Мщение Баккара - дю Террайль Понсон. Страница 31

— Что же я сделал потом?

— Вас, конечно, отвезли домой.

— Ко мне?

— Да.

— В улицу Пепиньер?

— Да, мой друг. Граф вздрогнул.

— Но… ее там не было? — прошептал он.

Он не мог произнести ее имени, он задыхался.

— Она была там.

— И видела меня?

— Она ухаживала за вами, она сама возила вас в Ниццу и привезла вас оттуда.

— О, — проговорил граф, — это уж слишком позорно. Я должен отомстить за себя.

— Я даже хотел предложить вам это сам, — сказал холодно Фабьен. — Необходимо убить господина де Клэ и ту женщину, которая любила его. Надо же убить их вместе.

— О! Они теперь вместе?

— Вероятно.

Губы графа задрожали. Вечно спокойный Фабьен, казалось, превратился совершенно в другого человека.

— Что же вы хотите, — проговорил он— иметь сумасшедшего мужа очень удобно.

— Ну, теперь мое сумасшествие уже прошло, — проговорил яростно граф, — и я докажу им обоим.

— Вот посмотрите, — сказал ему тогда Фабьен и подал письмо без подписи, написанное тем почерком, который так походил на почерк графини Артовой.

Это письмо было одно из полученных Ролланом писем, которые он все сохранил у себя. Для чего это было сделано — это было тайной доктора Самуила Альбо.

Это письмо было без числа, и в нем заключалось только следующее: «Приходите в одиннадцать часов в маленький домик».

— Вы видите, что она ждет его.

— Но где, когда? — вскричал глухо граф.

— В Пасси, в том доме, который она нарочно наняла для этого.

— И это… сегодня?

— Да, мой друг. Поедемте туда, теперь как раз самое время.

— Поедемте, поедемте, мой дорогой друг.

— Поедемте, — сказал Фабьен.

Виконт постучал в перегородку, и на этот зов явился лакей.

Граф сразу узнал его — это был его камердинер.

— Вот видите, я совсем поправился, — заметил граф, — я узнал своего камердинера.

Через несколько времени граф был уже совсем одет и пошел с Фабьеном д'Асмоллем в сад.

— Говорите, — сказал тогда граф, — я готов теперь все выслушать.

— Нет, отомстите сперва, — ответил Фабьен и передал графу красивый кинжал, вложенный в черные кожаные ножны.

— Будьте спокойны, — проговорил тогда граф, — моя рука не дрогнет.

Пока они разговаривали таким образом, они прошли через весь сад и подошли к решетке его. Здесь их ждала карета Фабьена. Они сели в нее, виконт крикнул кучеру: «В Пасси!» — и карета быстро покатилась. Через час они остановились. Фабьен и граф Артов вышли из кареты.

Фабьен провел тогда Артова к маленькому домику, в котором Ребекка принимала обыкновенно Роллана де Клэ. У домика стоял щегольской экипаж.

— Это ее карета, — заметил Фабьен и позвонил.

Дверь тотчас же отворилась, но горничная, отворившая ее, при виде двух незнакомых мужчин как-то смутилась и поспешно сказала:

— Барыни нет дома.

— Она дома, — сказал резко Фабьен. — Мы друзья господина Роллана де Клэ, и ты обязана пустить нас.

— Как нужно доложить о вас?

— Никак. Возьми вознаграждение, — добавил он и, взяв графа за руку, прошел с ним осторожно на цыпочках через приемную и поднялся по лестнице.

На площадке первого этажа д'Асмолль остановился и посмотрел на графа, который был бледен как смерть.

— Слушайте, — сказал он. — Я слышу их голоса. Граф прислушался и задрожал всем телом. Тогда он нагнулся к замочной скважине.

Перед ним сидела женщина, развалясь небрежно на кушетке. Она была освещена светом из отворенного окна. Это была графиня Артова, но покрытая уже морщинами и постаревшая на три или четыре года. На коленях перед ней стоял молодой человек и держал ее руки. Граф узнал в нем Роллана де Клэ.

