Канатная плясунья - Джеллис Роберта. Страница 91

– Ничего! – взорвался Дери. – Ты ничего не будешь делать! Ты останешься здесь и будешь танцевать на канате для хозяина этой харчевни до тех пор, пока мы с Телором не приедем за тобой. У нас с ним и так достаточно хлопот, чтобы волноваться еще и о тебе.

– Не надо обо мне волноваться, – спокойно сказала Кэрис. – Не такая я дура, как вы обо мне думаете, и не буду карабкаться на стену Марстона. Там все охранники начеку, и вряд ли кому-то удастся проскользнуть на территорию поместья незамеченным. К тому же это может выдать Телора и испортить все его планы.

Дери вздохнул с величайшим облегчением.

– Кэрис, это, действительно, так. Помни об этом и не пытайся нам помочь, ты можешь все испортить. В любом случае тебе не стоит беспокоиться за Телора. Он гораздо умнее, чем ты думаешь и... он любит тебя. Ему не хочется умирать. Он будет очень, осторожен.

– Да, но...

Но Дери не остался, чтобы выслушать остальное.

Закончив обедать, он, крадучись, пробрался ко входу в харчевню и, окликнув хозяина, попросил его не запирать заднюю дверь.

– Мои друзья всю ночь играют в шумные игры, – пожаловался карлик, – и я не могу спокойно уснуть. Я буду следить, чтобы ничего не украли. А если что-то пропадет, я заплачу.

Получив согласие хозяина харчевни, Дери вышел на главную улицу и направился к дому лорда Уильяма, чтобы подождать там Телора. Если бы карлик остался с Кэрис, она наивно поведала бы ему, что думает о воле Пресвятой Богородицы, это встревожило бы Дери и заставило повнимательнее присмотреться к девушке. Но теперь он отчасти поверил Кэрис, что она не собирается проникнуть в Марстон, и понимает – ее присутствие там может оказаться более чем нежелательным. Дери говорил с Телором прошлым вечером о его планах, но когда узнал их подробнее, громко и долго спорил и успокоился, только когда понял, сколько боли причиняет другу.

– Я должен сделать это, – менестрель смотрел на карлика глазами, полными слез, – должен. Я дал слово лорду Уильяму. Но дело не только в этом, Дери, я не буду мужчиной, если не отплачу за Юриона.

– А как же Кэрис? – спросил Дери.

Кровь отхлынула от лица Телора и глаза его лихорадочно блестели, но он ответил:

– Она очень молода. И забудет меня, – потом добавил: – Я сделаю все возможное, чтобы выйти из этой истории живым. Дери, ты должен остаться с Кэрис. И если случится худшее, вы сможете вместе выступать.

Они сидели в пивной, и Дери невидящим взглядом смотрел на коптящий факел в углу зала.

– Я обязан тебе жизнью, Телор.

– Но я хочу, чтобы ты сделал это для меня, – сурово ответил Телор. – Не думай, что я не понимаю, чего это тебе стоит. Я знаю, ты хочешь пойти со мной, но мне важнее быть уверенным, что Кэрис останется под твоей защитой. Никто не сможет помочь мне в Марстоне, – менестрель помолчал. – Ну, а теперь нам будет лучше идти. Кэрис будет беспокоиться, если мы оба вернемся так поздно.

Телор не настаивал на своей просьбе, хотя Дери ничего ему не ответил. Он не мог сказать прямо, что Дери принесет ему больше хлопот, чем пользы, но был уверен: карлик и сам понимает это и останется с Кэрис. По дороге в харчевню менестрель лишь добавил, что не знает точно, когда покинет Леглейд. Человек, ездивший в Креклейд, вернулся с заверением горожан поддержать выступление лорда Уильяма, но посыльные, отправленные к соседям Марстона, еще не вернулись, к тому же не был решен этот вопрос с братом лорда Уильяма, находившемся в Фарингдоне.

Следующий день походил на предыдущий, сбылись предсказания Дери. На представление Кэрис зрителей собралось еще больше. Но на третий день среди них уже было гораздо меньше воинов, и после обеда Телор не вернулся, как делал это раньше. Перепуганная Кэрис надела новую тунику и брюки и отправилась к дому лорда Уильяма узнать что-нибудь о Телоре. Слуга учтиво сообщил, что менестрель находится у лорда и сегодня не освободится, но ему можно передать все, что нужно. Кэрис слегка успокоилась. И только после того, как они с Дери закончили вечернее выступление, в голову девушки пришла мысль, почему слуга не сказал, где именно остановился Телор. А потом Дери обнаружил, что исчезла дубинка менестреля.

