Немецкая карта - Комосса Герд-Хельмут. Страница 47
Принятием закона о парламентском контроле над деятельностью разведслужб от 11 апреля 1978 г. впервые было закреплено, что работа разведок должна постоянно и всесторонне контролироваться. В первой своей редакции закон предусматривал, что в составе контролирующего органа должны быть представлены председатели и их заместители из всех трех партий бундестага. Орган этот именовался Парламентской контрольной комиссией (ПКК). Во избежание путаницы (аббревиатура совпадала с названием Рабочей партии Курдистана) ее переименовали в Парламентскую контрольную группу (ПКГ). На основе указанного закона законодательный орган должен контролировать власть исполнительную. У меня свежи в памяти первые заседания этого парламентского органа. Если повестка дня не обещала чего–нибудь интересного, вместо полномочных членов появлялись их заместители. Но был единственный председатель фракции, не пропускавший ни единого заседания. Им был социал–демократический депутат Герберт Венер. Он неизменно появлялся незадолго до начала заседания, усаживался, извлекал из своего потертого коричневого портфеля блокнот и принимался стенографировать выступления руководителей служб. По тексту закона контрольные функции комиссии адресовались не непосредственно разведслужбам, а федеральному правительству. В то время ключевую роль в контрольном механизме при Федеральном канцлере играл статс–секретарь Шюлер. Собственно, он был серым кардиналом. К нему стекалась вся информация, руководители служб ему доверяли. Как покажет будущее, они могли на него положиться. Он владел искусством молчания. Можно и, пожалуй, следует держать спецслужбы под постоянным контролем. Однако, как уже было замечено, существуют определенные границы, которые во имя эффективности разведработы нарушать не рекомендуется.
Я надеюсь, что немецкая политика кое–чему все же научилась на собственных ошибках и умеет, исходя из взвешенного понимания реальностей, обращаться с разведывательными службами как с особо чувствительным инструментом ради блага нашей страны. Никакой политик и никакой публицист не в состоянии предвидеть, как будут выглядеть мир и Европа завтра. В последние годы мы были свидетелями ошибочных оценок, дававшихся политическими руководителями. На память приходят, естественно, Иран, Афганистан или Ирак. Полагают, что в Европе уже невозможны процессы типа ближневосточных. Но кто знает, что будет завтра? Кто мог предугадать в 1985 г., как будет выглядеть Европа пятью годами позже? Кто предвидел крах Советского Союза? В последние десять лет я в области политики не раз убеждался в справедливости слов прусского генерала и военного теоретика Карла фон Клаузевица, написавшего однажды: «Как случается с человеком, не вполне владеющим иностранным языком, что он верную мысль при ее формулировании исказит, так и политика часто отдает распоряжения, не соответствующие ее намерениям».
Роль секретных служб в демократическом государстве
Роль органов безопасности в демократическом государстве нуждается в постоянном новом осмыслении и определении, которые независимо от соотношения большинства и меньшинства в парламенте должны подвергаться проверке в соответствии с общей динамикой ситуации безопасности. Конечно, роль эта сегодня должна определяться иначе, чем 15 лет назад. То есть она должна соотноситься со временем. Что неоднократно происходило и в прошлом.
Речь идет прежде всего, в сущности, о проведении границы между потребностями безопасности государства и о гражданских свободах. Проблема в том, что меняются представления общества о том, где должна пролегать эта граница. Внутренняя конфликтность таких изменений предопределяется тем, что здесь сталкиваются различные политически фундаментальные воззрения.
Человек консервативных взглядов всегда в неясной ситуации будет склоняться в пользу потребностей защиты государства. Либерал, напротив, будет стремиться скорее к защите ареала свобод индивида и, где это только возможно, к расширению его границ. Либеральная СвДП постоянно это иллюстрирует. Службы безопасности находятся ровно посередине в этом конфликте, да по–другому и быть не может, пока существуют партии с различными целеустановками в области внутренней безопасности государства. И правительственные коалиции в этом ничего не меняют: при согласии по основным направлениям политики они все равно стремятся к реализации своих партийных целей.
Поучительный пример этому дала одна состоявшаяся 10 августа 2006 г. операция в Великобритании. Британским службам снова удалось на самой завершающей стадии предотвратить крупный террористический акт. В последнюю секунду были сорваны диверсии, в ходе которых над крупными городами Соединенных Штатов должны были взорваться шесть самолетов со взрывчаткой на борту. Был арестован двадцать один подозреваемый. Ими оказались, как сообщили службы безопасности, британские граждане азиатского происхождения. Качественная новизна террористической практики заключалась в том, что взрывчаткой должна была служить жидкость. Для срыва диверсии в Англии были приведены в готовность силы гражданской обороны. В Германии же, напротив, несколько лет назад само понятие гражданской обороны было отменено, ее подразделения, сочтенные излишними, расформированы.
Видные депутаты от СДПГ тут же поспешили предостеречь от «излишней активности». Неужели забылось, что именно Германия, Гамбург, послужила базой при подготовке диверсии 11 сентября 2001 г.?
Германия не может похвастаться преимуществами островного положения. И тем не менее в Германии — непостижимо! — находятся люди, сочувствующие преступникам. При этом забывают, что в любой стране любая часть населения в равной мере, независимо от религиозной или этнической принадлежности, уязвима для террористических акций. Защищенности нет ни у кого. Беззащитен и тот, кто с пониманием относится к таким методам борьбы. Террор не знает избирательности. Угрозы носят всеобщий характер для всех. Вопрос сегодня не в том, произойдет ли что–то завтра, а только в том, где и когда прогремит следующий теракт.
Спецслужбы могут игнорировать изменения последних лет в характере угроз. С этой точки зрения времена простодушного использования разведывательно–оперативных средств, которое в свое время привело к отставке министра обороны Георга Лебера, миновали. Доверие к разведслужбе в немалой мере зависит от нравственной безупречности любого сотрудника, от его убежденности в правоте своего дела. Закон дает лишь общую рамочную основу. Подбор кадров, их обучение, помощь в профессиональном продвижении следует не в последнюю очередь осуществлять под углом зрения критического самоконтроля. «Дело БНД» 2006 г. дает материал для размышлений на эту тему и в первую очередь ставит вопрос: а всегда ли федеральным правительствам сопутствует удача при назначениях на руководящие посты в службах безопасности?
В государствах тоталитарного типа интересы государства и обеспечение его безопасности представляют собой единственные критерии эффективности деятельности разведки. В условиях демократии интересы разведки наталкиваются на конституционные ограничения. Не существует некоего государственного блага и некоего успеха во имя его, которые бы оправдывали нарушение принципов свободно–демократического строя. К последним относятся безоговорочное уважение достоинства личности и ее основных конституционных прав, а также соблюдение духа и буквы правового государства. Ведь в законе о воинской службе закреплен долг солдатского товарищества, которого от полицейских, к примеру, не требуется.
Демократическое правовое государство, допускающее во имя своей безопасности нарушение законов, оказывается в противоречии с самим собой. Ему самому пришлось бы защищаться от себя, в крайнем случае — со ссылкой на право на сопротивление. Говоря без обиняков: сотрудник разведывательной службы, который в своей работе идет на сознательное нарушение Основного закона, в сущности, сам становится экстремистом. Он наносит государству больший вред, чем солдат, повесивший в своем казарменном шкафчике портрет революционера Че Гевары. В то же время бесспорно, что для обеспечения внешней и внутренней безопасности иногда приходится прибегать к ограничению личных свобод и к конспиративным мерам на грани законности, но никогда — за ее пределами.