Язык как инстинкт - Пинкер Стивен. Страница 41

Но удачные заимствования форм, расширяющих списки нерегулярных, случаются редко; последние чаще всего являются белыми воронами.

Нерегулярность в грамматике кажется воплощением человеческого эксцентризма и любви к причудам. Нерегулярные формы намеренно исключены из «рационально организованных» языков, таких как эсперанто, новояз в романе Оруэлла или Вспомогательное Наречие Всепланетной Лиги в фантастическом романе Роберта Хайнлайна «Время для звезд». Возможно, как вызов подобному единообразию появилось следующее частное объявление, которое недавно поместила одна женщина в «Нью-Йоркском книжном обозрении» в поисках друга жизни-нонкомформиста:

Обобщающее заключение о грамматической «неправильности» и восприятии ее человеком сделано писательницей Маргерит Юрсенар: «Грамматика с ее смесью логических правил и произвольного словоупотребления предлагает юному уму заранее прочувствовать то, что будет позднее предложено ему законом и этикой, этими науками о человеческом поведении, а также всеми теми системами, где человек кодифицирует опыт, полученный инстинктивно».

Несмотря на всю символику, связанную со свободой человеческого духа, нерегулярность прочно вживлена в систему словообразования, а сама система является первоклассной с функциональной точки зрения. Нерегулярные формы являются корневыми, они входят в основы, а основы входят в слова, к некоторым из которых применимы правила регулярного словоизменения. Такая многослойность не только предопределяет существование многих реальных и нереальных английских слов (например, то, почему Darwinianism букв. ‘дарвинистскизм’ звучит лучше, чем Darwinismian букв. ‘дарвинизмистский’); она дает простые ответы на многие банальные вопросы о будто бы нелогичном словоупотреблении, как например: почему в бейсболе про отбивающего мяч говорят (has) have flied out — почему ни один смертный ни разу не (has) have flown out (зд. отбил мяч) в центр поля? Почему хоккейная команда Торонто называется «Maple Leafs», а не «Maple Leaves» («Кленовые листья»)! Почему многие предпочтут сказать Walkmans, а не Walkmen в качестве формы множественного числа от Walkman ‘портативный магнитофон’ букв. ‘«Идущий человек»’? Почему если кто-то скажет, что все друзья его дочери — low-lives, а не low-lifes ‘отребье’ — это прозвучит странно?

Обратитесь за помощью к любому руководству по стилистике или самоучителю по грамматике, и оно предложит одно или два объяснения того, почему в данных случаях отметается нерегулярность образования словоформы, но все объяснения будут неверными. Одно будет состоять в том, что список «неправильных» слов в английском уже закрыт; любая новая форма, образующаяся в языке, должна это делать по правилам. Неверно: если я выдумаю такие новые слова, как re-sing ‘спеть повторно’ или out-sing ‘перепеть, спеть лучше кого-либо’ их формами прошедшего времени будут: re-sang и out-sang, а не re-singed и out-singed. Аналогично, недавно я прочитал, что в Китае есть крестьяне, которые обегают нефтеносные месторождения и собирают нефть из неохраняемых скважин в маленькие емкости. В статье их называли oil-mice, а не oil-mouses ‘нефтяные мыши’. Второе объяснение состоит в том, что когда слово приобретает новый, не буквальный смысл, как fly out ‘отбить мяч’ букв. ‘вылететь’ в бейсболе, этот смысл требует образования словоформы по правилу. Нефтяные мыши явно опровергают это объяснение, так же, как и многие другие метафоры, основанные на «неправильных» существительных, непоколебимых в своей «неправильности»: sawteeth, а не sawtooths ‘зубья пилы’. Freud’s intellectual children, а не childs ‘духовные дети Фрейда’; snowmen, а не snowmans ‘снеговики’ и т.д. Точно так же когда глагол blow ‘дуть’ стал употребляться в сленге, как например, to blow him away ‘убить, пришить’ и to blow it off ‘свалить какое-то дело, покончить с ним без напряжения’, формы прошедшего времени продолжали оставаться нерегулярными: blew him away и blew off the exam, а не blowed him away и blowed off the exam.

Настоящее рациональное объяснение для словоформ flied out и Walkmans исходит из алгоритма, который позволяет вывести значение сложного слова из значений составляющих его простых слов. Вспомните о том, что когда одно большое слово построено из меньших частей, все свои свойства оно получает от одного особого элемента в его составе, самого крайнего справа — его ядра. Ядро глагола to overshoot ‘промахнуться при стрельбе’ — это глагол to shoot ‘стрелять’, поэтому overshooting — это вид shooting, и это глагол, поскольку shoot — это глагол. Точно так же workman ‘рабочий’ — это существительное в единственном числе, потому что слово man ‘человек’ — его ядро — существительное в единственном числе, и оно относится к некому человеку, а не к некой работе. Вот как выглядит структура этих слов:

Самое главное то, что от ядра к верхнему узлу, распространяется вся информация, содержащаяся в слове-ядре: не только сведения о том, глагол оно или существительное, не только его значение, но и присутствующая в нем нерегулярность образования формы. Например, в словарной статье ментального словаря для слова shoot будет среди прочего значиться следующее: «У меня есть своя собственная нерегулярная форма прошедшего времени shot». Эта порция информации распространяется вверх и относится ко всему сложному слову, как и любая другая порция информации. Таким образом, форма прошедшего времени для overshoot — это overshot (а не overshooted). Точно также слово man носит на себе табличку: «Моя форма множественного числа — это men». Поскольку man является ядром слова workman, сведения на этой табличке распространяются вверх до символа N, замещающего слово workman; отсюда форма множественного числа от workman — это workmen. Таким же образом мы получаем out sang, oil-mice, sawteeth и blew him away.

Теперь можно ответить на банальные вопросы. Причина, причудливого поведения таких слов, как fly out и Walkmans, в том, что они не имеют ядра. Слово, не имеющее ядра — это исключение, которое по той или иной причине отличается по своим свойствам от своего крайнего справа элемента, того, на котором были бы основаны его свойства, будь оно обычным словом. Простой пример слова без ядра — это low-life ‘отребье’ букв. ‘низкая жизнь’, которое обозначает вовсе не жизнь, а некого человека, того, который ведет низкий образ жизни. Отсюда следует, что в слове low-life тот канал, по которому обычно распространяется информация, должен быть заблокирован. Но такой канал внутри слова не может быть заблокирован только для одной порции информации, если он заблокирован для чего-то одного, то по нему не распространяется никакая информация. Если слово low-life не может получить своего значения от элемента life, то оно не может получить от него и форму множественного числа. Нерегулярная форма, ассоциирующаяся с life, а именно lives, заблокирована в ментальном словаре, не имея никаких шансов распространиться на все слово low-life. Стандартное правило на все случаи жизни «Добавь суффикс -s» вступает в силу за неимением альтернативы, и мы получаем low-lifes. По такой же неосознанной причине в речи появляются словоформы saber-tooths ‘саблезубые’, обозначающие вид тигра, а не вид зубов; tenderfoots букв. ‘нежные ступни’ — новички в скаутской организации, представляющие собой не вид ступней, а вид детей, у которых нежные ступни; flatfoots букв. ‘плоские ступни’ также обозначающие не вид ступней, а жаргонное наименование полицейских; still lifes ‘натюрморты’ букв. ‘покоящаяся жизнь’, которые являются не видом жизни, а видом картины.