Я — легионер, или Восемь лет в европейском футболе - Шалимов Игорь. Страница 25

В субботу по окончании последней перед вылетом из Милана тренировки меня спросили, как я оцениваю успехи «Фоджи» в предыдущих матчах (команда Земана не проигрывала пять туров подряд, одержав три победы, в том числе над «Лацио» и «Ювентусом»). Вопрос прозвучал с явно провокационным оттенком: согласен ли я с тем, что Земан сотворил новое чудо?

Я ответил лаконично и аккуратно: мол, действительно, «Фоджа» последние игры проводит здорово, но для того, чтобы делать глобальные выводы, нужно подождать конца сезона. Каково же было мое удивление, когда на следующее утро, уже в Фодже, я обнаружил в газете броский заголовок, наподобие: «ШАЛИМОВ РАЗВЕНЧИВАЕТ ЗЕМАНА».

Мои невинные слова преподнесли так, словно я считаю своего бывшего тренера чуть ли не шарлатаном и выскочкой. Рядом была помещена реплика президента «Фоджи» Казилло, который примерно в том же духе говорил обо мне: дескать, «Фоджа» мне столько дала, а я, злодей, уехал и без малейшей благодарности отзываюсь о своей бывшей команде. В той заметке хватало обидных для меня выражений, однако обижаться на Казилло я не мог: а вдруг его мысли были так же извращены при переводе на бумагу, как и мои? Что, если мы оба стали жертвами в погоне журналиста за дешевой сенсацией?

Так или иначе, настроение было безнадежно испорчено. Я страшно разозлился и горел желанием отомстить за все оскорбления на ноле. Но и болельщиков «Фоджи» охватывали примерно те же эмоции: когда я перед игрой вышел на газон, с трибун раздался яростный свист. А ведь совсем недавно те же самые люди пели песню в мою честь! Согласитесь, подобную перемену в отношении к себе не так-то легко воспринять.

В тот момент я ненавидел журналистов, одной статьей разрушивших добрые отношения с моей первой итальянской командой, открывшей мне путь к вершинам «кальчо». И, пожалуй, единственный раз в жизни такое взвинченное состояние перед матчем принесло не вред, а пользу. Во всех остальных случаях моя игра лишь страдала от ненужной злости и чрезмерного напряжения нервов. Но в тот день я провел один из лучших матчей в своей карьере.

В середине первого тайма мы получили право на угловой. Я занял привычное место на подступах к штрафной, готовясь подхватить мяч в том случае, если защитникам удастся отбить его. Рядом со мной, метрах в пяти, находился Колыванов, с которым еще недавно мы были партнерами. Переглянувшись, мы чуть улыбнулись друг другу, а затем он пошел к своим воротам, чтобы помочь защитникам.

По иронии судьбы мяч попал точно к Игорю. Он вообще-то не слишком здорово играет головой, особенно в обороне, и в этом эпизоде допустил ошибку: ударив не глядя, он отбросил мяч точно мне под удар. Я не стал раздумывать и мощно пробил с полулета — мяч как из пушки влетел в верхний угол.

Получился красивый гол, и мы вышли вперед. Уже во втором тайме, за двадцать минут до конца. Coca забил второй мяч, а спустя еще три минуты я сделал счет разгромным. Приняв длинную передачу из глубины, я на линии штрафной сыграл в «стенку» с Сосой, вышел один на один с вратарем и мягко перебросил его. Что ж, эти два зрелищных гола утолили мою жажду мести. В самом конце «Фоджа» отыграла один мяч, и мы победили — 3:1. А когда мы уходили с поля, зрители, хоть и жидковато, но все-таки похлопали нам.

В конце марта — начале апреля вновь наступил период, когда мы с разрывом в две недели должны были провести два классических матча: дерби Италии против «Ювентуса» в Турине, а затем миланское дерби на «Сан-Сиро», в котором уже мы считались хозяевами и могли рассчитывать на бешеную поддержку трибун.

Накануне игры с «Ювентусом» ко мне подошел Освальдо Баньоли и, хитро прищурясь, сказал:

— Что-то ты давненько не забивал.

— Да уж, признаю, виноват, — ответил я. Действительно, после двойного успеха в Фодже мне больше не удавалось поражать ворота.

— Ты в порядке? — спросил тренер.

— Абсолютно. Можете не волноваться, скоро я это дело исправлю.

