Чайная книга - Фрай Макс. Страница 9

Хана переглядывается со Стивом и закрывает глаза.

— По-моему, Хана устала, — говорит Стив. — Пойдем посидим в кафе. Ты должна хотя бы выпить чаю.

Мириам всхлипывает и выходит, опираясь на его локоть. Стив оборачивается у двери, строит плачущую рожу и подмигивает. Хана слабо улыбается в ответ.

— А главным агрономом у нас тогда был Иерухам Брох. Ты помнишь Иерухама, Менаше? Он курил как паровоз. Просто ни секунды не мог прожить без сигареты во рту. Сначала он курил эти дешевые вонючки, которые невозможно нюхать нормальному человеку, а потом перешел на «Мальборо». Ну это когда уже кибуц разбогател, конечно. До того ни главному агроному, ни главному председателю было просто не достать ничего по-настоящему дорогого. Их бы сгрызли свои же кибуцники, если б они попытались. Так вот, Иерухам Брох обнаружил как-то с утра, что по его лучшему полю ночью кто-то бегал. Представляешь, Менаше? Бегал и мял посадки. Я уже не помню, что он там сажал, то ли свеклу, то ли капусту…

— Ваш кибуц никогда не выращивал капусту, Роза!

Это Меир заглянул. Роза хмурится.

— Ты уверен? Кажется, там было что-то круглое и зеленое. За конюшней. Разве нет?

— Это были арбузы! — хихикает Меир. — Ты не можешь отличить арбуз от кочана капусты, старая вешалка? Тебе пора на свалку.

Роза пожимает плечами:

— В таком случае, мне пора на свалку уже лет шестьдесят. Я и тогда не могла отличить. Как дела?

— Тебя доктор Фаина зовет.

— Ого, — удивляется Роза, — какому большому начальству мы понадобились. Она не сказала — для чего?

— Сказала, — веселится Меир. — Будет тебе экзамен проводить. Положит перед тобой кочан капусты и арбуз и велит отгадывать, кто из них где. Если не угадаешь — выгонит тебя из нашего дома вон. Потому что ты не используешь свой мозг.

— Да уж, выгонит, — Роза поправляет волосы. — Из нашего дома не выгоняют даже тех, кто давно забыл, что такое «капуста» и «арбуз».

Она косится на Меира и добавляет:

— А также тех, у кого отродясь не было никакого мозга.

— Менаше! — Меир поворачивает голову к кровати. — Твоя жена меня оскорбляет.

Роза гладит по щеке лежащего Менаше.

— Его самого его жена оскорбляла много лет. Вряд ли он тебе посочувствует. Я пошла к доктору, а ты посиди тут, ладно? — просительно добавляет она.

Доктор Фаина встает навстречу Розе.

— Ты спала? — требовательно спрашивает она.

— Оставь, — отмахивается Роза. — Ты же не за этим меня звала. Что случилось?

— Роза, — у Фаины негромкий спокойный голос. — Я разговаривала с доктором Штайнером. Состояние кожи Менаше очень нас тревожит.

— И меня оно тоже тревожит, — с жаром подхватывает Роза. — Я давно говорила Мири и Иланит — нужно поменять ему мазь, нужно мазать чаще, он совсем…

— Роза, — перебивает ее доктор Фаина, — дело не в мази. У Менаше началось осложнение, инфекция, его нужно серьезно лечить.

— Нужно, — энергично соглашается Роза. — Лечите.

— Мы не можем, — говорит доктор Фаина. — У нас нет ни аппаратуры, ни нужных специалистов.

— А где могут?

— В Реховоте. Там есть специальное отделение кожной гериатрии, там это лечат.

— Что «это»? — напряженно уточняет Роза.

— Кожные осложнения лежачих больных. Он же не встает, в этом все дело. Ты же понимаешь.

Роза смотрит на нее, хмуря брови.

— Не понимаю, — говорит она. — Что я должна понимать?

— Что то, что мы переводим Менаше, — терпеливо говорит Фаина, — это вынужденная мера. Я и так тянула, сколько могла.

— Куда переводим?

Доктор Фаина вздыхает.

— В Реховот.

— Ну и хорошо, — радуется Роза. — В Реховоте при доме престарелых, я слышала, парк большой. Летом мы сможем в нем гулять. А комнату мне там отдельную дадут, или придется с соседкой ее делить? Если с соседкой, ты попроси их заранее уточнить, чтоб некурящая была. А то, пока со мной жила старая Мина, я измучалась совершенно. Она же курила как паровоз. Я ей говорила сколько раз: «Мина! Перестань курить! Ты этим двигаешь к могиле нас обеих!» А она мне знаешь что отвечала?

