Любовь под луной - Джеймс Саманта. Страница 53

Как он сказал? Соблазнить ее? Пульс Оливии участился. Она подняла на него глаза.

– Вы все это придумали заранее. Я угадала?

Он стоял, скрестив руки на мощной груди, и даже не пытался скрыть, насколько доволен собой. Впрочем, как она подозревала, он не особенно и старался.

– Неужели вы возражаете, мисс Шервуд? – Уголки рта Доминика приподнялись в ленивой усмешке.

Но по правде сказать, Оливии только польстило, что Доминик так старался ей угодить, что даже заранее продумал каждую мелочь.

– Я? О Боже, Доминик... Господи, я в жизни не видела ничего прекраснее!

Лицо Доминика просветлело. Ничего не сказав, он направился к огромной кровати, занимавшей почти половину спальни. Посреди нее на покрывале стояла большая коробка, которую Оливия до сих пор не заметила. Доминик поманил Оливию к себе и коротко произнес:

– Это для тебя.

– А что это? – растерялась Оливия.

– Открой и посмотри.

Затаив дыхание, она сдвинула крышку и заглянула в коробку. Сначала она не увидела ничего, кроме нескольких слоев шелковистой бумаги... Потом что-то слабо замерцало в темноте. Оливия вскрикнула... В глаза ей словно ударил сноп зеленоватых лучей. Голова у нее закружилась. Забыв обо всем, Оливия погрузила руки в ворох шелковистой ткани. На лице у нее было выражение блаженства, как у ребенка, который Бог знает сколько времени не получал новых игрушек.

Переливчатый шелк цвета китайского нефрита с мягким шелестом опустился ей на руки. Это было платье, бальное платье! Оливия сразу догадалась! Восхитительная, гладкая, сияющая материя, казалось, жила собственной жизнью. У Оливии от восторга захватило дух. Ей было боязно даже коснуться ее. Едва осмеливаясь дышать, она потянула платье из коробки. Мелкие складки струились от ленты, подхватывающей грудь. Рукава были плотно облегающими. Кроме платья, в коробке лежали длинные белоснежные перчатки, крохотная бальная сумочка и даже пара туфелек в тон платью.

– Я купил его в Лондоне, – послышался из-за спины низкий голос Доминика. – Мне показалось, что зеленый цвет должен очень пойти к твоим глазам.

Онемевшая от восторга и неожиданности Оливия покачала головой.

– Доминик, я... я очень тронута, но... Видите ли, я не могу принять такой роскошный подарок. Это платье слишком дорогое. Да и подумайте сами... куда я смогу его надеть?

– Надень его для меня, – тихо сказал он, и глаза его потемнели.

Во рту у Оливии пересохло. Сапфировые глаза околдовывали ее, и она поймала себя на том, что ей и самой безумно хочется надеть это платье. Ничего похожего с ней никогда не случалось. Она попыталась заговорить, но обнаружила, что потеряла дар речи, и смогла только пролепетать охрипшим голосом:

– Сейчас?

Доминик молча кивнул. Глаза его, казалось, прожигали ее насквозь.

– Не могли бы вы ненадолго отвернуться? – нахмурилась она.

Взгляд Доминика смягчился. Что-то неуловимое промелькнуло между ними... и оба почувствовали, что стали ближе и понятнее друг другу. Отвернувшись, он отошел к окну, оперся о подоконник и стал смотреть в ночь.

Поспешно стянув с себя опостылевшее простое черное платье, в каких ходила прислуга в Рэвенвуде, и скинув старенькие туфельки, она надела шуршащий шелк. Платье было почти невесомым, и Оливия едва дышала, боясь случайно порвать его. Вырез платья был таким низким, что Оливия оцепенела. Ее сорочка, несомненно, не годилась для этого платья. Секунду поколебавшись, Оливия решительно стянула ее с себя, беззвучно молясь, чтобы небеса простили ее за это.

– Ну вот, – наконец сказала она, – теперь можете смотреть.

Доминик обернулся. Оливия затаила дыхание. Ей так хотелось быть красивой! Желанной... Господи, как ей хотелось стать неотразимой в его глазах! И никогда она еще так не волновалась.

Доминик не отрываясь смотрел на нее. Его взгляд медленно переместился вниз, к низко вырезанному декольте, задержавшись на упругих полушариях груди, подхваченной лентой.

Поймав его, Оливия чуть заметно задрожала. Жаркая волна нахлынула на нее, опалив огнем. Увидев восторг в глазах Доминика, она от радости и облегчения чуть не заплакала.

