Дзен и фехтование - Судзуки Дайсэцу Тэйтаро. Страница 6

Предание гласит, что Дзягю Тадзима-но-ками Мунэнори оставил одному из сыновей стихотворение, содержащее секрет его школы фехтования. Стихотворение, с литературной точки зрения, довольно слабое. Стихотворения такого рода называются «дока» или стихотворение о Дао. Вот оно:

Можно сказать, что это чрезвычайно мистично. Но самое странное не в том. Что же искусству фехтования, которое, прямо говоря, состоит во взаимном убийстве, делать с этим стихотворением о луне и расцвете? В японской поэзии лунный свет вызывает богатые поэтические ассоциации. С этой точки зрения понятно, почему Дзягю обратился именно к нему, но что мечу делать со стихотворением о луне? Какое вдохновение ожидает получить фехтовальщик, созерцая луну на рассвете? В чем здесь секрет? После многих трагических событий, с которыми без сомнения должен встретиться человек, каким экзотическим просветлением он хочет увенчать весь свой прошлый опыт? Автор, конечно, хочет бросить внутренний свет на психологию фехтования. Дзягю, истинный мастер, знает, что голая техника не сделает человека настоящим фехтовальщиком. Он знает, что дух (ри) или внутренний опыт (сатори) должны быть основой искусства, обретаемого лишь в смотрении в глубочайшие тайны ума. Вот почему Такуан неустанно объясняет учение о пустоте (шуньята), т. е. метафизике мусин но син (ума не-ума). Пустота или не-умносгь некоторым покажется слишком далекой от жизни, от тех требований, что жизнь нам постоянно предъявляет. Но теперь мы понимаем, что она имеет непосредственное отношение к проблемам жизни и смерти, о которой большинство из нас не задумывается.

Сущность совета Такуана Дзягю Тадзима-но-ками можно подытожить, процитировав фрагмент окончания его длинного письма, в котором он обращается к схватке Букко Кокуси с солдатами вторгшейся армии Даюаня. Этот эпизод будет рассказан в нижеследующем разделе. Такуан здесь даст комментарии о мече, «сверканием молнии рассекающем весенний ветерок».

«Поднятый меч не имеет собственной воли, он весь из пустоты. Он, как сверкающая молния. Человек, который сейчас будет повержен ударом — тоже пустота, и такая же пустота — поднявший меч. Ни один из них не обладает умом, наделенным субстанциональностью (постоянством, твердостью). Поскольку каждый из них состоит из пустоты и не обладает умом (кокоро), то человек, который наносит удар, не человек; меч в его руках — не меч, и то „Я“, которое сейчас будет повержено, подобно весеннему ветерку, рассеченному проблеском молнии. Когда ум не останавливается, то меч, наносящий страшный удар, не что иное, как дуновение ветерка. Ветер не сознает себя, когда мчит над вершинами деревьев, нарушая их покой. Так же и меч. Отсюда и строфы Букко.

Эта пустота „не-умности“ относится ко всем видам деятельности, а так же к танцам и фехтованию. Танцор поднимает веер и топает ногой. Если он хоть чуть-чуть думает о том, как ему это надо сделать хорошо, он перестает быть хорошим танцором и его ум останавливается на каждом моменте. Во всех действиях необходимо забыть свой „ум“ и стать единым с тем, что ты в этот миг делаешь.

Если мы привязываем кошку, чтобы она не схватила птичку, она будет вырываться на свободу. Но научите кошку не замечать присутствия птицы, и тогда животное свободно и может отправляться, куда захочет. Иными словами, когда ум привязан, он чувствует себя ограниченным в каждом движении и тут нечего говорить о каком-то чувстве спонтанности.

Итак, не позволяйте уму останавливаться на поднятом мече, забудьте, что делаете, и бейте врага. Не удерживайте ум на том, кто стоит перед вами. Все происходит из пустоты, но остерегайтесь, чтобы ваш ум не связался с самой пустотой».

