Футбол на всю жизнь - Блохин Олег Владимирович. Страница 78

Что принесет XIII чемпионат мира нам, советским футболистам, и миллионной армии наших болельщиков? Об этом мы друг с другом не говорили. Но, думаю, у каждого из нас этот вопрос был в уме. Футбол — это веселье и уныние. Одна команда побеждает, другая проигрывает, поэтому многомиллионная аудитория телеболельщиков одновременно — люди-то разные! — испытывают радость и грусть, восторг и огорчение. Но при этом никогда не стоит забывать, что футбол — это игра. Не стоит из грусти, навеянной поражением, делать трагедию. Впрочем, как и не следует преувеличивать иные победы. На футбольных полях всегда будут победители и побежденные. Таков мой прекрасный вид спорта, который в дни чемпионатов мира, словно длинный мост, соединяет все континенты. Ведь спорт не имеет границ. Спорт — это дружба и мир. И мы ощущали это на каждом шагу в далекой от Родины и столь гостеприимной в дни футбольной фиесты Мексике.

Наступил день нашего первого стартового матча со сборной Венгрии. Хорошая запевка всегда дорога, и такой матч ждешь с особой тревогой. Но, спустя почти год после мексиканского чемпионата, перечитывая свой дневник, который я там вел, я понял, что именно в тот день нашего старта рухнули все мои чаяния и надежды, связанные со вторым по счету и наверняка уже последним в моей долгой футбольной биографии чемпионатом мира. Я ждал его, тщательно к нему готовился. Учитывая возраст, я отдавал себе отчет в том, что мексиканский чемпионат — мой последний шанс испытать себя на самом высоком уровне мирового футбола. Третьего чемпионата у меня уже быть не могло. Но утром, в день первой игры, я вдруг услышал от Лобановского слова, которые были для меня словно снег на голову в разгар жаркого мексиканского лета.

— Играть не будешь, — сухо сказал Валерий Васильевич, когда пригласил к себе.

Легко представить мое состояние, когда я это услышал. Меня словно окатили ушатом ледяной воды. Не проронив ни слова, я вопросительно взглянул на тренера, мысленно спрашивая его: «Почему?» Конечно же, он понял мой взгляд. Не мог не понять — за двенадцать лет нашей совместной работы.

— Не готов к игре, — тем же ровным тоном сказал мне Лобановский.

«Сразу упало настроение», — записано в моем дневнике в тот день.

…Но в жизни футболиста грусть и восторг нередко бывают добрыми соседями. Так случилось и второго июня — в день, столь печально начавшийся лично для меня, а закончившийся блестящей (иное слово тут неуместно!) победой нашей команды над сборной Венгрии.

Счет уже на второй минуте открыл Павел Яковенко. «Самый быстрый гол на старте чемпионата», — говорили о нем комментаторы. Но истинная ценность этого гола, думаю, не в рекордном времени. Пропустить такой мяч в самом начале игры — это прежде всего нарушение психологического равновесия соперников на поле. По собственному опыту знаю, что забившая «быстрый гол» команда может, как говорится, перевести дух — спокойно вздохнуть после нервного стартового волнения. А соперник в этот момент очень расстроен и ему требуется время, чтобы прийти в себя.

К слову сказать, нечто подобное испытало киевское «Динамо» в ответном полуфинальном матче Кубка европейских чемпионов, весной 1987 года в Киеве. Уже на первых десяти минутах игры с португальским клубом «Порто» из-за ошибок вратаря и отдельных защитников мы пропустили два гола в свои ворота. Это был такой шок, от которого команда не смогла оправиться не только в оставшиеся восемьдесят минут той драматичной для нас игры, но и в последующих матчах, которые «Динамо» проводило в чемпионате страны.

Не знаю, известны ли были тонкости психологии футбола полузащитнику минского «Динамо» Сереже Алейникову. Но он, словно бы почувствовав, что венгры еще не успели опомниться после первого шока, примерно с линии штрафной площадки нанес сильнейший удар, который застал венгерского вратаря Дистла врасплох, и счет на 4-й минуте матча стал 2:0! На языке боксеров это уже — «явное преимущество». Как говорится, игра была «сделана». Наши соперники, конечно же, предпринимали отчаянные попытки, чтобы если не отыграться, то хотя бы «размочить» ворота Дасаева. Но в момент своих наступательных усилий они всякий раз словно забывали о надежной защите. А наши ребята не терялись: Беланов, дважды Яремчук и Родионов довели счет до 6:0!

