Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 104

Но ошибся. Освободившись от ноши, один за другим муравьи амазонки выскакивают наверх, и вновь в том же направлении течет поспешным шагом за чужим добром рать жестоких разорителей. Значит, в пострадавшем муравейнике есть еще добыча и амазонки рассчитывают на богатые трофеи.

Вскоре стало легче вести наблюдения: детям надоели муравьи, и они стайкой унеслись на улицу. Только самый любознательный Миша остался. Беззаветная храбрость борющихся муравьев его восхищает и он колеблется, не знает, кому отдать свои симпатии, то ли ловким в бою амазонкам, то ли самоотверженным защитникам гнезда.

— Я знаю, отчего муравьи крутятся, — кричит мне Миша. — Вот такого сейчас ударил по голове разбойник. Посмотрите сами!

Что же случилось с колонной амазонок! Она не дошла до цели, сбилась в кучу, копошится месивом, ничего не разобрать. Оказывается среди травы, более густой, чем где-либо, организована настоящая засада, навстречу грабителям выставлен заслон и теперь идет ожесточенная битва. Но что могут сделать самоотверженные защитники, разве только что задержать на несколько минут отлично вооруженных воинов. Странные хозяева куколок! Никогда не приходилось видеть такого сопротивления, к тому же бесполезного. Вот смяты все героические защитники, колонна амазонок потекла боевыми порядками в прежнем направлении.

Второе столпотворение происходит почти рядом с гнездом. Оно продолжается дольше первого, так как защитников здесь больше. Но в то время, когда одни амазонки заняты сражением, другие не забывают главного — добывают куколок и направляются с ними домой. Небольшой отряд амазонок, какие они хитрые, атакует кустик полыни, и бедные беспомощные няньки почти безропотно расстаются со своими воспитанниками.

Вскоре сражение закончено, будто подан сигнал отбоя, лавина амазонок направилась к себе. Добыча на этот раз не так обильна и многие возвращаются без нее.

Темнеет. Амазонки скрылись под бетонной плитой возле трансформаторной будки. Туда же исчезают и немногие помощники. Вскоре на поверхности обоих гнезд никого нет, и ничто не говорит о разыгравшейся трагедии.

Вечером я смотрю муравьев вертячек. Каждый из них продолжает свой изнурительный бег без остановок кругами. Но рано утром все пострадавшие здоровы и встречают меня настороженно поднятыми кверху усиками. Внимательно смотрю на них под сильным увеличением бинокуляра, и у всех вижу заметную вмятину на одном из глаз. Амазонки непокорным муравьям защитникам прокалывают черепа своими острыми челюстями, но только эти с вмятинами на глазах выведены из строя. Зачем убивать муравьев поставщиков помощников. Ведь от их благополучия зависит и процветание самих амазонок!

На следующий день муравьи-амазонки исчезли из-под трансформаторной будки. Оказывается, у них здесь было что-то вроде перевалочной базы. Откуда они пришли и где их жилище — осталось неизвестным. Наверное, где-то далеко.

Прошло три года, и амазонки вновь напомнили о себе. Я увидал на том же самом месте снова налет коричневых грабителей. Возле отверстия ведущего под трансформаторную будку, также в возбуждении сновали муравьи-помощники, также дружно неслись гуськом друг за другом амазонки с куколками. Только возле гнезда страдальцев уже не было никакой стычки, а вся чахлая полынь пестрела от муравьев спасателей, угнездившихся на растении с куколками. Наверное, за эти три года амазонки не раз совершали свои военные походы, и прыткие муравьи куникулярии обрели печальный опыт. Теперь они не стали драться с пришельцами, а бросились изо всех сил спасать свое потомство, и все сводилось к тому, кто скорее расхватит запеленутую в коконы молодежь. Но как возникла такая реакция, носящая вполне рациональный характер!

Рано утром я снова поспешил к трансформаторной будке. Муравьев там снова не было. Они откочевали с трофеями. И на этот раз мне не удалось узнать, где их основное жилище, как они устроились в большом городе среди домов, асфальта с оживленным движением автомобилей.

