Эра Лобановского - Аркадьев Дэви Аркадьевич. Страница 46

Между прочим, когда в пресс-центре XIII мирового чемпионата был распространен список лучших игроков мира, и фамилия Беланова появилась в числе звезд мирового футбола, об Игоре писали: «Его отличают реактивная скорость, неплохой дриблинг, мощные удары с обеих ног».

— Игорь, как вы восприняли сообщение о том, что попали в символическую сборную мира? — спросил я Беланова.

— Мне наши ребята сказали, динамовцы, когда мы уже были на своей базе в Конча-Заспе. Они по радио об этом услышали. Я не поверил. Думал, разыгрывают. «Почему я? — мелькнула мысль. Не может быть такого!» И сразу об этом забыл. А на следующий день, когда просматривал свежие газеты, вдруг увидел свою фамилию в составе символической сборной мира и, признаться, даже немного удивился: столько замечательных футболистов было в Мексике, и вдруг я среди звезд.

Примечательно, что Дасаев и Беланов в канун Нового года были включены и в символическую сборную мира, которую определила итальянская «Гадзетта делло спорт». Причем это не были «новогодние забавы» журналистов. Авторами состава команды были известные в мире тренеры: Билардо и Менотти (Аргентина), Дерваль (ФРГ), Идальго (Франция), Беарзот (Италия), Михелс (Голландия). Накануне каждому из них было предложено по пять кандидатов на ту или иную позицию, и специалисты проставляли номера — от первого до пятого. Тот футболист, у которого показатели были выше, и попадаа в сборную мира-86. К примеру, на позицию ударного форварда вместе с Белановым претендовали такие звезды, как испанец Бутрагеньо, итальянец Альтобелли, датчанин Лаудруп, аргентинец Вальдано. И в этой авторитетной компании Беланов набрал высоких мест больше всех.

Игорь пришел в футбол, пожалуй, как все мальчишки, которые родились и выросли в Одессе на Молдаванке. Играл за свой двор, потом за родную улицу Комитетскую. Мать не очень-то одобряла увлечение сына («В школе троек больше, чем четверок, а ноги побьет и ботинок не напасешься!»). Но отец, человек мягкий и добродушный, футбол очень любил. Казалось, он даже радовался, что сынишка так увлекается именно этим видом спорта. Однажды сам и привел Игоря в специализированную школу футболистов, которая была организована при команде мастеров одесского «Черноморца». Но как же Иван Радионович Беланов злился, когда после просмотра, устроенного для желающих поступить в школу, его Игоря «забраковали».

— А может быть, и хорошо, что так получилось,— вспоминает о том случае Игорь Беланов. Ведь часто родители чуть ли не насильно толкают своих детей в спортивные школы сызмальства, а ребята к этому еще не готовы, и бывает, что так себя и не находят.

«Искать себя» он снова стал в мальчишеских играх. Играл во всех командах, которые его принимали в свой состав,— за двор, за улицу, за школу. Но чаще всего — за юношеские команды «Локомотива», на стадионе которого он пропадал почти все свободное время. Так продолжалось несколько лет. Пока на каких-то городских соревнованиях Игоря не приметили специалисты из той самой школы «Черноморца», в которую его раньше не приняли. Теперь пригласили сами. Его первым тренером в этой школе стал мастер спорта Эдуард Иванович Масловский.

— Прекрасный человек,— сказал о своем первом наставнике Беланов. Очень много мне помогал. Впрочем, не только мне, но и всем своим ученикам, которых любил, наверное, так же крепко, как и футбол.

Поскольку я тоже родился и вырос в Одессе, Масловского хорошо помнил по играм 60-х годов. Он тогда выступал на левом краю защиты в составе одесского СКА. Отличался надежной игрой в обороне и смелыми рейдами к воротам соперников.

— Каким вам вспоминается ваш теперь уже знаменитый подопечный? — спросил я Масловского, когда мы встретились летом в Одессе после мексиканского чемпионата мира, на котором Беланов стал самым результативным форвардом сборной СССР.

— Был, пожалуй, как все дети,— сказал Эдуард Иванович. Ничем особым не отличался. Разве что чуть большей, чем у других ребят, настойчивостью. Трудно ему приходилось: учился в ПТУ, в вечерней общеобразовательной школе и в нашей футбольной. Мальчиком он был очень веселым и озорным. Но случившееся в их семье горе его словно бы подменило. Стал не по годам серьезным и замкнутым.

