Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты - Райкова Ирина Николаевна. Страница 27
Рассказы Нартова о Петре Первом.
89. Царь, старик и бояра
Ехал государь с боярами, увидел старичка белобородого — борода больша, седой.
— Здравствуй, дедушко!
— Здравствуй, свет, великая надежа государь!
— Как же ты, дедушка, поздно стал?
— А я рано стал, да подопнулся.
— А ты бы и в другиж.
— А я и в другиж стал, да подопнулся.
— А ты бы и в третьиж.
— А я и в третьиж стал, да опять подопнулся.
— Дедушко, давно ли на горах снеги забелели?
— Двадцать лет.
— Давно ли с гор ручьи побежали?
— Пятнадцать лет.
— Дедушко, прилетят сюды гуси, можешь ли их теребить?
— А сколько могу, потереблю.
— Дедушко, тереби горазне, не жалей.
Распростился царь с дедом, поехали. Приехал царь домой, стал у бояр спрашивать:
— Чего мы с дедушкой говорили?
Бояре стали сроку просить. Выпросили сроки, с царем распростились, разошлись, сели на коней и поехали к дедушку. Приехали, поздоровались.
— Дедушко, чего вы с государем говорили?
— Нет, нельзя сказать.
— Дедушко, дадим по сту рублей.
— Нет, нельзя.
— Дедушко, дадим по двести рублей.
— Нет, нельзя.
— Дедушко, дадим по триста.
— Ну, когда по триста, скажу. Спросил у меня царь: «Почто поздно женился?» Я сказал: «Рано женился, да жена померла». — «А ты бы, — говорит, — и в другиж женился». — «Я и другиж женился, и другая померла». — «А ты бы и третьиж женился». — «Я и третьиж, и третья померла». Спросил царь: «Давно ли волосы на голове заседели?» — «Двадцать лет». — «Давно ли слезы из глаз побежали?» — «Пятнадцать лет».
— А про гусей каких говорил? — спрашивают бояра.
— А вот вас самих теребить и велел!
Поехали бояра к государю и передали все, что узнали.
Другой раз поехал государь, увидел дедушка, спрашивает:
— Были ли у тебя гуси?
— Были.
— Ну, каково же ты потеребил?
— А сколько мог, теребил, свет, великая надежа государь.
— А плохо теребил, ты бы так теребил, чтобы перышки все у их ощипал.
90. Мужик и царь
Мужичок пашенку пашет, без шапочки. Волоса сивые на голове, а волоса на бороде — русые, и сивины нет еще. Удивило государя, подзывает мужичка.
— Что это, — говорит, — почему это разнообразные волосы у тебя?
— Ваше императорское величество, позвольте сказать?
— Можешь.
— Я, — говорит, — родился с волосами, на голове были, а до двадцать первого году у меня здесь (на подбородке) не было ни одного волосу.
— Умный мужичок! За твой ответ я тебя награжу. Приди завтра во дворец.
Мужичок наутро приехал в город — и к царскому дворцу, показывает бумажку, говорит, что к государю. Освободил государь его от поставок и наградил его деньгами. И стал богато жить мужичок.
91. Петр I и старик
Едет царь Петр. Старик едет впереди него, дров большой воз. У старика очень хорошая лошадь. Царь спрашивает у старика:
— Как у вас хлеба растут?
— Хлеба, — говорит, — растут хорошо, но первый корень черви едят.
— А где такую лошадь взял? Купил или дома вырастил?
— И не купил, и дома не вырастил, а за торбой с нивы вслед пришла.
— А где, — говорит, — такой топор взял, купил или в кузнице сделал?
— И не купил, и в кузнице не сделал, а в речке купался и к ноге пристал.
Едет за стариком следом. Старик заезжает во двор, распрягает лошадь, а царь быстро вбежал в избу. Старик коня распряг, приходит в избу — а в избе царь. Он испугался, чуть не упал. Извиняется:
— Извините, императорское величество, я нехорошо с тобой разговаривал.
Царь говорит:
— Ничего не бойся, ничего. Разденься и расскажи все по-хорошему.
Старик разделся.
— Как ты сказал про хлеба?
— А я сказал так, потому что пять дней работы пропадает зря на боярина, а себе только шестой день остается.
— А как про лошадь ответил?
