Две королевы - Дюма Александр. Страница 9

Добившись того, чего она желала, маркиза неожиданно умолкла и больше не говорила об отречении и ждала, когда сам король возобновит разговор, что он и сделал, как только ему перестали докучать по этому поводу; в конце концов Виктор Амедей по собственному желанию покинул на три дня Турин и провел их в уединении на заново отстроенной вилле Риволи, которую он предпочитал всем другим. Когда он вернулся оттуда, его решение было уже принято.

Госпожа ди Сан Себастьяно трепетала в ожидании того, что ей предстояло узнать; она понимала: стоит ему решиться на что-то, отказаться от задуманного он никогда не захочет. Когда маркизу оповестили, что король возвратился и немедленно требует ее к себе, она трижды падала в обморок, прежде чем найти в себе мужество отправиться к нему. Когда ей опять доложили, что король с нетерпением ждет ее в своем кабинете, она с трудом добралась туда и вошла еле живая.

— О Боже, сударыня, как вы бледны! — взволновался король, увидев ее.

— Я и в самом деле очень больна, поэтому и не смогла немедленно исполнить приказание вашего величества; прошу извинить меня, если…

— Новость, которую я сейчас сообщу, должна утешить и исцелить вас, если вы меня по-прежнему любите. Решение принято, и оно бесповоротно: я отрекаюсь от трона.

— О государь, какой великий миг! Какая радость!

— Я отрекаюсь и удаляюсь от двора, а груз, который носил столько лет, перекладываю на плечи сына. Теперь я смогу немного насладиться спокойной жизнью, о которой так давно мечтал.

— Великие умы нуждаются в отрешенности.

Это банальное замечание, брошенное вскользь во время речи короля, осталось незамеченным. Виктор Амедей продолжал говорить и подошел, хотя его и не подталкивали к этому, — к самому важному для маркизы вопросу.

— Отважитесь ли вы отпустить меня одного, сударыня? Обретет ли в вас развенчанный король ту же преданную подругу, что была рядом с могущественным повелителем? А если бы я предложил вам вечный союз, если бы попросил вас принять мою руку и стать моей супругой, отвергли бы вы меня?

— О государь! — воскликнула она с таким волнением, будто лишилась дара речи, и преклонила колени якобы для того, чтобы поцеловать подол его камзола.

— Встаньте, сударыня, и обнимите меня, если вы согласны посвятить остаток своей жизни королю без короны и власти, если готовы удалиться вместе с ним от двора, отказавшись от удовольствий.

Понятно, что упрашивать маркизу не пришлось, и, опасаясь, как бы король не передумал, она стала ненавязчиво внушать ему, что обряд должен быть совершен как можно скорее.

Они обвенчались ночью в дворцовой часовне в присутствии необходимых свидетелей и к великой радости маркизы, чуть не задохнувшейся от волнения во время мессы, так что пришлось распустить шнуровку на ее платье.

На следующий день после бракосочетания, о котором никому не было известно, король пригласил к себе принца Пьемонтского и, приказав ему сесть, спросил, не испытывает ли он желания править.

— Да дарует Господь долгую жизнь вашему величеству! — с удивлением ответил молодой человек. — Я не хотел бы получить корону, оплаченную такой дорогой ценой.

— Но если бы вы могли надеть ее, не потеряв меня, согласились бы вы на это?

Принц помедлил, не зная, что и думать, затем невнятно что-то пробормотал.

— Успокойтесь, сын мой, все просто, когда желаешь чего-то искренне и понимаешь, как ничтожно все в этом мире. Вы станете королем: я отрекаюсь от трона.

— Возможно ли это, государь? И почему?.. Зачем покидать королевство, которое так сильно нуждается в вас для своего процветания?

Король подробно изложил все имеющиеся у него — или воображаемые им — доводы. Принц горячо опровергал их, не позволяя убедить себя ими, он даже бросился на колени перед отцом, умоляя его изменить решение.

— Нет, сын мой, нет, — повторял Виктор Амедей, — и ваши великодушные просьбы только подтверждают, что я избрал правильный путь. Вы станете королем.

