Падшие ангелы (ЛП) - Шеттлер Джон. Страница 46
— Хорошо, — откашлялся Фрэзер. — Чего вы хотите от меня и 37-й оперативной группы? — Спросил он, сложив руки.
— Займите позицию к северу от Хоккайдо и отрежьте уродов от Владивостока. Убедитесь, что никто не придет на помощь капитану Карпову. Вы сделаем остальное.
— Хорошо. Адмирал Нимиц, вы знаете меня как опытного боевого офицера. Если вы не хотите прислушаться к моему совету не начинать этот бой, послушайте хотя бы моего совета касательно того, как его выиграть. Королевский флот дважды сталкивался с этим кораблем, и вот, что вам следует сделать…
Соображения Фрэзера были хорошо аргументированы, и Нимиц выслушал их внимательно. Все авианосцы должны были оставаться в тылу, максимально рассредоточившись. Самолеты должны были взлетать и собираться в группы только для атаки. Затем они должны были рассредоточиться и начать подход к цели со всех направлений и на всех высотах. После начала ракетных атак самолеты должны были разбиться на отдельные звенья и атаковать самостоятельно. С этого момента каждый становился сам за себя. Массированные воздушные удары были бессмысленны, но если бы воздушная рука флота смогла создать постоянное давление на врага, можно было рассчитывать, что некоторые самолеты смогут прорваться через жуткий зенитный огонь и поразить цели.
В ходе воздушного удара авианосцы должны были бы прикрыты легкими крейсерами и эсминцами. Тяжелые крейсера и линкоры должны были сломать строй и развернуться широким фронтом с интервалами пять-десять километров, идя на врага стальной стеной при взаимной поддержке, но не настолько плотно, чтобы один ядерный взрыв мог уничтожить более чем один из них. При контакте с противником им надлежало сблизиться с ним на максимально возможной скорости, выйти на дальность стрельбы и вести бой индивидуально. Эсминцы, не занятые прикрытием авианосцев, должны были выступить в роли гончих, совершая торпедные атаки, если это было возможно. Все имеющиеся подводные лодки также должны были быть направлены к целям.
Такие силы не могли быть использованы в роли молота, как против японцев. Вместо этого они должны были обрушиться на врага стальной волной, развернутой широким фронтом и шедшей на полной скорости. Таким образом, даже если противник применит свое жуткое оружие, он сможет лишь пробить брешь в волне. Если какие-либо корабли будут потеряны, крейсера резерва заполнят пробел, и атака будет продолжена.
Нимиц слушал, склонив голову и думая, что это была достаточно странная тактика. У него были два тяжелых кулака в виде соединений Хэлси и Спрага, и еще два в резерве. Все, что он знал о войне на море, говорило о критическом значении скорости, концентрации и огневой мощи.
— Верно, — сказал Фрэзер. — Все это верно, но сконцентрируйтесь на угрозе для ваших собственных сил. Мы сделали вывод из случившегося в Северной Атлантике. Вспомните о «Миссисипи» и крейсерах, уничтоженных вместе с ним. А что касается ваших авианосцев, то вспомните, что случилось с «Уоспом». Мы также поняли, что капитанам нужно быть готовым получить повреждения, сближаясь с этим монстром, но с ним нужно сблизиться. Если от трех до пяти капитальных кораблей окажутся на дальности артиллерийского огня от русской флотилии, мы сможем нанести им тяжелый урон. Но это обойдется недешево.
— Мы пройдем, адмирал Фрэзер, — сказал Нимиц. — Мы дойдем до них, даже если нам придется брать их на абордаж со спасательных плотов. У меня там отличные люди, опытные морские бойцы. Они не дрогнут. Они сделают свое дело.
— Если только вы не сконцентрируете свои силы, — Фрэзер положил руку на стол между ними, подчеркивая свои слова. — Адмирал, помните, атаковать следует крупными силами, но они должны идти рассредоточено. Сделайте так, и я уверен, что мы сможем потопить эти корабли. Но если дело дойдет до бомбы, возможно, следовало бы сообщить им об этом заранее. Возможно, это бы заставило их остановиться и внесло бы немного больше смысла в этот бардак.
