Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 94
Красное солнце быстро опускается за скалистые горы. От гор, на берег реки протягиваются длинные тени. Иду по пустыне, покрытой цератокарпусом и посматриваю на муравьев. Бегунки угомонились, запрятались в свои жилища, ушли на покой. Как-то не обычно, когда нет этих вездесущих и неугомонных созданий. Но жилища свои бегунки на ночь подготовили по-разному. Муравьи маленьких семей, заложили вход частицами земли и наглухо закрылись. Обитатели же крупных семей с большим кольцевым валом вокруг входа, выставили на ночь сторожей. Размахивая длинными усиками, сторожа внимательно следят за всем окружающим.
Почему существуют такие разные обычаи? Возможно, в большом обществе выгоднее выставлять на ночь сторожей, чем заделывать дверь.
Недавно переселенный на дачный участок муравейник рыжего степного муравья отлично прижился. Муравьи очень оживлены, насторожены, возбуждены, все до единого заняты строительством своего нового жилища. По опыту я знаю что такое напряжение сил дается не даром. Семья, занятая строительством, недоедает, поэтому неплохо угощать маленьких тружеников добычей. Выкопал двух больших личинок хрущей, подбросил маленьким хищникам. Возле личинок тот час же образовалось столпотворение. Забот с ними немало. Нелегко совладеть с такой большой добычей, к тому же у нее такая крепкая кожа. Но дела идут успешно.
Через час я вижу необычную картину. Обе личинки исчезли под кучей палочек и крупных соринок. Муравьи покрыли добычу настоящей крышей. Для чего они так сделали? С мелкой добычей так не поступают. Вытаскиваю одну личинку и вновь кладу ее сверху на муравейник.
По саду бродят скворцы, подбирают сухие травинки для гнезда, ковыряются в земле, вытаскивают из нее личинок насекомых. Один крутится возле муравейника. Что ему там понадобилось! Надо проверить. На конусе я застаю все ту же возню с одной личинкой под крышей из палочек. Другая же, вынесенная мною наверх, бесследно исчезла. Занести ее во входы жилища муравьи не могли. Слишком большая добыча. Кстати сказать, обеих личинок пришлось прежде чем преподнести муравьям, слегка придавить, чтобы они не смогли сопротивляться охотникам. Так неужели ее стащил скворец! Уж не ради ли этого, наученные горьким опытом, муравьи изобрели такую маскировку своей добычи, чтобы она не досталась любителям даровой еды. В этой местности немало скворцов и такое предположение кажется вероятным. К тому же здесь еще рядом живет и сорокопут, прилетают удоды.
В осиновом лесу, на северном склоне оврага, расположен большой муравейник рыжего лесного муравья. Я очень хорошо с ним знаком и, проезжая мимо, заглядываю к нему. Но посидеть возле муравейника не удается. Как бы тихо я не вел себя, вскоре подается сигнал атаки, по склону муравейника бегут вниз защитники, от тысячи маленьких ног шуршат сухие листья, и вот уже храбрецы ползут по одежде забираются на руки, на голову, в рукава и за ворот рубахи.
Подобные же злые муравейники я встречал вблизи одного загородного дома отдыха. Их поведение просто объяснялось: отдыхающие часто беспокоили лесных жителей. А тут почему? Муравейник находится в глухом местечке, и никто никогда к нему не наведывался. Наверное, сам по себе такой свирепый, хорошо умеет постоять за свое жилище.
Но однажды не узнал муравейник: присел ка корточки у самого края и хотя бы что! Ни один муравей не заполз на меня, ни один не забрался в рукава или за ворот рубахи, никто не вцепился челюстями в кожу. Что стало с жителями большой семьи.
На самом конусе, как всегда, большое оживление и неуемная работа, и уж, конечно, немало наблюдателей застыло, вытянув в мою сторону усики. И только тогда я обратил внимание на то, что у моих ног настоящее столпотворение! Массы муравьев атакуют сапоги, ползут кверху, раскрыв челюсти. Но никто из нападающих не в силах подняться. Едва забравшись на сапоги складывают ноги и падают вниз. И так один за другим, как дождь, сыплются на землю. Забавная картина безуспешных атак защитников свирепого муравейника! Причина странного поведения ясна: я обильно смазал сапоги дегтем, опасаясь клещей, а он спас меня еще и от сердитых муравьев.
