программе и воплотились переосмысленные им идеи великих просветителей и социалистов: торжество гражданских свобод и справедливые отношения между трудом и капиталом, свобода торговли, экономическое процветание как основа благосостояния общества (идея Смита), защита права на труд и благоприятные условия труда и достойную его оплату.

Кроме того, личность и политическая фигура Луи Бонапарта были действительно «солнцем» на сером небосклоне той эпохи, когда немало энергичных и талантливых людей в правительстве и парламенте оказались неспособными к политическому лидерству и эффективному управлению. Луи Бонапарт обладал не только качествами «народного» лидера, он сумел умно и вовремя использовать свой образ наследника великого императора, которого Франция до сих пор вспоминает с благодарностью. Младший Бонапарт явился новой звездой в созвездии «спасителей», которые стали едва ли национальной традицией Франции – пусть даже в облике прекрасного мифа или полуфольклорных домыслов, а таких спасителей было несколько (исследование национального «мифа о спасителе» – это, кстати, заслуга Жана Тюлара [39], крупнейшего на сегодняшний день специалиста по Франции времен обоих Бонапартов, рассматривавшего наполеоновскую легенду сквозь призму национального политического мифотворчества, в котором спасителями выступали Карл Великий и герой эпоса Роланд, Жанна д’Арк, два Наполеона и Шарль де Голль). Так что, если верить Тюлару, в тяжелые для государства минуты на помощь французскому массовому сознанию приходила мистика – полурелигиозная вера в спасителя. Кого «спасали» предшественники Луи Бонапарта? Луи-Филипп был королем финансистов, Ламартин и Блан претендовали на роль защитников интересов среднего класса и рабочих, Луи Бонапарт объявил себя президентом всей французской нации. Он уловил момент, когда стране требовался властный лидер. Как и в 1793 г., общество усомнилось в доверии революционному правительству с его узкой социальной базой и радикальной программой и воззвало к «миротворцу». Луи Бонапарт, как и его дядя, был детищем революции. Революция каждый раз сметала старый мир и, еще не успев построить новый, привносила в общество хаос и девальвацию ценностей и традиций. Именно в этом хаосе и на обломках прошлого, среди поверженных кумиров, делались стремительные и головокружительные карьеры, ломались судьбы, перекраивался мир. Кем был бы Бонапарт-старший, если бы не революция? Даже при самых благоприятных для своей карьеры обстоятельствах он не смог бы определять судьбы своей страны и соседних народов. Между тем революция позволила ему в течение пятнадцати лет держать в страхе всю Европу. Если бы не 1848 г., Луи Бонапарт так и остался бы мечтателем, почивающим на лаврах великого завоевателя. Но революция сделала из мечтателя прагматика, ястреба, вцепившегося в Случай, как в добычу.

Итак, уже к концу 1850-х гг. Франция была одной из ведущих европейских промышленных держав. Большинство исследователей, даже те, кто критически рассматривают внутреннюю политику Наполеона III, отмечают, что в 1850 – 1860-е гг. Франция пережила стремительный экономический подъем и успешно приняла тенденцию технологического прогресса, а достижения этой эпохи служили Франции в течение многих последующих лет и подготовили рождение «новой Франции» [40]. Император обладал важнейшим для политика качеством – умением соответствовать своему времени и, рассчитывая на будущее, внимательно присматриваться к задачам настоящего. Во второй половине XIX в. Франция вслед за Англией начала входить в так называемый второй этап промышленной революции, заключавшийся в переходе на крупное фабричное производство, стремительном потоке уже массовых и систематизированных, а не одиночных научно-технических инноваций и в формировании рабочего класса как самостоятельной социальной группы. Задача экономического процветания стала для императора одной из фундаментальных: он понимал, что для упрочения своей власти ему необходимо заручиться поддержкой крупной финансовой и промышленной буржуазии, чье политическое и экономическое влияние значительно упрочилось еще в период Июльской монархии и продолжало расти; и начал он с действий в ее интересах. Одновременно император сознавал, что экономическое развитие страны неизбежно касается всех социальных слоев, от крестьянина до банкира, поэтому его экономическая политика была рассчитана на масштабное, общенациональное возрождение и была многогранной, имела выраженную социальную окраску.

Экономика – наиболее уязвимая сфера жизни в период революций: новые лидеры государства, увлекшись политическим и социальным строительством, как правило, не разрабатывали экономических программ и реформ, оставляя промышленность и деревню на произвол судьбы [41]. Такая участь постигла Францию после событий 1848 г. Приоритет отдавался рабочему вопросу, крупная буржуазия была фактически отстранена от политической жизни, а из деревни просто выжимались последние соки для обеспечения благополучия крупных городов: достаточно вспомнить, какую ненависть у крестьян вызывал введенный правительством Ламартина дополнительный 45-процентный налог. Подобный дисбаланс грозил новой серией социальных конфликтов и Луи Бонапарт это прекрасно понимал. Подобно тому как в XVIII в. вершиной мудрости правителя считалось сращивание идей Просвещения с абсолютизмом, так и Наполеон III воплощал своего рода «просвещенную диктатуру», при которой власть руководствуется идеями технического прогресса и экономического процветания. Еще в начале своего императорского правления Наполеон III определил экономические вопросы как приоритетные для страны и обозначил основные векторы политики в этой области (изложив их в письме председателю Государственного совета Фульду): «необходимо увеличить средства обмена для процветания торговли; ибо без нее промышленность застаивается и сохраняет завышенные цены, препятствующие развитию потребления; без процветающей промышленности, которая развивает капитал, сельское хозяйство остается в зачаточном состоянии. Все это связано с прогрессом социального процветания… Аграрная сфера должна наравне с прочими пользоваться благами кредитов, предоставляющих суммы для осушение, ирригации и распашек новых земель… Для стимулирования промышленного производства нужно ссудить ему капитал по заниженному тарифу. Одна из первоочередных задач, стоящих перед страной, – обеспечить ее транспортом первой необходимости для помощи промышленности и сельскому хозяйству. Поэтому Министерство общественных работ должно заняться вопросом сооружения путей сообщения, каналов, шоссе и железных дорог, которые должны доставлять топливо и удобрения в те места, где они особенно необходимы» [42]. В этом плане император показал себя сторонником концепции взаимозависимости благополучия народных масс и экономического, в частности промышленного, прогресса; что позволило ряду исследователей именовать его «Сен-Симоном на троне», ибо, как уже говорилось выше, идеи этого мыслителя оказали сильное влияние на Луи Бонапарта [43]. Если переложить наполеоновские идеи на язык современности, это был проект «государства всеобщего благосостояния». Кроме того, император полагал, что экономическое процветание – залог социальной стабильности и внешнеполитического успеха страны; Франция по-прежнему сильно отставала от своего давнего соперника Англии, европейского экономического лидера, где к тому времени уже завершился промышленный переворот, и задачей Наполеона III было максимальное сокращение разрыва между двумя европейскими титанами.