— Сообщить? Полагаю, я мог бы это сделать, но позвольте заверить вас, что мы будем рассматривать этот вариант в качестве последней меры, и я не приму такое решение легкомысленно.
— Я в этом не сомневаюсь, но должен вам сказать кое-что еще, чего никому из нас не очень хотелось бы слушать на данный момент. Будут погибшие, и возможно, очень многие не вернутся домой в ходе вашей операции «Волшебный ковер» [70]. Я очень сожалею — и прошу прощения за все это чертово дело в последние годы.
— Японцы тоже об этом сожалеют, — хладнокровно сказал Нимиц. — И русские будут сожалеть вместе с ними… — Он посмотрел на часы. — До начала операции три часа. Русские кружат на месте, а я держу Хэлси и Спрага на коротком поводке. Пришло время спустить гончих.
— Да прибудет с нами Бог, — вздохнул Фрэзер. — Но если мы сможем взять этот корабль, история поблагодарит нас. Этот бой может значить больше, чем вы или я себе представляем.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
«Над входом в град, я зрел, тьмы те с небес
Низринутых, которые сурово
Вопили: «Кто вступает в царство слез?
Живой кто входит к мертвым, странник новый?»
Но мудрый мой наставник подал знак,
Что хочет тайное сказать им слово.
Тогда, на миг притихнув, молвил враг:
«Войди один, а он да удалится,
Он, что так смело входит в вечный мрак»
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ ЧЕРНАЯ ДЫРА
«Черные дыры — манящие драконы Вселенной, спокойные внешне, но сильные сердцем, сверхъестественные, враждебные, первобытные, излучающие смертоносную ауру, поглощающие всех, кто оказался слишком близко. Оказавшись на бушующей орбите черной дыры, ничто не может избежать ее страстных, но фатальных объятий. Но хотя эта дразнящая игра может казаться роковой, в конечном счете они безжалостно сверкают, ослепительно пытают, однако недолго, и, наконец, уходят в туманную дымку забвения»
ГЛАВА 25
— Ответ, Николин? — Карпов нависал над постом связи с какой-то тревожной неуверенностью в глазах.
— Никак нет, товарищ капитан. На последнее сообщение никакого ответа.
— Отправьте еще раз. Скажите, что это мое последнее предупреждение, которое они получат. Они согласятся на мое предложение переговоров, либо мы начнем договариваться об их проведении, либо мы решим этот вопрос в бою.
— Так точно. Начинаю передачу.
Карпов в ожидании заходил туда-сюда, и его шаги звучали громко в тишине, стоявшей на мостике. Напряжение было заметно, хотя персонал находился на своих местах в полной готовности. Они видели Карпова в боевой обстановке ранее, и научились уважать его и восхищаться его способностями. Но они никак не могли подавить очевидные эмоции, которые испытывали от ожидавшего впереди крупного сражения. Капитан только что произвел ошеломляющую демонстрацию силы. Через десять минут после разговора с американским адмиралом он приказал выпустить MOS-III в точку примерно в двадцати километрах к северо-западу от оперативной группы Хэлси. Боеголовка ракеты имела мощность всего в 15 килотонн [71], но почти соответствовала бомбе, сброшенной американцами на Хиросиму, по крайней мере, в той версии истории, которой учили старые книги Федорова. Она взорвалась более чем в ста километрах к югу, и взрыв был хорошо виден над горизонтом.
Несколько минут спустя они увидели и злобное грибовидное облако, все поднимающееся под обманчиво спокойным горизонтом, вызывая вполне оправданный страх у каждого, кто смотрел на него. Мог ли капитан применить еще одну ракету, если американцы не отступят? Голос Николина стал несколько умоляющим, когда он переводил сообщение. Ответом была лишь тишина.