Ту жуткую ночь Игорь часто вспоминает как сплошной кошмарный сон. Его разбудила мать. Он еще не видел ее такой растерянной. Мама подсела к нему на кровать, крепко обняла сына, и он почувствовал, как она вся дрожит. По ее щекам текли слезы.

— Что же мы теперь будем делать, сынок,— почти шепотом причитала Нионила Вениаминовна, еще крепче прижимая к себе Игоря. Горе-то какое, горе... Нет больше нашего папочки.

Отец был настоящий глава семьи. О таких говорят, что на нем дом держится. И руки у него были мастеровые, умелые во всем. Работал водителем на автобазе, где его очень уважали, но и вне ее не расставался с техникой: имел свой мотороллер, потом сменил его на мотоцикл. А беда случилась из-за чьей-то халатности. Ночью Иван Радионович возвращался с работы на мотоцикле. На трассе стоял МАЗ с выключенными фарами. На полной скорости мотоциклист в него и врезался. Случилось это на Пересыпи.

— Я видел, как тяжело было матери,— вспоминал о днях детства и юности Беланов. Впрочем, и мне было несладко. Учился тогда в 25-м строительном училище, что в поселке Котовского. Далековато приходилось ездить. А еще учеба в вечерней школе. Плюс футбол, который забирал все остальное время. После окончания училища пошел работать каменщиком-монтажником. Трудновато пришлось. Но зато сколько было радости, когда принес матери первую зарплату — 180 рублей!

— Любопытно, как в сравнении с трудом каменщика вы ощущаете свой труд игрока? — спросил я Игоря.

— Бывает, что только после одного дня трехразовых тренировок чувствуешь себя так же, как после трудовой недели работы каменщиком.

Прибавьте к этому всевозможные травмы. Разумеется, каждодневные ссадины, синяки и шишки не в счет. Но вот только в минувшем сезоне у игроков киевского «Динамо» было девять сложных переломов. А моральные перегрузки — жизнь вне семьи! Примерно по 330 (или что-то около этого) дней в году! Когда подошло время срочной службы в армии, судьба вновь свела Игоря с его первым наставником: Беланов попал в одесский СКА, а Масловский в те годы был уже тренером этой команды. В пору игры в составе армейцев Одессы за молодым форвардом чуть ли не закрепился ярлык «всадник без головы». А сам Игорь, носивший футболку с номером десять, помнит, как его за слишком прямолинейные набеги поддразнивали: «Шел трамвай десятый номер...» Но ведь кроме скорости у этого паренька были тогда, вероятно, и другие, не менее ценные, качества, которые и помогли стать подлинным мастером футбола. Какие же именно?

Вот что на этот вопрос ответил Эдуард Масловский: На тренировках и в игре он действовал с полной отдачей сил. Не щадил себя. А матчи были для нас порой очень трудными. Особенно на футбольных полях Средней Азии. Но я не припомню случая, чтобы в игре Игорь где-то мог убежать от борьбы. Правда, это вовсе не значит, что он всегда побеждал в жестких единоборствах. Напротив, порой отлетал от соперников, словно мячик,— для нападающего он ведь легонький. Но перед трудностями не пасовал. На него всегда можно было положиться и быть уверенным, что не подведет. Чистоплотный парень. И на футбольном поле, и в жизни. И цели перед собой, наверное, всегда ставил высокие. Однажды я даже удивился, услышав, как Игорь вполне серьезно кому-то из товарищей по армейскому клубу сказал: «Все равно буду играть в сборной!»

Когда Беланов заканчивал службу в армии, ему посыпались заманчивые предложения, ибо в первой лиге он уже вполне созрел как игрок, готовый шагнуть на следующую ступень. Его просто трудно было не заметить. В этот период присматривались к Игорю и селекционеры киевского «Динамо». Даже приглашали в Киев. Но, демобилизовавшись из армии, Беланов предпочел остаться в Одессе и играть в «Черноморце».

В те голы это была интересная команла. Ее наставник Виктор Прокопенко, сам не так давно игравший в нападении одесского клуба, сумел создать в коллективе хороший, творческий микроклимат. Помню, как однажды научный сотрудник кафедры психологии Одесского госуниверситета В. Подольский, работавший с «Черноморцем» в качестве психолога, рассказывал о старшем тренере: