Восхождение в затерянный мир - Макиннис Хеймиш. Страница 12

Обогнув мыс, мы двинулись вверх по Мазаруни, такой же бурой, как Камаранг, и весьма мирной на этом участке. Для меня тут все было ново, а Дону Мазаруни напомнила плавание по Амазонке, совершенное им на плоту вместе с нашим общим другом Дэйвом Батгейтом из Эдинбурга, который был с нами на Эвересте. Дон отзывался о своем плавании как о не слишком трудном предприятии.

На воде было куда прохладнее, чем на суше. Наша лодка шла со скоростью девяти узлов, прижимаясь к берегу, а лодка Нила с пятидесятисильным мотором лихо носилась взад-вперед. Несколько раз мы лишь с трудом избегали столкновения. А затем пошел дождь. Это был даже не ливень, а что-то похлеще, косые струи дождя вонзались в реку, будто стальные прутья. В два счета мы промокли насквозь, и я принялся вычерпывать воду из лодки консервной банкой. Джо и Дон не могли меня поддержать, так как сидели на носу на горе ранцев. Терпеливо наполняя и опорожняя банку из-под сгущенки, и размышлял о наших планах. Почему-то мне не верилось, что из моего остроумного предложения Адриану нанять вертолет для заброски продовольствия и снаряжения что-нибудь выйдет.

Мне не раз доводилось летать на вертолетах в сложных условиях, и я склонялся к выводу, что условия на Рорайме не просто сложные, а кошмарные. Турбулентность около скал страшная — мы смогли убедиться в этом, когда Чан-А-Сью подлетел вплотную к песчаниковой башне, а маленький вертолет… Мои опасения не вдруг родились. Еще дома, беседуя с моим другом Тедом Новаком, одним из самых опытных вертолетчиков Великобритании, я поделился с ним своими сомнениями относительно способности летающей мясорубки достичь вершины Рораймы. Тед подтвердил мои опасения и добавил, что вряд ли вертолет вообще сможет подняться на высоту две тысячи семьсот метров с полезной нагрузкой, разве что у него будет двигатель с наддувом. Разумеется, вертолет, на который мы могли рассчитывать, не обладал таким двигателем, но, по, словам Адриана, его владелец Джордж Грансоулт, сам сведущий пилот, считал, что сможет без груда забрасывать снаряжение в район болота Эль-Дорадо у подножия Великого Носа. Пожалуй, на этой стадии экспедиции из всех нас один только Адриан вполне отдавал себе отчет в сложности обстановки у Рораймы с ее погодными капризами, зато он не знал, насколько ограничены возможности вертолетов. А потому никто из нас не мог предвидеть, что вертолет окажется не в состоянии помочь нам в такой момент, когда мы будем особенно нуждаться в нем.

До болота Эль-Дорадо, у которого располагались последние лагеря экспедиций 1971 и 1972 годов, мы намеревались идти с минимумом снаряжения и продуктов, а затем ждать, когда обстановка позволит приземлиться вертолету с нашим имуществом. Как только выдастся хорошая погода, вызовем его по радио. На этот вариант мы и делали ставку вопреки здравому смыслу. Кроме того, предполагалось, что вертолет доставит на вершину ученых и нашего почетного почтмейстера, чтобы они могли выполнить там свои задания.

В первый день мы наметили дойти до селения Маиурапаи. Адриан договорился, что здесь будет дозаправляться вертолет (горючее должны были доставить военные на лодке из Камаранга), и в это же селение предполагалось забросить основную массу наших грузов. Вместе с нами плыл Бобби Фернандес, отпрыск одного состоятельного джорджтаунского семейства; ему наскучила городская жизнь, и он слонялся по необжитым уголкам Гайаны, поднимаясь вверх по далеким речушкам. Бобби вызвался остаться в Маиурапаи и помогать вертолетчику. Он был на «ты» с лесом и управлял лодкой не хуже любого индейца. А еще Бобби обожал плавать, и при каждом удобном случае его смуглое тело рассекало речную воду со скоростью каймана.

Нашим рулевым был вождь селения Како, лежащего впереди у слияния рек Како и Мазаруни. Горделивым и суровым выражением лица он смахивал на сфинкса. На широких плечах вождя (мы величали его шкипером) лежала немалая ответственность.

Как ни старался я вычерпывать воду, моя банка не выдерживала состязания с дождем, и шкипер, взяв другую банку, стал помогать. Казалось, мы не один час шли вверх по реке под ливнем, когда индеец внезапно заглушил мотор, и лодка, пробиваясь сквозь завесу дождя, плавно уткнулась в песчаную косу. Поблизости были причалены другие пироги. Шкипер показал на берег, где можно было различить крышу какой-то хижины.

