Независимый отряд - Стирлинг Стивен Майкл. Страница 84

– Я уже обратил внимание, – с мрачной угрозой произнес адмирал, – что единственная персона, которую за этим столом не обсуждают, как раз та, которой предполагается наш список возглавить. Почему так выходит?

– Вы, простите, о ком? – осведомился Скарагоглу, и его широко распахнутые глаза засветились детской невинностью.

Остальные офицеры слегка заерзали. Кто-то стал переглядываться через стол, другие внимательно наблюдали за двумя антагонистами.

– О Редере – Фамилию коммандера Греттирсон произнес так, словно она была достаточно острой, чтобы порезать ему губы. – Мне казалось, он ваш протеже.

– Прошу прощения, адмирал, но мой протеже – капитан Сьярхир. Если у меня вообще таковой имеется. Коммандер Редер – одно из моих орудий. Которых у меня много.

Теперь уже генерал перешел в режим ожидания, как бы создавая вокруг себя манящую пустоту и пытаясь вызвать своего противника на откровенность. Однако адмирал мог быть тяжелым человеком, но он при этом был весьма изворотлив и знал, как добиваться желаемого. Знал это, разумеется, и Скарагоглу.

– Что ж, учитывая влияние вашего орудия на текущие события, я удивлен, что имя этого человека так до сих и не всплыло, – прорычал Греттирсон.

– Ну вот, адмирал, его имя и всплыло. Что вы хотели насчет него сказать?

Какое-то время Греттирсон просто сочился злобой. Теперь до него дошло, что генерал только того и дожидался, пока кто-нибудь вытащит на поверхность этот предмет. Если бы он не заговорил, вопрос о коммандере, вполне вероятно, как-то по-тихому, под столом, был улажен самим Скарагоглу. Теперь же Греттирсон выставил себя человеком неблагодарным и, возможно, даже неуравновешенным. И все же так просто это дело он оставить не мог.

– Я хотел сказать, что считаю его человеком без тормозов, а следовательно, потенциально опасным.

Неспешно подаваясь вперед и складывая руки на столе, Скарагоглу подметил, что никто из остальных офицеров, похоже, не торопился вставать на чью-либо сторону.

– Ну-у, – медленно протянул генерал, – просто он еще молод и полон новаторских идей…

– Новаторских идей! Не имея подготовки в ни в одном из аспектов дипломатии, этот человек взялся представлять Содружество перед целым сообществом чужаков. Есть специальные правила поведения в ситуации первого контакта, а коммандер сам признался, что даже представления о них не имел! – Греттирсон откинулся на спинку кресла, упираясь взглядом в темные глаза Скарагоглу. -

Даже представления не имел, – повторил он. – Это просто счастливая случайность, что он не испортил отношений с этими новыми повианами.

– Прошу прощения, адмирал, – вмешалась вице-адмирал Пола Андерсон, – но коммандер не только не испортил с ними отношений, но повел повиан в бой в качестве союзников. Уговорил их вступить в войну с представителями их собственного вида. Могу добавить, в войну, которой они с легкостью могли избежать. Едва ли мы можем игнорировать этот вклад только потому, что коммандер не знал правил первого контакта. Если мы сейчас устроим в Космическом Отряде экзамен по этим правилам, не сомневаюсь, что все офицеры дружно его завалят. – Она рассудительно развела руками.

– В конце концов, кто из нас всерьез ожидает найти новый разумный вид?

– Только не я, – поддержал ее контр-адмирал Бертуччи.

Остальные офицеры хранили молчание. Они наблюдали за Греттирсоном и Скарагоглу, ожидая очередного хода. Молчание затягивалось.

– Итак, – произнес наконец Скарагоглу, пожимая могучими плечами, – вы подняли этот вопрос, адмирал. Что вы об этом думаете?

Греттирсон опустил взгляд и принялся сжимать и разжимать кулаки. Он понял, что его обошли в маневре, и это ему чертовски не понравилось. Но адмирал люто ненавидел Питера Эрнста Редера, чувствовал, что тот в свое время его унизил, и знал, что никогда его не простит. И еще он понимал, что если он сейчас не заговорит, будет в высшей степени вероятно, что они вручат этому негодяю ключи от королевства, а тогда попробуй его возьми.

