Рожденный бежать - Макдугл Кристофер. Страница 61

— А пиво? — спросил я. — Есть ли польза от того, чтобы пить как тараумара?

— И да и нет, — сказал Тони. — Напиток тараумара тесгвино очень слабо ферментирован, поэтому он слабоалкогольный, с высоким содержанием питательных веществ.

Это делает тараумарское пиво ценным источником питания — как и смусси с цельным зерном, — тогда как наше просто сахарная водичка. Я мог попытаться сварить в домашних условиях собственное маисовое безалкогольное пиво, но у Тони была идея получше.

— Вырастите немного герани Роберта, — посоветовал он. — Или купите экстракт в интернет-магазине.

Geranium niveum — герань белоснежная — и есть чудодейственное лекарство тараумара; как пишет Journal of Agricultural and Food Chemistry, она столь же эффективна с точки зрения нейтрализации вызывающих болезни свободных радикалов, как и красное вино. Как сформулировал это один автор, герань Роберта — «антивсё: она обладает противовоспалительным, антивирусным, антибактериальным, антиоксидантным действием».

Я запасся пиноли и чиа и даже заказал немного семян маиса, чтобы посадить их за домом: кокопа и майо, желтый чапалоте и маис для пиноли. Но если смотреть на вещи реалистически, я знал, что мне осточертеют семена и сушеная кукуруза, и я снова вернусь к поеданию бургеров, которые можно держать только двумя руками, и это лишь вопрос времени. К счастью, я сперва переговорил с доктором Рут Хайдрих.

— Вы когда-нибудь ели на завтрак салат? — спросила она меня. Доктор Рут шесть раз выигрывала Ironman и, согласно Living Fit magazine, одна из десяти женщин, пребывающих в лучшей форме в Америке. Как она рассказывала мне, она стала спортсменкой и доктором философии в области санитарно-гигиенического воспитания после того, как двадцать четыре года назад у нее диагностировали рак груди. Ей была показана двигательная активность, чтобы снизить риск рецидива рака груди до 50 процентов, поэтому она начала готовиться к своему первому триатлону еще со швами после мастэктомии на груди. К тому же она принялась исследовать диеты, включающие противозлокачественные культуры, и убедилась, что ей надо незамедлительно отходить от стандартного американского рациона и начинать питаться по примеру тараумара.

— У меня в голове был медицинский телохранитель, — рассказывала мне доктор Рут. — Я была так напугана, что заключила сделку с дьяволом. Поэтому при сравнении отказ от мяса не был такой уж серьезной жертвой.

У нее было простое правило: то, что имело растительное происхождение, она ела; то, что имело животное происхождение, отвергала. Ей было что терять, гораздо больше, чем мне, если бы она ошиблась, но она почти сразу почувствовала прилив сил.

Ее выносливость выросла так резко, что буквально в течение одного года она добилась потрясающих успехов: перехода от десятикилометровых дистанций к марафонским и «железному человеку». «У меня даже холестерин снизился с двухсот тридцати до ста шестидесяти за двадцать один день», — добавляет она. Согласно ее плану питания в тараумарском стиле обед и ужин были построены исключительно на фруктах, фасоли, батате, цельном зерне и овощах, завтрак часто состоял из салата.

— Первым делом съедайте по утрам зеленые листовые овощи, и вы сильно похудеете, — убеждала она меня.

Поскольку в этом чудовищном салате много питательных углеводов и мало жиров, я мог бы набивать себе желудок и не чувствовать голода — или тошноты, — когда подходило время начать тренировку. Кроме того, зеленые овощи содержат много воды и поэтому незаменимы в качестве источника восстановления водного баланса организма после ночного сна. А разве есть лучший способ съедать свои пять овощей в день, чем нанизать их на вилку и заглотить сразу, за один присест?

И на следующее утро я решил взять быка за рога. Я бродил по кухне с салатником в руках, побросав туда наполовину сгрызенное моей дочерью яблоко, горсть обычной овощной фасоли сомнительной свежести, пучок сырого шпината и целую тонну брокколи, порубив все это на куски в надежде, что эта мешанина станет более похожей на мой любимый салат из шинкованной капусты, моркови и лука под майонезом. Доктор Рут восторгается своими салатами, которые она заправляет сырой черной патокой, но я, по моему разумению, все-таки заслужил побольше жира и сахара, а посему рискнул пойти дальше и полил свой салат заправкой с маком для гурманов.

После двух ложек я мгновенно стал новообращенным. С несказанным удовольствием я обнаружил, что салат на завтрак служит еще и системой сладкой дозаправки организма, в точности как оладьи с сиропом, и вдобавок восстанавливает силы гораздо лучше, чем замороженные вафли. Ну а самое замечательное — это то, что я мог нажираться до того, что у меня зеленело в глазах, а уже через час выскакивать из двери на тренировку.

— Тараумара не такие уж великие бегуны, — сообщил мне Эрик в начале второго месяца наших тренировок. — Они великие спортсмены, а это разные вещи.

Бегуны — это рабочие на сборочной линии; они выучиваются хорошо делать что-то одно — к примеру, двигаться вперед с постоянной скоростью — и продолжают это движение до тех пор, пока машина не встанет из-за превышения эксплуатации. Легкоатлеты — это тарзаны. Тарзан плавает, борется, прыгает и раскачивается на лианах. Он сильный и взрывной; никогда не знаешь, что Тарзан сделает в следующий момент, и потому он никогда не получает травм.

— Твоему организму надо испытывать встряску, чтобы уметь быстро восстанавливаться, — объясняет Эрик. — Каждый день соблюдай один и тот же режим, и твой опорно-двигательный аппарат быстро сообразит, как адаптироваться и переходить на автопилот. Удиви его сложными задачами: перепрыгнуть через ручей, побежать что есть духу, пока легкие не разорвутся в клочки, проползти под бревном — множество нервов и вспомогательных мышц, мгновенно напитавшись энергией, придут в действие.

А для тараумара это всего лишь повседневная жизнь. Тараумара вступают в неведомое всякий раз, как покидают пещеру, ибо никогда не знают, насколько быстро им придется бежать за кроликом, сколько дров придется тащить домой, насколько сложным будет восхождение в зимнюю бурю. Первая трудность, с которой они сталкиваются еще детьми, — это выживание на краю отвесной скалы; их первая и единственная на всю жизнь игра — игра с шаром, представляющая собой прежде всего упражнение в неопределенности. Нельзя вести деревянный шарик среди нагромождения камней, не будучи готовым бросаться вперед, бежать вприпрыжку, тормозить, спринтовать и прыгать в канавы и выпрыгивать из них.

Прежде чем тараумара устраивают длительный забег, они набираются сил. И если я хочу оставаться здоровым» предупреждал меня Эрик, мне стоит поступать аналогичным образом. Так что вместо того, чтобы растягиваться перед забегом, я прямо приступал к делу. Прыжки вперед, выжимания в упоре, прыжки на корточках, приседания на одной ноге (другая вытянута назад); четко через день Эрик заставлял меня разогреваться, выполняя в течение получаса примитивные силовые упражнения, причем почти все их надлежало выполнять с шаром для фитнеса, чтобы обострить мое чувство равновесия и привести в действие вспомогательные поддерживающие мышцы. Как только я заканчивал упражнения, надо было устремляться к холмам.

— И не вздумай тащиться к холму как сомнамбула, — подчеркивал Эрик.

Долгие восхождения были тренингом на потрясения и ужас, заставляющим меня сосредоточиваться на форме и «переключать передачи», как какой-нибудь велосипедист — участник «Тур де Франс». «Холмы — это замаскированная отработка скорости», — имел обыкновение повторять Фрэнк Шортер.

Это было в том году, когда в моем родном городе в Пенсильвании на Рождество случилось короткое резкое потепление. Первого января я натянул шорты и теплую рубашку, чтобы отправиться на пробежку по бездорожью, этакую простенькую разминку для ног в выходной. Я с полчаса пошатался по лесу, потом рванул через поле с засохшей и замерзшей травой и завернул к дому. Теплое солнце и аромат высушенной на солнце травы были настолько восхитительными, что я все замедлял и замедлял шаги, растягивая как только мог последние метры пути.