Верное сердце - Джеймс Саманта. Страница 60

Джиллиан смотрела на него. «Робби, – подумала она про себя, не в силах совладать с волнением. – Мой дорогой, милый мальчик…»

Она вспомнила тот день, когда малыш впервые вошел к пей в комнату, спрашивая, не она ли его мама, и тут что-то оборвалось в ее груди. Да, Робби не был ее сыном, ее плотью и кровью. Она не могла чувствовать, как он шевелится у нее под сердцем, и все равно она не могла бы любить его больше. Она любила его за его звонкий смех и добрый мягкий нрав. За ту радость, которая охватывала ее всякий раз, когда она прижимала его к своей груди. За тот ни с чем не сравнимый восторг, который он привнес в ее жизнь. Она любила его потому, что он был сыном Гарета…

И ее сыном тоже.

Тут она почувствовала в душе острые уколы совести. Ее ревность к Селесте сразу показалась ей чем-то низким и мелочным – ведь той уже никогда не суждено прижать это мягкое крепкое тельце к своей груди. Селесте и так слишком многого не дано было увидеть. То, как ее сын, взяв в руки палку, упражняется вместе с Гаретом в фехтовании – зрелище, которое неизменно вызывало у Джиллиан улыбку. То, как он понемногу становится высоким и статным, даже в свои юные годы…

Сердце сжалось в ее груди, по щекам потекли слезы. Она протянула руки к Робби, крепко прижав его к себе. Ее пальцы нежно поглаживали его щеки.

– Робби, – произнесла она дрожащим голосом, – ты уверен, что хочешь именно этого? Называть меня мамой? – Она чуть отстранилась и заглянула ему в глаза.

– Да, – не раздумывая ответил Робби.

Приятное ощущение тепла разлилось по всему ее телу.

– Я буду этому очень рада, Робби. Если тебе нравится называть меня так, то мне это понравится еще больше!

Джиллиан крепко обняла мальчика и долго не отпускала от себя, уткнувшись подбородком в золотистое облачко его волос. Наконец она отстранилась от него и шутливо погрозила пальцем:

– Ну а теперь, юный сэр, вам пора спать. В глазах Робби вспыхнули искорки.

– Хорошо… мама! – С озорным смешком он отскочил на противоположную сторону кровати.

Джиллиан подхватила его и рассмеялась сквозь слезы. Он прикорнул рядом с ней, теплый и довольный.

На следующее утро они оба проснулись позднее обычного.

– Папа дома! – радостно закричал Робби, врываясь в главный зал с внутреннего двора замка.

Джиллиан только что вернулась из кладовой. Глаза ее округлились от испуга, она всплеснула руками.

– Скажи мне, Линетт, нет ли у меня грязи на лице? А на подбородке? – Она подвязала волосы лентой, чтобы не мешали во время работы. Без сомнения, вид у нее сейчас был совсем как у девчонки!

– Волосы! – засуетилась она. – Я должна расчесать волосы! – Джиллиан опустила глаза на свои юбки и так и ахнула. – Боже, до чего же я грязная! Мне нужно принять ванну…

Линетт только рассмеялась в ответ. Она смахнула паутину с ее юбок, после чего выпрямилась и с улыбкой произнесла:

– Вы выглядите чудесно, миледи, поверьте. К тому же у вас уже нет на это времени. – Она приподняла брови и кивнула, давая понять, что они находились в комнате не одни.

Джиллиан тут же повернулась, и сердце подпрыгнуло в ее груди.

Гарет стоял в дверях с Робби на руках – живой, невредимый и ошеломляюще красивый. Глаза их встретились и не могли оторваться друг от друга. Затем он медленно опустил на пол Робби и приблизился к ней, по-прежнему не сводя с нее взгляда.

И Джиллиан тоже не в силах была оторвать от него глаз. Весь мир мог обрушиться вокруг нее, и тем не менее в нем остались бы они двое. Она бы ни за что не двинулась с места, даже если бы из-под ее туфель вырвались языки адского пламени. Он стоял перед ней – так близко, что ей стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до него. О Боже, как же ей этого хотелось! Провести пальцами по щетине на его подбородке, так приятно щекотавшей ей ладонь, по его гладким губам…

– А ты, я вижу, поправился, – проговорила она, разглядывая его высокую мощную фигуру. Широкая грудь и плечи натягивали ткань его туники так, что на ней не осталось ни единой морщинки.

Уголки его губ слегка приподнялись, и он осмотрел ее с головы до ног.

– Как и ты, моя прелесть. Джиллиан так и вспыхнула румянцем.

– Да, наверное… в некоторых местах.

Рука ее взметнулась к талии. С тех пор как они в последний раз видели друг друга, прошло почти три месяца. Джиллиан знала, что выглядит теперь совсем иначе, чем в тот день, когда он ее покинул.

– Робби говорит, что я располнела.