Улыбнувшись друг другу, мы закончили этот шутливый, как вы понимаете, разговор. Разумеется, Баньоли не мог иметь ко мне претензий по части результативности, я ведь не нападающий, а для своего в большой степени оборонительного амплуа и так забивал прилично. Уж не знаю, почему он завел этот разговор: может, думал, что я переживаю, и хотел как-то подбодрить, подстегнуть, что ли? Но так или иначе, лучшего времени для этой краткой беседы он найти не мог, ибо на следующий день я вернул свое имя в список бомбардиров.

Матч с «Ювентусом» на туринском стадионе «Делле Альпи» сложился для нас успешно: мы сразу же захватили инициативу и уже через четверть часа вели в счете. Рубен Coca мощно пробил метров с тридцати, Перуцци бросился в угол, но мяч ударился в землю прямо перед голкипером и над его руками проскочил в сетку.

Хозяева, опешившие от такого начала, бросились отыгрываться и минут пять не выпускали нас со своей половины поля. На 20-й минуте они получили право на штрафной в середине поля. К мячу подошел бразильский защитник «Юве» Жулио Сезар и, вместо того, чтобы сделать передачу вперед, решил отдать поперечный пас. Coca, каким-то шестым чувством предвосхитивший этот момент, рванулся наперерез и сумел перехватить мяч, так что совершенно неожиданно возникла опасная контратака: мы втроем (перед Сосой находился Давиде Фонтолан, а я начал разбег на фланге) оказались против двух игроков обороны. Coca переправил мяч Фонтолану, перед которым оставался последний защитник. Давиде решил не рисковать и не обыгрывать соперника, а сделал небольшую паузу и отдал мне фантастический по точности пас, выведя меня один на один с Перуцци. Обрабатывая мяч на линии штрафной, я краем глаза заметил, что вратарь со всех ног несется ко мне, сделал вид, что намерен сильно пробить, а вместо этого подсек мяч и мягко перебросил его через голкипера.

Трибуны погрузились в гробовое молчание: им не часто приходится видеть, как великий «Ювентус» в родных стенах через двадцать минут после начала матча проигрывает два мяча. Ну, а нашей радости не было предела, ибо мы почувствовали, что можем победить в этой встрече. Ко мне подбежал Фонтолан, я запрыгнул на него и начал размахивать рукой. Вечером, наблюдая за этой сценой по телевизору, я поймал себя на мысли, что мы с Давиде создали — конечно, ненамеренно — живую картину а-ля Бразилия-70. Вы наверняка помните знаменитый снимок, обошедший все издания мира: после гола в ворота итальянцев в финальном матче Жаирзиньо держит на руках героя эпизода Пеле, выбросившего вверх кулак победителя. Уж не знаю, кто из нас на кого меньше похож — я на Пеле или Фонтолан на Жаирзиньо, — однако в порыве радости мы очень напоминали игроков команды, ставшей тогда трехкратным чемпионом мира.

«Ювентус» так и не смог прийти в себя после двух пропущенных в самом начале голов, и счет 2:0 остался без изменений до финального свистка.

А три недели спустя — новое миланское дерби. Та же безумная обстановка в городе в течение нескольких предшествующих матчу дней, гот же клокочущий вулкан, в который превращается в воскресенье «Сан-Сиро». Но теперь уже мы хозяева поля, а значит, трибуны громче и яростнее поддерживают нас.

Это был наш последний и весьма призрачный шанс уцепиться за «скудетто». В случае победы наше отставание от «Милана» сократилось бы до пяти очков. Это не так уж и мало, однако в той ситуации психологическое преимущество непременно было бы на нашей стороне. Дело в том, что «Милан», мощно начавший чемпионат, к концу сезона попал в тяжелую полосу неудач. У команды едва хватало сил для игры в национальном первенстве и в Лиге чемпионов. Возможно, руководство клуба посчитало, что европейский кубок в тот момент был для него важнее, ведь «Милан» вернулся в Европу после годичной дисквалификации. УЕФА наказал его за самовольный уход игроков с поля в ответном четвертьфинальном матче Кубка чемиионов-90/91 с «Марселем». Вернувшись, «Милан» горел желанием доказать, что по-прежнему остается лучшим клубом Европы. И это ему почти удалось: в мае 1993-го красно-черные играли в финале Лиги чемпионов, но уступили… все тому же «Марселю» — 0:1.