Тревога и надежда (2-е издание) - Сахаров Андрей Дмитриевич. Страница 26

Тюрьмы, и особенно психиатрические больницы, переполнены людьми, пытавшимися тайно уехать из страны или прорывавшимися для этого в посольства, после того как они отчаялись осуществить это свое право официальным путем; надоедливыми жалобщиками и "борцами за справедливость". В заключении — десятки крымских татар и месхов-турков. [41]

Среди страдающих за убеждения очень многочисленную группу составляют верующие. Религиозные преследования являются ужасной традицией всех социалистических стран, но мало где, кроме, быть может, Албании, достигли такого размаха и глубины, как в СССР. Уже в 20—30-х годах удар был нанесен по наиболее массовым религиям — православию и мусульманству, понесшим неисчислимые жертвы. Сейчас положение этих религий настолько унижено и бесправно, что они (по крайней мере, на поверхности) стали почти что придатком государства. Я никак не хочу при этом умалить значение веры и внутреннего нонконформизма их сторонников.

Сейчас центр тяжести репрессий явно перенесен на относительно малочисленные в нашей стране религиозные группы, проявляющие большую строптивость, — на униатов, баптистов, католиков, сторонников истинно православной церкви, пятидесятников, буддистов. Широко известно о преследованиях представителей этих групп, об экономических санкциях, о судебных процессах с осуждением на длительные сроки. Особое внимание привлекло недавнее осуждение баптистов Румачика и Винса, трагическая смерть в лагере осужденного за религиозную деятельность буддиста Бидии Дандарона, зверское убийство диакона-пятидесятника, выразившего желание вместе с паствой эмигрировать в США. Одной из наиболее изуверских форм религиозных преследований является отбирание детей от родителей — с целью отгородить их от "пагубного" религиозного воспитания. Религиозные преследования являются вопиющим нарушением принципа отделения церкви от государства, нетерпимым в демократическом обществе вмешательством государства в личные убеждения граждан.

Многочисленная группа политзаключенных — так называемые "националисты" из Украины, прибалтийских республик, Армении. Приговоры этим людям, которым в вину в большинстве случаев ставится их озабоченность сохранением национальной культуры перед лицом вполне реальной угрозы русификации, — особенно суровые. В Армении на восемь лет осужден 27-летний Паруйр Айрикян, [42] ранее отсидевший уже 7 лет.

Одна из особенностей судебных процессов по политическим обвинениям — нарушение принципа гласности (попросту, никого не пускают в зал, кроме двух-трех ближайших родственников и представителей КГБ) и отсутствие даже видимости беспристрастного разбирательства. До сих пор западному читателю трудно в это до конца поверить, такие вещи надо видеть собственными глазами, как и многое другое в нашей стране.

Так называемые "заведомо ложные клеветнические измышления" — основное обвинение в политических процессах — никогда не проверяется судом по существу, достаточно того, что они кажутся (должны казаться) клеветническими прокурору, судьям, КГБ.

Особо следует сказать о судьбе людей, осужденных за их заботу об участи несправедливо, по их мнению, осужденных, за стремление к гласности и справедливости. Это судьба Леонида Плюща, члена инициативной группы по защите прав человека в СССР, подвергающегося ужасным мучениям, граничащим с психическим убийством, в Днепропетровской психиатрической больнице, Буковского и Глузмана, осужденных за разоблачение психиатрических репрессий на 7 лет заключения каждый, недавно арестованных Андрея Твердохлебова и Сергея Ковалева и многих других. Фактически именно такие люди, сплоченные репрессиями и благородной решимостью не поступаться велением сердца и убеждениями, и образуют то, что можно назвать "демократическим движением". Несмотря на крайнюю малочисленность этих людей, в основном сосредоточенных в двух-трех крупнейших городах страны и никак организационно не объединенных, нравственное значение самого факта их существования в монолите советского общества очень велико.

Я убежден, что защита советских политзаключенных и других инакомыслящих, борьба за бóльшую гуманность в местах заключения, за права человека вообще — не только нравственный долг честных людей во всем мире, но и непосредственная защита прав человека в их собственных странах. Однако мы часто сталкиваемся с отсутствием интереса к нашим бедам. После визита премьер-министра Великобритании Г. Вильсона (к которому я обратился с очередным посланием) я услышал по радио спокойный комментарий какого-то журналиста, что, дескать, Вильсону нельзя было вмешиваться в дела о правах человека в СССР, так как этими проблемами в основном интересуются "правые" элементы и он не мог с ними солидаризоваться. Я надеюсь, что позиция Вильсона совсем иная, но каков все же возможный уровень цинизма!