– Ситуация непростая, – в конце концов прохрипел Греттирсон. – Судя по всему, этот Редер, исключительно благодаря удаче, спас Содружество. Очевидно, общественность будет ожидать, что его каким-то образом наградят. – Рот его так работал, точно он желуди разжевывал. – Но из его личного дела мы знаем, что этот коммандер даже собственной команды не заслуживает.

Офицеры неловко заерзали. Упоминание адмирала об общественности заставило всех занервничать. Действительно, общественность видела в коммандере самого настоящего героя и ожидала, что в том же самом свете его увидит Космический Отряд.

– Вы предлагаете дать ему почетный знак в память о героических свершениях? – хмуря брови, спросила Андерсон. – Какую-нибудь медаль?

Адмирал так молниеносно выстрелил в нее ядовитым взором, что почти никто этого не заметил.

– Я предлагаю что-то, что почтит в равной мере весь Космический Отряд, – парировал Греттирсон. – Безусловно, ситуация была слишком грандиозной, чтобы отмечать кого-то одного. Выбирая одного, мы тем самым игнорируем вклад всех остальных отважных мужчин и женщин, которые сражались на этой войне. – Пальцы адмирала при этом корчились, как черви.

– Иными словами, вы говорите о том, что мы должны проигнорировать экстраординарные действия коммандера Редера? – спросил Бертуччи.

– Война закончена, – твердо сказал Греттирсон. – Общественность уже не нуждается в герое. Зато людям совершенно необходимо почувствовать, что все их сыновья и дочери были героями. Что их живые и мертвые дети в равной мере несут ответственность за спасение Содружества. Таким образом, все жертвы обретут смысл. Если бы война продолжалась, тогда коммандер мог бы стать для общественности чем-то вроде символа. Но если теперь как-то исключительно его наградить, то может показаться, что все остальные были недостойны. Кроме того, как я уже сказал, офицер он паршивый. Он скорее годится для Топографической Службы, чем для Космического Отряда.

Скарагоглу задумчиво кивнул.

– Возможно, коммандеру требуется еще некоторая закалка, – согласился он. – Не захочет ли совет передать это дело в мои руки?

Глаза Греттирсона вспыхнули, но он промолчал. Именно такого исхода ему больше всего хотелось избежать, а теперь он сам его себе обеспечил. Хуже того, ему предстояло увидеть, как совет это санкционирует. Адмирал просто поверить не мог, что его так капитально обставили.

Андерсон какое-то время, сузив глаза, внимательно изучала генерала. А затем вздохнула. Редер уже связал свою судьбу с Пауком. По крайней мере, у него будет интересная жизнь – пусть даже совсем не обязательно долгая.

И Андерсон кивнула.

– Если вы сможете удовлетворить сразу и общественность, и коммандера Редера, – осторожно сказала она.

– Думаю, я смогу, – отозвался Скарагоглу. – Уверен, что смогу.

Питер сидел в приемной у десантного генерала Скарагоглу, отчаянно желая себя чем-то занять.

Пожалуй, ему следовало захватить с собой несколько дискет с рапортами, которые он должен был прочесть и подписать. Еще ему необходимо было провернуть массу всякой бухгалтерии в отношении ресурсов, которые они зацапали для «Непобедимого», не говоря уж о тех «спидах», которые он угнал.

Не то чтобы кто-то уже от коммандера это потребовал, но он знал, что это просто вопрос времени.

Прямо сейчас его акции котировались очень высоко, так что никто не хотел задавать неприятных вопросов. И тем не менее. Как только у адмирала Смоллвуда найдется время оглянуться на последние несколько месяцев, или его настигнет какая-то канцелярская работа, или какой-нибудь гад ему настучит… Питер сдержал тяжкий вздох. «Что ж, – подумал он, – любишь с горки кататься – люби и саночки возить».

Прямо сейчас Редер чувствовал себя жутко потерянным и одиноким. Прошла уже целая неделя с тех пор, как он последний раз видел Сару, и у него не было никакой возможности с ней связаться. Оба вкалывали от зари до зари, помогая расчищать тот беспорядок, который оставили последние дни войны.