Тревога и надежда (2-е издание) - Сахаров Андрей Дмитриевич. Страница 24
В провинции почти нет современных медикаментов, но и в столице их ассортимент очень отстает от западных стран (исключение — привилегированные больницы и поликлиники для "начальства"). Посылка медикаментов с Запада в СССР по почте запрещена. Врачу запрещается выписывать дефицитные и зарубежные препараты, даже упоминать об их существовании. Такое лишение больного помощи, даже знания о том, что помощь в принципе возможна, — вопиющее нарушение принципов традиционной медицинской этики. Многие больные и их родственники, без сомнения, пошли бы на любые усилия и затраты для облегчения страданий или спасения.
Другим примером нарушения принципов медицинской этики является приказ Министерства здравоохранения, согласно которому внимание следует уделять в первую очередь работающему контингенту. Этот приказ сообщался, в частности, участковым врачам.
Сильно подорвана система медицинского образования, медицинское оборудование в большинстве мест — на уровне прошлого века. Общий нравственный и профессиональный упадок распространился на врачей, которые держались дольше других. Под угрозой те несомненные достижения (в педиатрии, в борьбе с инфекционными заболеваниями и др.), которые были достигнуты советской медициной в первые десятилетия советской власти.
9) Низкая зарплата приводит к тому, что заработка мужа не хватает прокормить семью даже с одним ребенком; отсюда — невозможность нормального семейного воспитания детей, имеющая серьезные социальные последствия, отсюда также разрушение здоровья миллионов женщин на тяжелых работах.
10) Ограничение свободы передвижения в пределах страны — паспортная система, которая оборачивается для миллионов колхозников невозможностью уехать в город. Численность сельского населения очень велика по западным стандартам, однако молодежь стремится уйти из деревни, парни почти не возвращаются после службы в армии. Много ручного, непроизводительного труда, особенно женского, только механизаторы зарабатывают хорошо. Много людей просто прозябают. Всюду повальное пьянство. Очень грустный фольклор:
Жесткие ограничения разрешенных мест проживания для бывших заключенных, часто ломающие всю их жизнь.
Весь мир должен знать о безмерных страданиях крымских татар, 31 год назад ставших жертвой преступной депортации, когда половина детей и стариков погибла от голода и холода, и сейчас все еще лишенных права вернуться на родную крымскую землю, ждущую их трудолюбивых рук. Аналогична судьба немцев Поволжья, месхов-турков и других.
11) Абсолютная — для большинства — невозможность заграничных поездок, даже туристических, не говоря уж о поездках для работы, на заработки, для ученья или лечения. Для сравнения: в 1975 году в ФРГ предполагается, что из 32 млн. отпускников, идущих в августе в свой четырехнедельный оплаченный отпуск, 16 млн. (часто с семьями) проведут его за границей. Вот она — закрытость советского общества в действии. Такое общество — угроза для соседей (а сейчас на Земле — все соседи).
12) Венец социального портрета общества — люмпенизация, развращение и трагическое спаивание огромной массы населения, в том числе женщин и молодежи. Потребление алкоголя на душу населения втрое больше, чем в царской России. Отношение власти к этой самой страшной беде народа двойственное — с одной стороны, жалко, что прогулов много и руки у рабочего с утра дрожат, а с другой — этак ведь народ спокойней, требований — меньше, а деньги сами собой текут обратно в государственный карман. И вообще, так, дескать, повелось на Руси, и не нам это менять. А тем временем только в РСФСР десятки тысяч пьяных ежегодно тонут и замерзают на улицах. А все города, где нет таких армий милиционеров, как в Москве, стонут от нарастающей эпидемии бессмысленного жестокого хулиганства и преступности. [32]
Чрезвычайно существенно, что наше общество ни в коей мере не является обществом социальной справедливости. Хотя соответствующие социологические исследования в стране либо не производятся, либо засекречены, но можно утверждать, что уже в 20—30-е годы и окончательно в послевоенные годы в нашей стране сформировалась и выделилась особая партийно-бюрократическая прослойка — "номенклатура", [33] как они себя сами называют, "новый класс", как их назвал Джилас. У этой прослойки свой образ жизни, свое четко определенное положение в обществе — "хозяина", "головы", свой язык и образ мыслей. Номенклатура фактически неотчуждаема и в последнее время становится наследственной. Благодаря сложной системе тайных и явных служебных привилегий, а также связей, знакомств, взаимных "одолжений", благодаря большей зарплате эти люди имеют возможность жить в гораздо лучших жилищных условиях, [34] лучше питаться и одеваться (часто за меньшие деньги в специальных "закрытых" магазинах или за валютные сертификаты, [35] или с помощью заграничных поездок — в наших условиях — особой, высшей формы награды за лояльность). [36]
В широких слоях населения существует определенное раздражение как привилегиями номенклатуры, идущими за счет рядовых граждан, так и, в особенности, часто очень чувствительными нелепостями бюрократического стиля руководства. Даже очень далекому от политики человеку бросаются в глаза такие факты, как ежегодное сгнивание значительной части урожая овощей, фруктов и зерна, как гибель в пути на поля почти 50% минеральных удобрений, хищнический лов рыбы, в том числе молоди, гибель рыбы в загрязненных водоемах и от нарушения условий нереста, уничтожение лесов, эрозия почвы — этих великих богатств страны; пышные и хищнические начальственные охоты в заповедниках, затопление лугов, вопиющие нелепости планирования и практики промышленного строительства, отсутствие заботы об удобном транспорте, водоснабжении, сервисе и вообще быте рядовых граждан, жестокая и бессмысленная регламентация кадровой, финансовой и хозяйственной деятельности всех учреждений.
Правда, часто это раздражение в силу традиций, невежества, предрассудков и различных форм конформизма переадресовывается на интеллигенцию (которая сама является угнетенным слоем), на людей других национальностей (на евреев в России, Белоруссии и на Украине, на русских в среднеазиатских и прибалтийских республиках, на армян в Азербайджане и Грузии и т. д. Даже немногочисленные "цветные" и практиканты из стран "третьего мира" — объект дикой расовой ненависти. [37] Той же "переадресованной" природы — распространенная нелюбовь к Хрущеву, который, несмотря на многочисленные болезненные для страны "загибы", [38] все же внес ценный вклад во многих отраслях жизни (освобождение узников сталинизма, повышение выплат на трудодень в колхозах, значительное увеличение пенсий, расширение жилищного строительства, поиски новых путей в международных отношениях, попытки улучшения стиля руководства, попытки ограничения привилегий "номенклатуры", попытки сокращения непомерных военных расходов — эти два последних начинания явились главной причиной падения Хрущева 11 лет назад).
Справедливости ради следует заметить, что нынешнее "брежневское" руководство страны, относясь формально более чем холодно ко всему, что связано с именем Хрущева, на деле усвоило существенную часть позитивных начинаний той эпохи, никак не афишируя этой преемственности и проявляя большую осторожность. Но кое-что при этом было утеряно. А самое главное, развитие событий шло все эти годы по объективным законам социалистической системы, мало поддающимся коррективам и сверху и снизу, и все более выявляло несоответствие между основами системы и требованиями современности.