Вратари — не такие как все - Глэнвилл Брайан. Страница 27

Алан Болл взял игру на себя — он был фантастически энергичен и все делал так быстро, что приходилось постоянно держать ушки на макушке, если он владел мячом или мог овладеть им. Он действительно вел всю игру, его высокий громкий голос был слышен повсюду — подсказывал партнерам, что надо делать, просил мяч. Один раз он ударил с паса Джеки Хасбенда: удар получился не очень мощным, потому что у него не было времени для подготовки, но он сделал все быстро, а это самое важное и самое трудное для вратаря. Наверное, будь он еще чуть побыстрее, я бы пропустил, но в той ситуации мне удалось добраться до мяча.

В начале второго тайма мы забили еще один гол. Гарри Джексон, у которого все отлично получалось в центре, послал вперед Джесси Мода. Джесси пошел вправо и сделал отличный навес в борьбу. Дэнни выпрыгнул выше всех защитников и послал мяч вдоль ворот; а примчавшийся с другого края Боб Каллен ударил с лета. Мяч летел, как ракета, и я просто не пойму, как Уэсти умудрился среагировать, — наверное, инстинкт какой-то сработал. Но все, что он мог сделать, это просто отбить мяч, и Томми Дугалл добил его. В общем, мы опять выиграли.

Следующий матч был действительно очень важным для меня. В каком-то смысле я ждал его с того момента, как пришел в «Боро». Вы, конечно, догадались, что это за матч: с «Челси», в гостях.

Все оставшиеся дни я провел в нетерпении, которое росло и росло по мере приближения игры. Я довольно часто выступал на «Стамфорд Бридже», играя за дубль или за юниоров. Помню, первый матч стал для меня весьма серьезным испытанием, хотя зрителей почти не было. Кажется, мы играли на юношеский кубок южных графств или что-то в этом роде. Но все равно это было особое чувство: я играл на «Бридже» и, естественно, хотел проявить себя с лучшей стороны — кстати, у меня это получилось. И вот теперь все по-настоящему: лондонское дерби, огромная толпа зрителей и Питер Бонетти в противоположных воротах. И все, кого я знаю, на трибуне — люди, с которыми я вырос. Я просто обязан сыграть хорошо, я не могу ошибаться в такой игре. Это не то, что первый матч с «Ливерпулем» или первая игра дома. На этот раз я знал, что могу сыграть отлично. Вопрос был в том, сыграю ли?

Всю неделю ребята, жившие по соседству, смеялись надо мной: «Ох, и напускаешь ты в субботу, Рон» или «Осси покажет тебе, Ронни», а кто-то налепил на заднее стекло моей машины наклейку «Челси».

По дороге на игру Дэнни и еще несколько ребят распевали на задних сиденьях автобуса, другие играли в карты, а я сидел один и тихо смотрел в окно. Босс заметил это и спросил: «Волнуешься, Ронни? Ничего, на «Бридже» мы всегда удачно играем».

Я сказал: «Знаю, босс. Все будет в порядке», и он похлопал меня по плечу. Естественно, я не стал говорить ему, что было у меня на душе.

День был солнечный, и народу пришло тысяч шестьдесят. В раздевалке нам сказали, что все билеты были распроданы заранее. Я надел кепку, решив, что она мне понадобится. Поле было замечательное — сухое и ровное, как всегда в начале сезона. На «Шеде», за воротами, у которых мы разминались, было довольно шумно. Возникла даже какая-то потасовка, и пришлось вмешаться полиции — нескольких парней вывели с трибуны. Один из них, болельщик «Боро», упорно сопротивлялся, так что справиться с ним смогли только четверо полицейских. Что ж, и такое бывает во время дерби, сейчас это чуть ли не неотъемлемая его часть.

В раздевалке у меня немного тряслись коленки, как в старые времена — впервые с тех пор, как я закрепился в первой команде, — но когда ребята начали на разминке бить по моим воротам, все прошло, и я почувствовал себя в норме. Я посмотрел на другой конец поля — там стоял старина Питео, «кот». Кто-то послал ему мяч верхом, он прыгнул и поймал его. Красиво прыгнул.

Джеки Нокс вытянул жребий, мы остались на стороне «Шеда», а «Челси» начали с центра. Вот они, все здесь, подумал я, глядя на поле. Питер Осгуд, Чарли Кук, Алан Хадсон. «Косарь» Харрис и Уэбби в защите. И, конечно, Питер Бонетти: первый раз в жизни я мечтал о том, чтобы он сыграл плохо.