Дополняя Такуана, привожу следующую историю, как иллюстрацию ума не-умности.

Один дровосек усердно валил деревья в отдаленных горах. Вдруг появился зверек по имени «сатори». Это было очень странное существо. Дровосек решил изловить его живьем. Зверек прочитал его мысли и сказал: «Ты ведь хочешь меня живым изловить, правда?» Дровосек ужасно удивился и не знал, что сказать; тогда зверек заметил: «Видно, ты удивился, что я умею читать мысли». Дровосек удивился еще больше и решил яростно ударить животное топором. Тогда сатори воскликнул: «Ах, теперь ты убить меня хочешь!» Дровосек совсем смутился и, осознав свое бессилие справиться с чудесным животным, решил вернуться к своим делам. Сатори, однако, теперь само погналось за ним и сказало: «Ну, наконец-то ты покинул меня». Дровосек уже не знал, что ему и делать со зверем или собой. Совершенно отказавшись от намерений насчет животного, он вновь взялся за топор и, не обращая внимания на присутствие животного, принялся сосредоточенно и со всей силой валить деревья. Во время его работы топор вдруг соскочил с топорища, ударил животное и убил его. Со всеми своими способностями читать мысли сатори, однако, не смогло прочесть мысли «не-умности».

На последней стадии обучения фехтовальщика существует тайное знание, даваемое лишь тем ученикам, кто достиг высшего уровня. Одной технической тренировки недостаточно. Совершенствование в технике не определяет высокого уровня. Тайное учение известно лишь среди мастеров определенной квалификации. Это учение — «Луна в Воде». Один из авторов объясняет это так:

«Что означает „Луна в Воде“?

В разных школах фехтования это объясняется по-разному, но основная идея в том, чтобы понять, как луна отражается везде, где только есть вода, а это достигается лишь в состоянии мусин (не-умности). Одно из стихотворений Хоросавы, сочиненное у водоема, гласит:

Сквозь это стихотворение нужно прозреть тайну мусин, в котором нет следов искусственных затей, а все предается самой Природе. Одинокая луна отражается в сотнях потоков. Свет луны неразделен на множество призраков, это рябь на поверхности искажает сияние, дробя луну на множество осколков. Свет луны так же существует, когда нет воды, его отражающей. Точно таким же остается свет луны, когда воды много или есть только маленькая лужица. Эта аналогия делает более понятной тайну ума. Луна и вода — предметы осязаемые, тогда как ум не имеет формы, и его работу трудно проследить. Таким образом, эти символы не есть истина, а только намек на нее».

Пока состояние мусин не осознано, не реализовано, ум всегда сознает, что делает — это Такуан называет «умо-останавливанием». При этом, вместо течения, ум начинает размышлять о том, что он собирается сделать или уже сделал. Воспоминание и ожидание — это прекрасные качества человеческого ума, которые отличают его от низших животных. Они очень полезны в определенных отношениях, но когда каждое движение решает, — жить или умереть, — эти свойства ума следует отбросить, чтобы они не впутывались в течение мысли и молниеносную скорость движений. Человек должен обратить себя в игрушку в руках бессознательного [13]. Бессознательное должно возобладать над сознанием. Говоря метафизически, это философия шуньяты (пустоты). Техника фехтования основана на этой психологии, а психология — конкретное применение метафизики.

Глава 3

В феврале 1957 года «Атлантик Мансли» поместил статью испанского тореадора Хуана Бельмонте. В ней он описывает свой опыт. Искусство тореадора имеет много общего с искусством японского фехтования. Я здесь приведу часть примечания переводчика и собственный рассказ Хуана о бое, который принес ему славу величайшего тореадора своего времени. В этом бою он пережил, осознал то состояние ума, о котором пишет Такуан Дзягю Тадзима-но-ками. Будь испанский герой практикующим буддистом, он достиг бы прозрения Недвижимой Праджни.