Все так же молча он протянул к ней руку. Пошатываясь на подгибающихся от волнения ногах, Оливия подошла к нему. Доминик осторожно взял ее за плечи и подтолкнул к стоявшему в углу зеркалу.

– Посмотри, – тихо сказал он.

Оливия медленно подняла голову и взглянула на свое отражение. Низко вырезанная линия декольте позволяла видеть плечи и длинную, изящную шею. Вырез в глазах Оливии был почти неприличным. Мягкая ткань, плотно, будто вторая кожа, прилегая к телу, выгодно подчеркивала пышность наполовину открытых грудей. Никогда Оливии не доводилось надевать что-либо подобное.

Несколько минут она могла только молча разглядывать свое отражение в зеркале. Она ощущала себя восхитительно греховной. И это было так заманчиво и притягательно.

Сзади к ней бесшумно приблизился Доминик. Он уже успел сбросить сюртук, развязать галстук и расстегнуть несколько пуговиц на рубашке. Оливии бросились в глаза темные волоски на его груди на фоне ослепительно белого полотна.

– Великолепно, прямо по тебе, – сказал он. – Кстати, это немаловажно: ведь размер мне пришлось прикинуть на глазок.

Оливия облизнула пересохшие губы. Привстав на цыпочки, она осторожно повернулась сначала в одну сторону, потом в другую.

– Вам не кажется, что корсаж немножко тесноват? – Спросила она, озабоченно покосившись туда, где стиснутые корсажем груди, казалось, готовы были в любую минуту порвать тонкую ткань платья.

Взгляд Доминика был прикован к ее груди.

– Прямо по тебе, – тихо повторил он, и медленная, ленивая усмешка скользнула по его губам.

Оливия вспыхнула – больше от гордости, чем от смущения, как ей пришлось признать. Отвернувшись от нее, Доминик наполнил вином узкий бокал и протянул ей. Она взяла его, дрожащими губами сделала маленький глоток и тут внезапно обнаружила, что язык не повинуется ей.

Отобрав у нее бокал, Доминик прижался губами к тому месту, где только что были ее губы, жадно отпил и снова вернул, глядя ей в глаза. Оливия рассмеялась звенящим смехом.

– Кажется, вы пытаетесь меня соблазнить?

– И как, мне это удается? – вопросом на вопрос ответил Доминик.

– Боюсь, что да, – беспомощно выдохнула Оливия, не в силах оторвать от него глаз.

Он забрал у нее бокал. Сильные горячие руки легли на ее обнаженные плечи.

– Не бойся, Оливия, – шепнул он. – Все будет по-другому, я обещаю... – Он немного замялся. – Ты так красива, – вдруг мягко добавил он.

– И вы тоже... – На губах ее распустилась очаровательная улыбка.

– К мужчинам это не относится, – насмешливо хмыкнул он.

– А к вам относится, – ни минуты не колеблясь, возразила она. И сама удивилась не меньше Доминика, когда вдруг нежно обвела кончиками пальцев скульптурные очертания его рта.

Улыбка замерла у него на губах. Оливия ощутила, как они затвердели под ее пальцами.

– Ты жалеешь, что это случилось? – целуя кончики ее пальцев, чуть слышно прошептал Доминик.

Сердце Оливии упало. Они оба хорошо понимали, что он имеет в виду. Покачав головой, Оливия положила руки ему на грудь. Ладони ее скользнули в вырез рубашки, ощутив шелковистую твердость упругих мышц. Дрожь пробежала по ее телу. Набравшись храбрости, она подняла на него глаза и прошептала:

– А вы?

– Господи... конечно, нет. – Глаза Доминика потемнели.

Его ладонь, запутавшись в ее волосах, легла на затылок Оливии. Доминик запрокинул ей голову, жадно вгляделся в смущенное лицо и потянулся к ее губам. Оливия поняла, что ом хочет ее поцеловать, и подумала, что ей этого хочется больше всего на свете.

Губы их слились, дыхание смешалось. Прикосновение губ Доминика, нежное и настойчивое, всколыхнуло в груди Оливии ураган чувств. Страсть... Желание... Ненасытный голод... Кончик его языка, как будто вопрошая, коснулся ее губ, и Оливия с готовностью откликнулась на призыв, в свою очередь проведя языком по его губам и ощутив прохладную твердость зубов. Руки Оливии обхватили его за шею, и в глубине горла Доминика родился низкий, страстный стон. Оливия чувствовала, как твердеет и наливается силой его тело. Что-то горячее тяжело вжималось в ее мягкий живот.