Мы опять удачно начали. «Челси» в то время использовали персональную опеку в обороне, а босс все время учил нас, как играть против нее. Все, что нам нужно делать, говорил он, это как можно быстрее освобождаться от мяча и бежать на свободное место. И еще мы по-хитрому использовали Джесси Мода: он играл на обоих краях, для него в этом не было проблем, потому что он одинаково хорошо действовал обеими ногами. Защитник же, который за ним присматривал — в данном случае Уэбби, Дэвид Уэбб, — не всегда был на это способен.

В этот раз Джесси начал слева, а потом перешел на правый край, и я видел, что соперники растерялись: из ворот многое можно увидеть. Уэбби пошел за ним, но Эдди Макреди, второй защитник, никак не мог решить, что же делать ему, поскольку второго крайнего нападающего у нас не было. В результате у нас как бы стало на одного игрока больше. Джесси все сделал отлично: получив мяч, подождал, чтобы быть уверенным, что Дэнни не попадет в офсайд, а затем дал ему точный пас, Дэнни прошел почти до лицевой линии и навесил на ворота, а Боб Каллен прибежал к ближней штанге и головой послал мяч в сетку. В воздух взметнулись тысячи шарфов цветов «Боро», и наши болельщики запели гимн: «Мы — чемпионы, в этом нет сомнений», что было очень приятно.

Такое начало выбило «Челси» из колеи, и прошло не меньше четверти часа прежде, чем они пришли в себя. Когда же игра выравнялась, Джеки Нокс сбил Питера Осгуда вблизи ворот, и они получили право на штрафной. Ребята соорудили «стенку», и я установил ее так, как мне было нужно. Осси подбежал к мячу, словно собираясь бить, хоти я был уверен, что он этого не сделает; он и не сделал, просто перепрыгнул через мяч и побежал дальше. Но и набежавший за ним Алан Хадсон тоже не стал бить, а мягко перекинул мяч через стенку направо от меня, и появившийся невесть откуда Уэбби нанес удар. Это был дьявольской силы удар, но я успел подставить руку и перебросить мяч через перекладину.

На перерыв мы ушли, по-прежнему ведя в счете, и босс был очень доволен. Он сказал: «Продолжайте играть в пас и много двигаться. Они будут наседать на вас первые минут десять, и это даст вам необходимое пространство».

Как обычно, он оказался прав: они действительно поперли на нас — думаю, в перерыве у них в раздевалке состоялся неплохой разговор. Чарли Кук и Осси ударили по паре раз по воротам, а потом кто-то — кажется, Макреди — сделал высокий навес, и я вышел за мячом. Вместе со мной прыгал Осси, и я знал, что мне придется нелегко — в воздухе он был очень силен. Поэтому я решил отбить мяч, а не ловить, но в прыжке он толкнул меня, и я потерял равновесие. Это ужасное чувство — ты такой беспомощный, между небом и землей, и тебя куда-то заносит. Но все же мне удалось достать мяч, это я точно знал.

Потом я упал — бах! — и все погасло. Придя в себя, я увидел склонившегося надо мной Дона Коллинза, он совал мне под нос нашатырь со словами: «Ты в порядке, Рон?». Я не знал, что ответить, — вообще-то я ожидал, что он мне об этом скажет.

Сперва я с трудом мог слышать, что он говорит, потом понемногу стал разбирать его слова, а за ними услышал и шум толпы.

Очень неприятно лежать на поле с травмой, а с вратарями это так часто случается! По-моему, боль, лечение и все такое — это должно принадлежать твоей личной жизни, а здесь ты лежишь перед пятьюдесятью-шестьюдесятью тысячами зрителей, и хуже всего, если в гостях! Люди, которые не хотят, чтобы ты вставал, начинают кричать: «Да у него все в порядке», или «Гони его с поля, судья!», или что-нибудь еще похуже. А ты должен стараться их не слышать.

Дело было плохо — что-то с плечом; и, что еще хуже, — с правым. Дон сказал: «Попробуй-ка пошевелить рукой», я попробовал, но это оказалось не просто. Он пощупал руку и сказал:

— Вывиха нет. Играть сможешь?

— Попробую, — ответил я.

— Хочешь укол? — предложил он, — Обезболивающий.

— Только если станет хуже. Пока, наверное, смогу обойтись.