Пресса, радио и телевидение заговорили о «загадочном незнакомце» — сборной СССР, которая не выиграла ни одного матча в подготовительный период, а главное — сменила старшего тренера за две недели до чемпионата. Об игре советской команды писали как о прекрасном спектакле. Обозреватели дружно отмечали современный футбол с тактическими новинками, с игрой талантливых индивидуальностей, составляющих мощный коллектив.

Быть может, тем, кто сидел на трибунах стадиона «Ирапуато», а тем более телезрителям, эта победа показалась легкой. Но, находясь вблизи поля, наблюдая за своими партнерами «крупным планом», я видел, чего стоила им эта «легкость» в условиях жары и высоты. После каждого своего рывка кто-то из ребят тяжело переводил дыхание, жадно хватая ртом воздух, как выброшенная волной на берег рыба…

Конечно же, понимал это и Лобановский, который сразу после игры сказал журналистам:

— Уже сегодня наши мысли о матче со сборной Франции. Самая главная задача у нас — восстановить силы.

На следующий после победы над венгерской сборной день запись в дневнике я сделал довольно лаконичную, но, думаю, не требующую особых комментариев:

«В Мексике о нашей победе продолжают говорить и писать. Хвалят! В команде все по расписанию: зарядка, завтрак, теория. Все хорошо, все хороши. Но что-то во мне самом сломалось. Может быть, возраст? Как-то сразу пропали желание и жажда играть, которые я ощущал еще вчера утром, когда настраивался на игру. Все, видимо, потому, что не поставили меня в состав: «Не готов к игре». Но к какой игре? К игре на чемпионате мира вообще или только к игре с венграми? Этого я так и не понял. Впрочем, стоп! Надо взять себя в руки: чемпионат продолжается…»

Накануне нашего второго матча руководитель советской спортивной делегации Н. И. Русак зачитал нам телеграмму от М. С. Горбачева. Михаил Сергеевич поздравил команду с хорошей игрой в стартовом матче, подчеркнул, что в этой игре команда достойно представила советский футбол на чемпионате мира.

На матч с Францией — с нашим самым опасным соперником в подгруппе! — сборная СССР вышла в том же составе, что и в игре со сборной Венгрии: Дасаев, Ларионов, Кузнецов, Бессонов, Демьяненко, Яремчук, Алейников, Яковенко, Заваров, Рац, Беланов. Игра проходила в городе Леоне, в полдень, когда столбик термометра поднялся выше 30 градусов.

У меня сложилось такое впечатление, что французы нас немного побаивались еще до матча. А во время игры это ощущение не прошло: сборная Франции играла осторожно, отряжая в оборону почти всю команду. Первый тайм закончился безрезультатно. А во втором — после красивого и точного удара Васи Раца (в «девятку»!) мы повели в счете — 1:0. Правда, были впереди недолго. Фернандес, который, на мой взгляд, выглядел на поле одним из самых острых и полезных игроков сборной Франции, минут через семь-восемь после гола Раца забил ответный мяч в ворота Дасаева. Наши ребята, и это почувствовалось, немного, как мы говорим, «подсели». 1:1.

Когда до конца игры оставалось минут тридцать, я заменил на поле Сашу Заварова. У него было сложное задание: всякий раз, когда мяч попадал к Мишелю Платини, который вел всю игру французской сборной, Саша сразу же бросался к нему, перекрывая возможные направления пасов капитана сборной Франции. Ближайшие к Заварову партнеры Рац и Яковенко помогали ему в нейтрализации игры выдающегося мастера французской сборной. И Платини, думается, так и не получил во встрече с нами столь желанный для себя оперативный простор…

Судя по отзывам комментаторов и журналистов, в матче с французами мы не только поделили поровну с соперниками голы и очки, но и симпатии зрителей. Это уже было приятно: ведь мы встречались с чемпионом Европы!