— Роза… — Доктор Фаина склоняется к Розе и обнимает ее за плечи. — В Реховоте нет отделения для ходячих. Там только тяжелая гериатрия, для таких как Менаше. Мы не можем перевести тебя вместе с ним.

— А… как? — непонимающе спрашивает Роза.

Доктор Фаина поглаживает ее по плечу.

— Он переедет туда, за ним будет хороший уход. Там знающие врачи, они сделают так, чтобы у него не было болей. А ты останешься с нами, здесь.

— Как «останусь»? — тон у Розы все такой же непонимающий. — Как я останусь здесь, если Менаше будет в Реховоте? Что я здесь буду делать?

— То же, что и всегда. Гулять, общаться, разговаривать… — говорит доктор Фаина и сбивается. — Роза, пожалуйста, пойми. Ты же не хочешь, чтобы Менаше умирал от боли?

— Не хочу, — кивает Роза.

— А здесь для того, чтобы ему помочь, нет никаких условий. Никаких.

— Но я же должна с ним все время быть, — растерянно говорит Роза. — Он же не может без меня.

— Он может без тебя. — Доктор Фаина трет лоб ладонью. — За ним там будет хороший уход. Ему помогут. Поняла?

— Поняла, — кивает Роза.

— Умница. Я знала, что ты все поймешь. Мы перевезем его на следующей неделе, доктор Шауль уже заказал машину.

Роза снова кивает и напряженно смотрит на Фаину.

— У меня еще один вопрос.

— Конечно, Роза. Сколько угодно вопросов.

— Зачем вы его переводите?

Фаина вздыхает.

— Роза, я объясняю тебе. У Менаше — кожная инфекция. Мы здесь не можем им заниматься. А в Реховоте есть специальное отделение, где врачи смогут сделать так, чтобы он…

Голос у доктора Фаины мягкий и успокаивающий, она говорит и тихо гладит Розин рукав. Роза слушает ее, не прерывая.

— Поняла? — заканчивает свое объяснение доктор Фаина.

— Поняла, — соглашается Роза.

— Ты хочешь что-то еще спросить?

— Да… — говорит Роза немного виновато, словно ей самой неудобно, что она хочет что-то еще спросить. — Зачем вы его переводите? И куда?

— Так и ходит за всем персоналом, — нервно поясняет Иланит. — Подстерегает за каждым углом и набрасывается: «Зачем вы его переводите?» Ей уже все объяснили десять раз. Сам доктор Шауль приходил. И Фаина. А она все ходит и все спрашивает: «Зачем вы его переводите, почему вы его переводите». Можно подумать, у нее скачок маразма. Хотя она-то никогда в маразме не была.

— Бедная Роза, — вздыхает Мири.

— Правда, у нас ведь как, — продолжает Иланит свою мысль, — сегодня ты не в маразме, а завтра — уже да…

— Мы тут сами уже в маразме, — говорит Мири. — Надоело все. В отпуск хочу.

— Ты же была в отпуске два месяца назад.

— Была, — соглашается Мири. — И опять хочу. Мы ездили во Францию, показывали ее детям. У Дорона там тетка живет.

— Так с детьми весь отпуск и провели?

— А куда мы их денем. Так и провели. Ну ничего. — Мири потягивается и смеется. — Еще двенадцать лет, Май в армию уйдет. И мы наконец-то отдохнем.

Иланит хмыкает:

— Знаю я, как ты отдохнешь. Ты будешь бесконечно возить ей в армию еду и одежду.

— Буду, — легко соглашается Мири. — Но, может быть, после армии? Ронену будет двадцать три, Май — двадцать, и мы с Дороном останемся вдвоем. Мы не были вдвоем с тех пор, как родился Ронен. Уже девять лет.

— Я так не могу, — говорит Иланит. — Мне нужна моя жизнь, а не жизнь моих детей.

— Так это и есть моя жизнь, — возражает Мири. — Дорон и дети. И эти вот, — она кивает на дверь комнаты медсестер, ведущую в коридор отделения. — Хотя эти, прямо скажем, хуже детей. Те, хотя бы когда в школе, жить дают…

На электрической панели над столом загорается красная лампочка с цифрой «двадцать семь». Раздается пронзительный звон.

— Это Исайя, экстренный вызов, — вскакивает Мири и смотрит на часы. — Господи, четыре часа утра. Что у него случилось?