В феврале этого года с обращением об амнистии политзаключенных, об облегчении их участи выступили совместно Генрих Бёлль и я. В нашем письме особо были выделены Владимир Буковский, Семен Глузман, Леонид Плющ и ряд других политзаключенных, в том числе женщины мордовского политического лагеря. Я надеюсь, что это обращение не прошло незамеченным за рубежом и в нашей стране стало известно тем, от кого зависит восстановление справедливости. [43]

В предыдущие десятилетия миллионы погибали в полной безвестности. Изменение обстановки в стране создало физическую возможность пробить брешь в заговоре молчания, и многие самоотверженные, смелые и талантливые люди решились и сумели воспользоваться этой возможностью. Но это вновь был подвиг, повлекший новые жертвы. В самое последнее время особенно велика заслуга издателей анонимного информационного самиздатского журнала "Хроника текущих событий" и некоторых других групп и смелых одиночек. Очень велика роль писателей, которые сумели открыть миру тщательно скрываемые стороны нашей действительности — я имею в виду не только лагеря, но и всю психологическую, социальную, нравственную и экономическую обстановку. В разоблачении же лагерных преступлений особенно велика роль непосредственных свидетелей, многие из которых, в частности, удивительные люди страшной судьбы, как Марченко, Шумук, Шухевич, вновь лишены свободы за свои правдивые показания. На длительные сроки заключения осуждены Хаустов и Суперфин, имевшие, по утверждению судов, отношение к опубликованию за рубежом тюремных дневников одного из участников ленинградского "самолетного" дела Э. Кузнецова.

На протяжении многих лет органы государственной безопасности особенно яростно преследовали всех, имеющих хотя бы малейшее отношение к "Хронике текущих событий", к ее распространению или, предположительно, к изданию, а услужливые судьи бездоказательно объявляли ее "клеветнической" и щедро клеили сроки. Один следователь недавно заявил: "Хроника" — клеветническое издание, если 10% ее материалов ошибочны. Но никто еще не привел примеров даже 1% ошибок, хотя они, конечно, в принципе возможны и анонимные издатели показали свою готовность к их исправлению. Среди людей, у которых обвинение в распространении "Хроники" было главным, я хочу особо напомнить о двух ученых, осужденных в 1972 году, — об известном астрофизике Крониде Любарском и о математике Александре Болонкине.

За эти годы находились отдельные люди, которые каялись в своих якобы ошибочных поступках, но в целом история "Хроники" — это полное моральное поражение органов власти. В мае прошлого (1974) года три человека — Сергей Ковалев, Татьяна Ходорович и Татьяна Великанова — объявили, что они берут на себя ответственность за распространение "Хроники". Значение этого смелого акта только подтверждается недавним арестом одного из них — талантливого биолога Сергея Ковалева. Сергей Ковалев является одним из членов советской группы Международной амнистии — международной организации, ставящей своей целью защиту во всем мире политзаключенных, "узников совести", по ее определению, не совершавших действий насилия или призывов к ним. Эта организация пользуется большим уважением во всем мире за свою политическую беспристрастность, гуманность и активность. Тем более печален факт ареста ее члена в СССР. Но этим дело не ограничилось. 18 апреля в Москве арестован секретарь советской группы Международной амнистии Андрей Твердохлебов, также пользующийся большой известностью как человек безупречных принципов, выдающегося ума и душевных качеств, очень много сделавший для защиты прав человека. В тот же день был произведен обыск на квартире председателя группы Международной амнистии Валентина Турчина, а также члена группы Владимира Альбрехта, и задержан (тоже после обыска) еще один член группы, украинский писатель Микола Руденко; 27 мая Руденко был исключен из Союза писателей Украины (заочно, т. е. с нарушением устава, причем на собрании отмечалось его членство в "буржуазной организации"). Факты преследования членов Международной амнистии в СССР уже вызвали протесты во всем мире. Подобные преследования, конечно, совершенно недопустимы в демократической стране.