Виктор Амедей не пожелал отнестись необдуманно к таким делам и послал члену совета Роберти приказ с требованием представить ему памятную записку о различных формах отречений, совершавшихся до него. Король остановился на церемониале, сопровождавшем отречение Карла V.

По этому случаю он пригласил в замок Риволи кавалеров ордена Благовещения, министров, председателей верховных судов — короче, всех вельмож, хотя никто, кроме принца Пьемонтского и маркиза дель Борго, не подозревал, о чем пойдет речь.

Приглашенные встали как обычно; когда все смолкли, король приказал маркизу зачитать акт, по которому Виктор Амедей отрекался от трона и вручал бразды правления Карлу Эммануилу, приказав всем своим подданным повиноваться только ему как их законному властелину. Этот документ был точной копией акта отречения Карла V и содержал те же мотивы; Виктор Амедей добавил только несколько трогательных фраз и похвал в адрес сына, превознося таланты и достоинства нового короля, на которого он перекладывал заботы о счастье его подданных.

Присутствующие стали удивленно переглядываться; кое-кто заплакал; другие предусмотрительно воздержались от этого.

Король спустился с трона и повел себя не так, как обычно, он был намного приветливее и любезнее с синьорами, советуя им быть столь же преданными сыну, как они были преданы отцу. Затем он перешел в сад, где собралась большая толпа людей, привлеченных сюда слухами о столь необычайном приеме и сгорающих от любопытства. Он со всеми поговорил, успокоил тех, кто казался напуганным, и Удалился под возгласы сожаления и всеобщее благословение. Это произошло 3 сентября 1730 года, то есть не так давно, а события, о каких мне осталось рассказать, и вовсе свежи.

Король направился после этого в покои принцессы Пьемонтской; он привел к ней свою новую супругу и, держа ее за руку, представил принцессе.

— Дочь моя, — обратился он к ней, — перед вами женщина, которая согласилась пожертвовать собой ради меня, и я прошу вас оказывать ей и ее семье должное почтение.

Принцессе было известно все; она была очень любезна с маркизой, но не позволила ей перейти границу, разделяющую повелительницу и подданную, произнесла несколько изысканных, но вместе с тем ничего не значащих комплиментов в адрес маркизы и, по сути, не дала никаких обещаний на будущее. Все вместе они отправились на вечернюю службу в церковь капуцинов.

Во время молитвы за короля, священник умолк, не зная, чье имя он должен произнести.

И тогда Виктор Амедей громко воскликнул:

— Carolum Emmanuelem! note 3 Тремя днями позже король снова собрал свою семью, пригласив и некоторых бывших советников. Когда они пришли, то увидели, что по левую руку от короля восседает разнаряженная и сияющая графиня ди Сан Себастьяно.

После того как все собрались, Виктор Амедей очень любезно сказал, что все могут сесть.

— Я уже не король, — добавил он, — а значит, в моих покоях церемониала больше не будет.

Затем, обернувшись к молодому королю и королеве, сидевшим с правой стороны от него, сказал:

— Я должен сообщить вашим величествам о принятом мною важном решении; я обязан сделать это также и для госпожи ди Спиньо, присутствующей здесь. Она теперь моя законная супруга перед Богом и людьми. Я купил для нее и передал в полное распоряжение — ее самой и ее родственников — маркграфство Спиньо, и впредь она будет носить это имя. За собой же я оставляю ренту в пятьдесят тысяч скудо; чтобы счастливо жить в Шамбери, куда я намерен удалиться, большего мне не надо.

— Но, государь, — в нетерпении перебил его новый король, — почему вы уезжаете так далеко? Почему не хотите остаться и помогать мне своими советами?

— Сын мой, высшая власть не терпит разделения. Я мог бы не одобрить то, что вы делаете, а это было бы нехорошо. Лучше уж не думать о делах правления. Мне бы очень не хотелось, чтобы мы расчувствовались, это недостойно людей королевского звания, призванных указывать путь другим, поэтому я прощаюсь с вами здесь, а также с вами, господа, так ревностно служившими мне. Больше я вас не увижу, потому что хочу жить один, но мои благие пожелания останутся с вами всегда. Мои кареты уже заложены, я уезжаю.

вернуться

Note3

Карл Эммануил (лат.)