И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Павлов Иван Петрович. Страница 59

Все сообщенное об этой собаке дает основание сказать, что это и есть совершеннейший из всех типов, так как им обеспечено точное уравновешение всех возможностей окружающей среды, как бы ни были сильны раздражители как те, ответом на кото рые должна быть положительная деятельность, так и те, эффек ты на которые должны быть заторможены, и как бы быстро ни сменялись эти различные раздражители. Надо еще прибавить, что описанные труднейшие испытания собака выдержала, буду чи уже кастрированной.

Противоположностью в отношении изучаемого свойства не рвной системы служит другая наша собака, характеристика об щего поведения которой дана выше (Золотистый Яковлевой). Что особенно дало себя знать при изучении условнорефлекторной деятельности этой собаки — это невозможность получить у нее постоянный и достаточный слюнной пищевой рефлекс: он хао тически колебался, падая сплошь и рядом до нуля. Что же это значило? Если бы рефлекс стремился быть точно приуроченным к моменту подкрепления, т.е. подачи еды, то почему же он тог да колебался, а не сделался постоянным? Это не могло иметь своим основанием недостаток торможения, потому что мы зна ли, как эта собака выдерживала продолжительное торможение. К тому же отсутствие предупредительного слюнотечения вовсе не есть какоето совершенство, а наоборот, — явный недостаток. Ведь смысл этого слюноотделения тот, что поступающая в рот пища без замедления встречается с тем, что ей нужно. Что такое понимание факта соответствует действительности, доказывает ся, во-первых, его всеобщностью, а во-вторых, и тем, что предуп редительное слюнотечение как биологически нужное, важное по своему размеру всегда точно соответствует количеству пищи. Натуральное объяснение особенности нашей собаки надо видеть в том, что первоначальное, существующее в каждом отставлен ном условном рефлексе торможение — период запаздывания (или латентный период, как он у нас назывался раньше), — хотя и сильное, но явно недостаточно подвижно, чтобы правильно распределяться во времени, и в силу инертности заходит даль ше, чем следует. Никакие меры, направленные на получение постоянного слюнного эффекта, не могли достигнуть цели.