Но какое упорство! Казалось бы, тому, кто испытал нестерпимый и прилипчивый запах, следовало бросить попытки нападения. Но нет, упав вниз, муравей как бы в недоумении несколько секунд поводит в стороны чутьистыми усиками и вновь ползет кверху. И так до бесконечности. У сапог толпа защитников увеличивается, но все бессильны, никто не может на меня забраться.
Первый раз я вдоволь понаблюдал за свирепым муравейником. И, собираясь его посетить, заранее смазываю сапоги дегтем.
Иногда в пустыне, приглядевшись, можно увидеть на земле крошечного черного блестящего муравья. Тельце его узкое, стройное, с длинной талией из двух члеников. Один из члеников, тот что ближе к брюшку, шире обычного, с небольшой вырезкой и немного по форме напоминает тривиальный рисунок сердца, что и дало повод назвать муравья Кардиокондилла, что в переводе на русский означает сердце-узелок. В пустынях живет несколько видов кардиокондиль, отличить которые легче всего по самкам.
Он очень мал, этот муравей, не особенно тороплив, но всегда деловит, озабоченно снует по земле, заползая на травинки, забираясь в трещинки или под камешки. Иногда он останавливается на одном месте, что-то делает, видимо собирает пищу. Но узнать его дела непросто, уж очень мал муравей. И найти гнездо его трудно. Можно часами следить за ползающей малюткой — она часто теряется из глаз, — и не добраться с ней до жилища.
Кардиокондили иногда живут на холмиках жилищ других муравьев и даже проникают в их покои. Трудно сказать, становятся ли они в этой обстановке приживальцами и захребетниками, подобно тому, как в жилище человека поселяются крысы, мыши и тараканы. Во всяком случае, муравьи хозяева не в силах что-либо сделать им плохого: в очень маленькие подземные жилища крошек, не пробраться, да и самого не схватить. Ничтожные размеры — тоже своеобразная защита от врагов. Кому нужна столь никчемная добыча, к тому же еще нередко покрытая твердым панцирем.
Кардиокондили всегда встречаются местами, устраивая гнезда недалеко друг от друга и живут как бы содружественными семьями.
Через несколько дней путешествия нестерпимый зной начавшегося лета заставил свернуть с раскаленной асфальтовой дороги среди голых песков к далекой зеленой полоске тугаев. Немного помучавшись на барханах, мы вскоре оказались на берегу проточки среди зарослей лоха, чингиля и ив. Здесь полянки желтели от одуванчиков и миловидных лиловых ирисов. Не беда, что всюду слышался нудный писк комаров. Зато громко распевали соловьи и удоды, Чувствовалась прохлада и влага от реки, по которой мы так соскучились после сухих саксаульников.
Здесь уживались два мира, рядом друг с другом. Один — в тени развесистой ивы, в прохладе, другой — на открытой площадке, — где нещадно пекло солнце и тело обдавало жаром, как из печи. Отдохнув, я решился выбраться из тени и неожиданно наткнулся на светлой почве на три, недалеко друг от друга расположенных, кучки трупов коричневых тетрамориумов. Иногда в центре одной из кучек что-то шевелилось и среди голов с поблескивающими глазами, ног и животиков, выглядывала черная блестящая головка муравья-крошки Кардиокондиля елеганс, этому муравьиному недугу и извлекли из несчастья соседей для себя пользу. Чем плохая маскировка, кому нужны мертвые тетрамориумы, к тому же высохшие.
Много лет назад, путешествуя по степям Тувы и Хакасии, я встретился с точно такой же картиной. Только маскировщиками были муравьи-мирмики, а поставщиками трупов — Формика пицеа.
Оружие рыжего лесного муравья — острые челюсти и муравьиная кислота. Но главная сила муравьев в способности действовать сообща, большой массой. Попробуйте побеспокоить муравейник, и, если только он в расцвете сил, лавина муравьев бросится на вас. Посмотрите, как, нападая вместе, муравьи легко расправляются с крупной добычей или защищаются от неприятеля.