– Нет, вряд ли, – усмехнулся в ответ Гарет. – Ты еще прекраснее, чем когда бы то ни было.

Его взгляд бродил по ее лицу с нетерпением, почти с алчностью, заставив ее сразу воспрянуть духом. Затем глаза его остановились на ее губах, отчего розовый румянец на ее щеках стал пунцовым, а сердце бешено заколотилось.

Его тонкие сильные пальцы подхватили ее под локоть, и они вместе направились в главный зал, куда уже начали понемногу собираться рыцари Гарета, узнавшие о возвращении хозяина. Пока слуги подавали на стол мясо и эль, они беседовали обо всем, что произошло в его отсутствие. Его люди горели нетерпением узнать последние новости из внешнего мира. Но когда один из рыцарей поинтересовался, чем занят сейчас король, внутри у Гарета словно погас свет и он внезапно стал печальным и задумчивым. Люди за столом притихли, вопросительно глядя на хозяина.

– Ветры недовольства дуют над страной, и притом сильнее, чем когда бы то ни было. Я боюсь за Англию. Я боюсь за Соммерфилд, – задушевно произнес Гарет. – До сих пор я старался не принимать ничью сторону – не идти на поводу у короля и не поддерживать мятежников. Однако теперь я задаюсь вопросом… не ошибся ли я?

– Вы сделали то, что должны были сделать, – ответил сэр Годфри. – Боже правый, ведь он же держал в руках жизнь вашего сына! Вы не могли помешать ему взять маленького Робби в заложники. Иначе королевские войска сровняли бы Соммерфилд с землей!

Гарет поднял руку.

– Мне приятно слышать от вас эти слова, ибо, должен вам признаться, король подверг меня суровому испытанию. За несколько недель я изъездил едва ли не каждый холм и долину в Англии по меньшей мере по три раза. Король, видите ли, пожелал, чтобы я втерся в доверие к баронам, дабы снова привлечь их на его сторону. – Он помрачнел. – Нелегкая задача, смею вас заверить. По правде говоря, нередко мне едва удавалось унести вовремя ноги, ибо среди баронов есть немало таких, кто до сих пор смотрит на меня с подозрением, поскольку я не присутствовал на встрече в Раннимиде – и, возможно, зря. После того как Великая хартия вольностей потерпела поражение, ряды повстанцев заметно поредели, но теперь оставшиеся совершают набеги на владения короля, и я боюсь, как бы они не разорвали наше бедное королевство на части. Они не могут договориться между собой, что давно уже следовало бы сделать, и вместо этого погрязли в междоусобных распрях. К тому же сейчас для Англии появилась еще одна угроза…

– Из Франции, – тихо закончил за пего сэр Маркус.

– Да, – подтвердил Гарет, и было видно, что каждое слово давалось ему с трудом. – Королю удалось заручиться благоволением папы. Иоанн пообещал ему, что когда с мятежными баронами будет покончено, он немедленно поведет свою армию в Святую землю. Теперь повстанцы оказались в немилости у церковных властей. Сражаясь против Иоанна, они превратили папу в своего врага. Просто глупцы, – заявил Гарет без обиняков, – все до единого, и только эта глупость заставила их обратиться к принцу Людовику Французскому, чтобы тот помог им нанести поражение королю Иоанну. Однако единственное желание Людовика – самому завладеть Англией! Более того, он уже захватил несколько замков в юго-восточной оконечности королевства, однако даже не подумал вернуть их баронам, умолявшим его о содействии. Вместо этого Людовик передал их своим собственным приспешникам!

Среди собравшихся пронесся протестующий ропот. Люди переглядывались между собой, не скрывая своего изумления и негодования.

– Я должен быть с вами откровенным. Король капризен и непредсказуем. Он доверил большую часть своего состояния монастырям, разбросанным по всей стране. Однако теперь он возит повсюду за собой в своем кортеже золото и драгоценности. – Гарет сделал паузу, окинув взглядом собравшихся за столом. – Если король Иоанн сумеет взять верх над баронами и принцем Людовиком, мы все проиграем. Но если победа окажется на стороне принца Людовика, мы все равно проиграем. Я не хочу делать вид, будто всегда принимал только верные решения. Однако нам всем сейчас предстоит сделать выбор, и я свой уже сделал. – Голос его выдавал глубокую убежденность в своей правоте. – Я больше не покину Соммерфилд. Я и так уже слишком долго отсутствовал. Король уже конфисковал замки и имущество многих из повстанцев, и я не намерен помогать ему в этом. Сейчас каждый сам за себя. Я не намерен уступать Соммерфилд ни королю Иоанну, ни Людовику Французскому, ни кому бы то ни было. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить мой дом, мои земли, мою семью и моих людей. Я не осужу вас и не стану вас останавливать, если вы решите принять сторону короля или повстанцев. Каким бы ни был ваш выбор, вы всегда вольны меня покинуть.