Ввиду того что собака обладала сильными раздражительным и тормозным процессами, ей предложена была очень трудная, однако некоторыми другими собаками удовлетворительно реша емая задача. Среди других выработанных условных раздражи телей, притом постоянно в разных местах этой системы рефлек сов, применялся новый раздражитель четыре раза в течение опыта, но подкреплялся только в последний раз — задача, тре бующая всех ресурсов нервной системы и главнейшим образом подвижности процессов. Наша собака употребляла все средства, чтобы решить эту задачу окольно, привязываясь ко всему, что могло быть простым, обыкновенным сигналом четвертого под крепляемого применения нового раздражителя. Прежде всего она воспользовалась стуком и шумом движущейся, притом на ее глазах, кормушки, продолжая сидеть при тех первых примене ниях нового раздражителя, при которых еда не давалась, а зна чит, и не было движения кормушки. Когда в промежутках меж ду раздражителями стали подаваться пустые кормушки, чтобы лишить собаку сигнала, связанного с подкреплением, она стала смотреть: есть ли что в кормушке, и поднималась (она обыкно венно сидела) только при наличии еды. Когда кормушка была так поднята, что собака не могла видеть, что в ней, то она вообще отказывалась от еды, продолжая сидеть при всех раздражителях. Приходилось при положительных раздражителях входить в камеру и показывать еду в поданной кормушке, т.е. приглашать есть, — и только тогда она ела. Теперь были отменены и новый раздражитель и подавание пустых чашек. Употреблялись толь ко старые раздражители, конечно с подкреплением. Лишь посте пенно собака стала вставать на раздражители и есть. Потом вновь был угашен рефлекс на подающуюся пустую кормушку. Собака продолжала вставать на старые условные раздражители, но, что для нее было обычно, не всегда с предварительным слюнотечением. Теперь опять четыре раза стали применять новый раздра житель, подкрепляя его только при последнем разе, причем при трех первых — кормушка не подавалась, потому что, как толь ко что сказано, рефлекс на нее был угашен. Задача и в этот раз оказалась решенной при помощи хотя и нового, но все же простого сигнала, именно — комплексного раздражителя из нового раздражителя плюс движения со стуком подаваемой кормушки. На новый раздражитель, повторяемый первые три раза без по следнего раздражения, реакции не было. Когда же и на эти пер вые разы кормушку тоже стали подавать, но пустую, т.е. когда комплексный раздражитель был обесценен, то собака после не скольких бесплодных вставаний решительно и совершенно пре кратила реакцию на новый раздражитель, вставая только при всех других раздражителях. Тогда было решено все же восста новить угасший рефлекс на новый раздражитель, отменив все другие раздражители и подкрепляя новый раздражитель в течение опыта целых восемь раз подряд. Восстановление рефлекса происходило очень медленно. Два дня, значит шестнадцать раз, новый раздражитель подкреплялся, и несмотря на то, что экс периментатор за это время не раз входил в камеру и указывал при действии нового раздражителя на еду (когда собака нако нец вставала и ела), она сама по себе при новом раздражителе не вставала. На третий день сначала то же, и лишь при девят надцатом применении нового раздражителя, когда его после обычных 30 сек продолжали дальше, с подаванием новых кор мушек после каждых 10 сек, собака наконец при четвертой по даче поднялась и съела предлагаемую порцию. И только потом, сперва с большими пропусками со стороны собаки, образовался двигательный пищевой рефлекс, причем для ускорения полно го его восстановления не раз было применено полное суточное голодание. Наконец, лишь после этого, на пятнадцатый день, по лучился полный рефлекс с предварительным слюнотечением, но, как обычно, с непостоянным. Специально для получения посто янного слюнного рефлекса собаку посадили на двадцатом дне на половинную порцию, на которой она оставалась десять дней. Цель не была достигнута: слюнная реакция осталась непостоян ной, да и двигательная наступала или в конце действия услов ного раздражителя, или даже только после подачи кормушки. Какая поразительная инертность тормозного процесса! Затем в течение четырнадцати дней собаку держали на четверти нор мального питания, что почти не изменило положения дела с рефлексами.

На этом фоне вновь было приступлено к образованию новой, чрезвычайно упрощенной дифференцировки: новый раздражи тель строго поочередно то подкреплялся, то нет, т.е. надлежало выработать рефлексы на простой ритм. В течение восьми дней не видно было ни малейшего намека на рефлекс. Какая инерт ность раздражительного процесса! Предполагая, что факт отча сти мог зависеть от слишком большой пищевой возбудимости, мы перевели собаку на половинную порцию. Действительно, теперь постепенно стала выступать разница в размере слюнной реакции при подкрепляемом и неподкрепляемом раздражителях и дошла наконец до того, что при первом эта реакция была очень значительна, а при последнем оказывалась нулевой. Но двига тельная реакция оставалась при всех случаях, хотя при положи тельном наступала скорее. Когда опыты были продолжены в расчете добиться полной дифференцировки и на двигательной реакции, собака начала скулить сначала перед опытом, а затем и во время него и постоянно пыталась уходить со станка. Двига тельная реакция при неподкрепляемом раздражителе отдиффе ренцировывалась вполне в некоторых опытах только на первом месте в опыте. Чем дальше, тем больше нарастало трудное со стояние собаки. Сама она в камеру не шла и, когда ее вводили, поворачивалась и убегала. В камере скулила и лаяла. При раз дражителях лай и скуление усиливались. Теперешнее общее по ведение собаки чрезвычайно контрастировало с ее прежним трех летним поведением. Чтобы помочь собаке достигнуть полной дифференцировки, назначена была полная порция ежедневного питания. Собака постепенно успокаивалась, на станок шла охот но, вой и лай прекратились, но вместе с тем слюна стала появ ляться и при неподкрепляемом раздражителе, затем слюноотде ление и на тот и на другой раздражитель все уменьшалось и дошло потом до нуля, а наконец исчезла совершенно и двига тельная реакция на повторяющийся раздражитель. Собака от казалась от задачи, спокойно лежала весь опыт, ища блох или полизывая разные части тела. После опыта жадно съедала при готовленные порции.