Прошло много лет. Выросли дети, свидетели муравьиного похода. Миша стал шофером, главою большого семейства. Таня — психиатром, обзавелась не только детьми, но и внуками. Очень изменился и город. Всюду выросли многоэтажные здания, все улицы покрылись асфальтом, очень много появилось автомобилей. Исчезли из него муравьи, и ничего не осталось от старого города.

Возле обгорелого пня, оставшегося от могучей лиственницы, черные муравьи Форкика фуска мечутся в возбуждении. Многие из них тащат куколки: здесь произошел налет кроваво-красных муравьев Формика сангвинеа. Кое-где видны и сами виновники произошедшего. Сейчас полдень, солнце нещадно печет, резвятся мухи, стрекочут кобылки. Муравьям бы пора заканчивать переноску куколок, спрятанных от налетчиков, обратно в жилище, ведь опасность миновала. Но они все еще бегают, разыскивают свое добро. До него немало охотников. Вот, например, паук-скакунчик ухватил куколку и спешит с нею взобраться на пень и полакомиться ею. Нашли куколку черные мирмики и также намереваются ее растерзать. Кое-когда забегают и сами грабители: не осталось ли где-либо забытых куколок.

В глубокой щелке черного пня виднеется белое пятнышко. Вот даже куда запрятали куколку. Но она не одна, ее держит, не разжимая челюстей, робкий муравей. Он прижался всем телом к пню, неразличим, недвижим, не шелохнется. Надолго ли он так застыл: налет то произошел утром. Случайно к нему подбегает другой муравей, выхватывает куколку и несет домой. Робкий муравей растерян, крутится на одном месте и опять замирает в щелке, где пробыл столько времени с куколкой. Это, видимо, нянька, совсем перепуганная. Но все же сделала, дело, спасла куколку. Как теперь она доберется до дома! Придется ей блуждать или ждать в укрытии, пока на нее не наткнется разведчик и не отнесет за челюсти в жилище.

Вместе со студентами мы занимаемся расселением рыжего лесного муравья в окрестностях Томска. Прежде чем разместить переселенцев, тщательно обследуется место будущей жизни муравьев. Муравьи-хозяева территории разных видов часто устраивают разгром поселенцев. В одном месте территория оказалась занятой кроваво-красным муравьем рабовладельцем Формика сангвинеа. Внешне этот муравей очень похож на рыжего лесного муравья Формика руфа, и только, разве, грудь его заметно краснее. Название же «кроваво-красный», присвоенное мирмекологами, явно утрированное.

— Какой же это рабовладелец! — удивляются мои помощники. — Сколько пересмотрели его муравейников, ни в одном нет рабов.

Действительно, обследование сегодня дало странные результаты. На место давно прошедшей порубки леса у пеньков всюду пристроились гнезда этого вида, но без муравьев-помощников. Хозяева все делают сами: и воспитывают молодь, и ходят на охоту, и доят тлей, и строят жилище. Об этом муравье известно, что он держит помощников и совершает грабительские налеты за куколками только вначале обоснования своей семьи. Когда же она окрепнет, вырастет, становится крепкой, походы за куколками прекращаются, «помощники» постепенно вымирают. Но здесь в этом лесу семьи рабовладельца небольшие, хотя и многочисленные. Может быть, инстинкт рабовладельчества способен угасать?

— Дорогие друзья! — говорю я своим помощникам студентам, — мы попали с вами в страну старичков.

Но эта страна старичков, принесла нам много неприятностей, когда пришла пора расселять муравейники рыжего лесного муравья. Несмотря на наши старания, рабовладельцы учинили настоящий разгром поселенцам. Что же рабовладельцы будут делать с награбленными куколками? Наверное, съедят. Ведь им, старичкам, неведом инстинкт рабовладельчества.

Но я ошибся. На следующий год вблизи разоренных муравейников — переселенцев выросли маленькие конусы из палочек и хвоинок. На них кипела неугомонная жизнь рыжих лесных муравьев. Только они не были настоящими хозяевами. В каждом муравейничке жили и рабовладельцы. Почему же они возвратились к своему ремеслу?