— Вот, — говорит, — императорское величество, лошадь я не купил и дома не вырастил, а женился, пришла к жене мать и привела эту лошадь.
— А как ты сказал про топор?
— Вот, императорское величество, топор я не сделал и не купил: вот в этом ручейке купался и ногой за него зацепился.
— Молодец старик, сумел ответить. А вот, — говорит, — старик, так как у тебя лошадь хорошая, не сможешь ли доставить меня в Москву к заутрене?
— Могу, императорское величество! Ложись спокойно спать, отдыхай.
Ложится царь спать, и старик ложится. Царю не спится. Немного поспал и будит старика:
— Поедем, — говорит, — дедушка!
— А рано еще, императорское величество, ночью приедем в Москву.
Царь опять ложится спать ненадолго, но не спится ему. Прошло немного времени, будит старика:
— Давай, — говорит, — поедем сейчас.
Дедушка встал и начал с кряхтеньем наматывать на ноги шерстяные портянки, потом лапти надевать. Вышел во двор и не возвращается. Царь Петр ждет, пошел во двор, а он чугунные болванки в дровни накладывает. Царь Петр спрашивает:
— Что делаешь, дедушка?
— Вот, — говорит, — императорское величество, если я не положу болванок, то нас перевернет.
Потом запрягает лошадь, укладывает царя, одеялом накрывает, веревками привязывает, и поехали. Приехали в Москву, как раз к заутрене зазвонили. Он направил лошадь прямо в царские ворота. Часовые подскочили:
— Зачем, старина, заехал в царские ворота?
— Дайте, — говорит, — хоть глаза прочистить, ничего не вижу.
А сам веревки развязывает. Царь вскочил на ноги, а часовые кто куда удирать. Царь берет старика с собой в свои комнаты. Кормит, поит старика.
— Что надо, — говорит, — дедушка, тебе в награду?
— Мне больше ничего не надо, только освободи меня от крепостного права, чтобы был я вольным гражданином.
Взял написал золотыми буквами, что «больше ты не крепостной, а вольный гражданин». Да еще дал пятачок на чай.
92. Иван-охвотник
Вот в некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живем, жил-был досюль старик со старухой, и оба были старые. Один раз старик справился в лес. Дело было зимой, выпавши снег на землю. Надел старик шубу, на шубу натянул балахонишко, клал за кушак топор и отправился за дровами. Рубит дрова старик, нарубил их, только бы наваливать, вдруг явился человек — весь в снегу, винтовка на плече, котомка сзади, патроны кругом. Подходит к старику.
— Здравствуй, дедушка, — говорит дедушке незнакомый человек. Росту он был большого, охвотник-то, и эдак вооруженный. Спугался старик и подумал: «Не на разбойника ли я нарвался какого-нибудь?»
И говорит ему охвотник:
— Дедушка, ты меня не убойся, садись да покурим.
Сел старик беседовать с им, деться некуды, слушает команду. Охвотник стоит, курит цигару и подает ему цигару. Старик обрадовался, что на такой нарвался подарок.
— Дак, — говорит охвотник, — вот что, дедушка, вези ты меня в Ленинград, а я тебе уплачу полностью. Будь уверенный, дедушка.
Уверился старик и посулился везти, только и говорит ему:
— Послушай-ка охвотник, я ведь здесь, — говорит, — на дровнях.
— Да мне тое-то и нужно. Кинешь шишечку сена, да вперед поедем.
Так и сделали. Но не знал старик, что тут такой охвотник, совершенно. И домой старик не заехал, наказал старухе, что я уезжаю в подводу. Так дальше, и поехали.
Вот ночуют они на ночлегах.
— Как тебе, — говорит, — имя, дорогой товарищ?
Отвечает он ему:
— Иван-охвотник.
Лошаденка-то была худая, едут тихохонько, он лошаденку ту хлыщет, ругает ее самосильно, что она не идет. Только усмехается, сидит да удивляется на его наряд. На станциях старика кормит, поит, чего старик и не видал век.
Проехали несколько места, потом до Петрограда последняя станция, ночевали. Сходил Иван-охвотник на почту и подал заявку в Ленинград, что едет Петр I в Ленинград. Можете ожидать в такие-то часы встретить его. А старик все не знает, что это не охвотник. Все спрашивает, если что надо: «Иван-охвотник, Иван-охвотник».