Артов, не помня себя от бешенства, вышиб дверь и бросился с поднятым кинжалом в комнату, где так мирно сидели любовники, но в ту минуту отворилась другая дверь, в нее вошла женщина и встала между ним и испуганною четой, поспешно вскочившей со своих мест. Кинжал выпал из рук графа, и он остановился в недоумении.

Женщина, вошедшая теперь в комнату, была другая графиня Артова, но моложе и прекрасней той, у ног которой сидел Роллан де Клэ.

— Итак, милый мой Станислав, которая же из нас твоя жена? Кто из нас носит твое имя?

Граф вскрикнул. Он все понял и лишился чувств. В это время вошел доктор Самуил Альбо.

— Успокойтесь, графиня, теперь ваш муж спасен, — сказал он, — этот последний кризис послужил спасением для него.

Через несколько часов после этого граф Артов сидел у окна в маленьком домике в Пасси.

Д'Асмолля уже там не было. С графом находились графиня, Роллан де Клэ и доктор Самуил Альбо.

— Друг мой, — сказала графиня, — теперь мы можем жить спокойно и счастливо. Сэр Вильямс умер, а наследник всех его пороков приведен в полнейшее бессилие.

— А д'Асмолль ничего не знает?

— И никогда не узнает, — продолжала Баккара, — иначе это известие навсегда отравило бы их жизнь.

— А он?

— Маркиз де Шамери, который женился на Концепчьоне?

— Да.

— Он вернется через несколько лет и так загорит под китайским солнцем, что будет просто неузнаваем. Его жена расскажет ему парижскую жизнь Рокамболя.

Затем графиня обвила его шею своими прекрасными руками и, наклонясь к нему, прошептала:

— О! Как я страдала! Я уже думала, что умру. А теперь, мой друг, я хочу жить для тебя. Я люблю тебя!

Спустя пять лет после только что описанного нами события графиня Артова, бывшая тогда в Одессе, получила следующее письмо:

Письмо Бланш де Шамери, виконтессы д'Асмолль, к графине Артовой заключалось в том, что она сообщила графине о своей радости по случаю возвращения своего брата и писала ей, что она едет навстречу ему в Кадикс.

Концепчьона писала также виконтессе д'Асмолль и просила ее приехать к ней на корабль, так как карантинные правила заставляют пробыть их около двух недель, не сходя с корабля. Комендант порта, желая услужить виконту д'Асмоллю, взялся тайком провезти их на корабль «Сервантес», на котором приехала Концепчьона с мужем.

— Мне кажется, это довольно трудно, — заметил Фабьен.

— Да, но у меня составился небольшой план, — сказал комендант.

— В чем же он будет состоять? — спросила Бланш.

— Видите ли вы этот островок?

— Да.

— «Сервантес» стоит недалеко от этого островка, а на нем у нас находятся мастерские, где каторжники выделывают канаты. На этом же островке находится сталактитовый грот. Я повезу вас туда показать его вам.

— Отлично, — заметил виконт.

— При наступлении ночи, — продолжал комендант, — мы опять сядем в лодку, что сделает также и капитан «Сервантеса» с нашими дорогими пассажирами, лодки наши встретятся, и мы… ну, да вы понимаете.

— Конечно, — засмеялся Фабьен.

Комендант посадил Фабьена и его жену в лодку и перевез их на остров.

Каторжники, ужинавшие в это время, при виде коменданта встали и сняли свои шапки.

— Хорошего аппетита! — пожелал им комендант.

Он вел под руку Бланш де Шамери, а Фабьен шел подле него.

Шагах в тридцати от группы ужинавших лежал отдельно один арестант.

При виде коменданта он хотел встать, но не смог сделать этого и только снял свою шапку.

— Что с ним? — спросил комендант.

— Это маркиз, — ответил сторож, — он только что сломал себе ногу, и его надо отправить в госпиталь.

— У вас есть и маркизы? — спросил Фабьен, улыбаясь.

— Да. Он, по крайней мере, выдает себя за него. Он, кажется, француз. Лет пять тому назад бежал, испортил себе лицо, чтобы не быть узнанным, и был пойман опять через несколько дней.