Тито - главарь предателей - де Жувенель Рено. Страница 17

…Я подготовил также возможность бегства из Венгрии различных правых политических деятелей в случае их разоблачения. Таким образом, Бела Варга, Кароль Пейер, Селиг, Шуйок, Пфейффер бежали из страны во время моего пребывания на посту министра внутренних дел. Я не имел на это указаний Ранковича, но считал это своей обязанностью… Этих лиц можно было использовать за границей».

Райк обходит молчанием одну интересную подробность. В феврале 1947 г. ему стало известно о заговоре, который возглавлялся сыном премьер-министра Надь Ференца. Райк предупредил отца, и тот посоветовал сыну, занимавшему пост атташе в Вашингтоне, не возвращаться в Венгрию. Министр внутренних дел внимательно следил за ходом этого дела и уничтожил досье с документами, которые могли скомпрометировать Надь Ференца и его самого. Ведь могло случиться, что одному из участников заговора придет в голову мысль сообщить правительству о существовании группы националистов, руководимой Райком.

Предоставим опять слово Райку, хотя теперь речь пойдет уже не о нем. Встреча в Келебии дает возможность составить представление о плане Тито в целом, об организации этого плана и проведении его в жизнь. Ранкович говорил об этом с чудовищным цинизмом.

«Вот резюме того, что Ранкович сообщил мне при этом свидании о политической части плана: необходимо вести дело к свержению государственного строя, установленного в народно-демократических республиках после их освобождения, воспрепятствовать строительству социализма в этих странах; оторвать от Советского Союза силы революционной демократии, а там, где это не удастся, уничтожить их. Во всех этих странах… надо установить буржуазно-демократический строй… то есть вместо строительства социализма взять курс на капиталистическое развитие. Вновь созданные буржуазно-демократические правительства должны будут ориентироваться на США, а не на Советский Союз. Это произошло бы следующим образом, объединившись вокруг Югославии и под ее руководством, они образовали бы союз государств, опирающийся на Соединенные Штаты. Этот союз одновременно явился бы базой Соединенных Штатов для военного нападения на Советский Союз».

Понятно, что в Югославии вынуждены были внешне держаться совершенно иной политики, но это была лишь позиция, продиктованная обстоятельствами и стремлениями народных масс. Тем временем был организован «народный фронт» на националистической основе, и коммунистическая партия уже не имела возможности мобилизовать революционные силы страны. Можно было переходить ко второму этапу.

«Поскольку реакционные силы потерпели тяжелые поражения поочередно во всех странах народной демократии, Югославия должна была взять на себя руководящую и организующую роль в деле свержения демократических правительств в этих странах. Однако, сказал Ранкович, общее мнение таково, что Югославия не сможет это выполнить, если открыто займет такую политическую позицию. Не сможет не только вследствие того, что в широких массах югославского народа, как и в странах народной демократии, чрезвычайно глубоко укоренилось чувство дружбы к Советскому Союзу, но и потому, что силы социалистического лагеря очень велики. Именно поэтому Тиго должен проводить свою политику, всячески маскируясь, вероломным путем».

Ранкович очень подробно изложил планы Тито. Он рассказал о некоторых приемах, к которым титовцы прибегли впоследствии.

Райк старался изо всех сил, но не смог добиться конкретных результатов. Затем последовала резолюция Информационного бюро, нанесшая серьезный удар всем этим замыслам.

Тогда Ранкович пересекает границу и встречается с Райком в охотничьем домике в окрестностях Пакши.

«Решения Информационного бюро не меняют конечной цели нашего плана, — сказал Ранкович, — но нужно изменить способы и средства его осуществления. Первая задача, которая выпадает на долю самой Югославии, — восстановить народы Югославии против Советского Союза. Вторая — увеличить и организовать антисоветские силы в странах народной демократии и подготовить реакционные силы к выступлению. Третья задача — использовать обостряющиеся противоречия между Советским Союзом и Соединенными Штатами и в подходящий момент насильственно свергнуть народно-демократическое правительство в Венгрии». Далее Ранкович подробно остановился на том, как надо выполнять эти три задачи:

Потребуется определенный переходный период, прежде чем можно будет открыто выступить против Советского Союза, потому что, к большому удивлению титовцев, трудящиеся массы Югославии даже после нескольких лет титовской пропаганды сохранили значительно более глубокую дружбу и верность Советскому Союзу, чем титовцы предполагали… Нужно выработать специальную программу. Ранкович назвал эту программу титовским «планом перестройки»…

Сущность этого плана «перестройки» состояла в том, чтобы сначала в дружественном тоне критиковать резолюцию Информационного бюро так, чтобы создать у широких масс своей страны впечатление, что речь идет лишь о каком-то недоразумении с Советским Союзом. В течение некоторого времени дружественную критику сопровождать восхвалением Советского Союза; потом заклеймить резолюцию Информационного бюро как клеветническую, но еще не выступать враждебно против Советского Союза и стран народной демократии. После этого обвинить Советский Союз в том, что он препятствует построению социализма в Югославии, хочет свернуть Югославию с социалистического пути. Эта клевета на политику СССР должна была помогать Тито изображать дело так, будто бы он желает строить социализм, но вынужден обращаться к США за различного рода экономической помощью.

Далее начался бы последний этап этой политики «перестройки», имеющий целью показать, что тогда как Советский Союз препятствует развитию Югославии, Соединенные Штаты содействуют этому; таким образом удалось бы настроить народы Югославии против Советского Союза.

«Тито, — добавил Ранкович, — рассчитывает на поддержку западными странами этой пропагандистской кампании, и перед сторонниками Тито в странах народной демократии будет поставлена та же задача».

… Он рекомендовал мне… решительно ориентироваться… не только на скрывающиеся в армии и полиции враждебные элементы, но и на уволенных из армии старых хортистов и фашистов.

… Ранкович подчеркнул:

«Тито был твердо убежден в том, что после решения Информационного бюро уже не может быть речи о захвате власти мирным путем, и народно-демократическое правительство должно быть свергнуто силой путем вооруженного путча».

… Ранкович обратил мое внимание на то, что в октябре 1948 г., то есть в момент нашей с ним встречи, Миндсенти вел решительное политическое наступление против правительства, значительно более энергичное и открытое, чем когда-либо в прошлом. Ранкович сказал мне, что Миндсенти действует так не из личных убеждений и не по своей инициативе. Это вытекает из необходимости ввести в действие также и все силы Ватикана, чтобы воспрепятствовать дальнейшему демократическому и социалистическому развитию стран народной демократии».

Тито дал знать Райку, что между ним (Тито), США, Великобританией, западными державами и Ватиканом установлено полное единство взглядов. Учитывая это, нужно свергнуть правительство силой:

'«Я мог рассчитывать не только на имевшиеся в Венгрии вооруженные силы… Тито готов был с самого начала предоставить в мое распоряжение крупные югославские соединения… Специально сформированные соединения предполагалось разместить на венгерско-югославской границе».

Эти соединения, сформированные из проживающих в Югославии венгров под командованием сербских офицеров, в соответствующий момент должны были перейти границу.

«Тито решительно настаивал на том, чтобы в момент путча все венгерское правительство было арестовано и чтобы три его члена — Ракоши, Герэ и Фаркаш — сразу же были убиты. При этом Ранкович заявил мне, что нужно постараться, покончить с ними тихо, чтобы не создать впечатления слишком зверской расправы…»