— Како, — объяснил он и прытко выскочил на сушу.

Мы с трудом выпрямились, разминая окоченевшие ноги.

— Приехали? — спросил Джо, в пятидесятый раз затягивая шнурок своего капюшона.

— Спроси кого-нибудь другого, так-перетак, — выругался Дон, сжимая губами мокрую сигарету. — Что до меня, то мои ноги явно еще не ладят с лодкой.

Он медленно встал, раскачивая лодку

Между тем более быстроходная лодка где-то отстала; очевидно, забарахлил мотор. Впрочем, нам сейчас все равно было не до съемок: наш энтузиазм, мягко выражаясь, несколько отсырел!

Мы побрели к селению, волоча ноги, словно старики, ковыляющие на почту за пенсией. Селение выглядело очень аккуратно, постройки соединялись чистыми прямыми дорожками, всю расчистку окаймляли пальмы и бамбук. Поодаль простирались возделанные участки. По всему было видно, что люди здесь живут хорошо. Постройки, как заведено в этой части света, стояли на сваях из прекрасной твердой древесины; для кровли служили пальмовые листья. Нас проводили под маленький навес, и мы сбросили мокрую одежду.

— Чертовски холодно здесь, — промолвил дрожащий Джо, у ног которого растеклась небольшая лужа.

— Да уж, никак не подумаешь, что мы находимся вблизи экватора!

— Меня учили в школе, что экватор — воображаемая линия, — сообщил Дон, ухитрившись раскурить новую мокрую сигарету. — Чертовски воображаемая, я бы сказал!

Мы стояли под навесом, созерцая ливень, а из соседних хижин на нас глядели с любопытством веселые, здоровые ребятишки. Я рискнул еще раз прибегнуть к цитате:

— «В сей день разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились.»

— Знаешь, что, — иронически заметил Джо, — ты явно выбрал себе не ту профессию. Тебе бы быть проповедником.

Если говорить о религиозной принадлежности, то жители Како были адвентисты Седьмого дня; вообще же в этой области довольно много последователей возникшей в прошлом веке в Бразилии секты «аллилуйя». Ее основоположник — индеец племени макуси по имени Итанчичивон. Привезенный миссионерами в Англию, он вернулся на родину и стал проповедовать некую викторианскую смесь евангельских запретов и благочестивых наставлений, которая взяла верх над учениями местных знахарей и по сю пору находит сторонников в дебрях южноамериканских влажных лесов.

— Этот дождь похуже валлийского, — сказал я Джо.

— Или гленкоуского, — не замедлил он отпарировать.

В эту минуту к нам подбежал шкипер. Он успел переодеться в сухое, да только зря старался, потому что на пути от своей хижины все равно опять промок насквозь.

— Идем до Маиурапаи, — сообщил он, показывая вверх по реке. — Другая лодка прошла мимо.

…Я продолжал устало вычерпывать воду, глядя на чернеющие берега. Темнота наступила внезапно. Съежившись под дождем, мы сидели, словно в трансе, погруженные в свои мысли, и старались не давать воде просочиться внутрь наших капюшонов.

Неожиданно мотор замолк — мы прибыли в Маиурапаи и причалили к правому берегу. Здесь тоже роль пристани играло бревно. На крутом илистом берегу виднелись какие-то смутные фигуры; у воды лежала гора сумок. По доносившемуся сверху натужному кряхтению и оранным словам мы поняли, что идет транспортировка грузов по откосу. Несмотря на дождь, в воздухе мерцали светлячки, подчас удивительно яркие.

Наши товарищи уже успели перетащить немало сумок. Позже Нил рассказал, что он стоял на носу лодки, когда она уткнулась в берег, и уронил в реку свой герметичный фонарик. Поскольку он все равно промок насквозь, то тут же нырнул следом. Лишь очутившись в воде, он вспомнил про всевозможных прелестных тварей, населяющих внутренние воды Гайаны, — от ската-хвостокола до пираньи и сомика ванделлия. (Последний пользуется особенно дурной славой, поскольку обладает очаровательной привычкой проникать в мочеполовые отверстия купающихся людей, куда его привлекает запах мочевины. Загнутые назад шипы на жаберных крышках не позволяют ванделлии самой выбраться обратно). Правда, Нил напрасно тревожился, потому что реки этого района практически безопасны для купальщиков.