– Неужели он не мог даже попрощаться с нами? – прошептала Кэрис, глаза которой заблестели от навернувшихся слез.

– Оставайся здесь! – велел ей Дери, срывая с себя старую одежду и натягивая новую. – Поклянись, что будешь сидеть здесь, пока я не вернусь.

– А куда ты идешь? И когда вернешься?

– Я иду в дом лорда Уильяма. Обещаю, я сообщу тебе, если отправлюсь еще куда-нибудь. А теперь не прибавляй горя к тому, которое я уже испытываю. Поклянись, что останешься здесь, пока я не вернусь.

Кэрис ничего не чувствовала, кроме страха и пустоты.

– Клянусь, – голос ее дрожал. – Но они сказали мне неправду. Они и тебе скажут то же.

Дери не ответил, но надеялся, что Телор попросил слугу рассказать правду своему карлику, и это, отчасти, оказалось верным. Когда Дери подошел к дому лорда Уильяма, стражники пропустили его, а слуга, узнав карлика, кивнул и отправил пажа в верхний этаж дома.

– Лорд Уильям желает видеть тебя, – сказал слуга, и когда паж вернулся, встал и жестом велел Дери следовать за ним. – Лорд Уильям может говорить на нашем языке, но иногда предпочитает, чтобы я говорил с ним по-французски.

В очаге горел огонь, поскольку вечер был сырым и прохладным, и восковые свечи, источающие аромат, были зажжены в таком количестве, что комната казалась залитой солнечным светом. Рядом с очагом стояло кресло лорда Уильяма. Заметив входящих, он отложил на маленький столик книгу в твердом кожаном переплете, украшенном позолотой и драгоценными камнями. Когда Дери со слугой приблизились к лорду, тот жестом руки, унизанной кольцами, разрешил слуге уйти.

Дери никогда не испытывал благоговейного трепета перед лордами, как большинство простых людей. Его отец не был удостоен рыцарского звания, но он был богат, а его поместья – достойны любого рыцаря. Поэтому семья карлика общалась больше с рыцарями невысокого звания и владельцами соседних поместий, а не с простыми людьми. И все же, когда лорд Уильям окинул его взглядом, Дери пришлось упереться покрепче ногами в пол, чтобы не повернуть обратно, и побороть в себе желание опустить глаза. Он вышел из положения, низко поклонившись лорду, а это показывало лишь хорошие манеры.

– Ты одет богато, мой лорд-карлик, – заметил лорд Уильям.

Слова эти были произнесены с акцентом, и их порядок в предложении отличался от английского, но Дери без тру да понял его.

– Я играю много ролей, лорд Уильям, – ответил Дери, – но когда могу быть самим собой, предпочитаю одеваться как можно лучше. Для меня это своего рода защита. Может быть, вы помните меня в замке Коумб, там я был одет в платье скромного слуги. В городе же, когда я созываю зрителей на представление канатоходки, на мне костюм шута...

– И хорошо она выступает? – перебил его лорд Уильям, которого это, казалось, заинтересовало.

– Она настоящая артистка, – ответил Дери, с легкостью поддерживая разговор, хотя и не зная, радоваться ли, что отвлек внимание лорда от собственной персоны, или же дрожать от страха, что привлек это внимание к Кэрис. Но ему даже в голову не пришла мысль соврать о мастерстве Кэрис – вряд ли кто-нибудь осмелился бы лгать под взглядом этих черных глаз.

– Alors, c'est domage, гм, жаль, что я должен уехать отсюда завтра рано утром. Но ты, я думаю, пришел сюда, чтобы спросить о своем... гм...

– Друге, – закончил Дери, поймав себя на том, что в уме ставит слова в нужном порядке. – Но я выслушаю все, что вы скажете мне о Телоре, даже если назовете его хозяином, а меня рабом.

– В таком случае ты, и в самом деле, хороший друг, – лорд Уильям вопросительно приподнял брови. Но когда Дери продолжил выжидательно смотреть на него, пожал плечами и засмеялся. – Я скажу тебе, если ты расскажешь, что произошло в Марстоне.

– Но разве Телор не рассказывал вам, мой лорд?

– Он рассказал лишь то, что было важным для меня, – лорд Уильям снова засмеялся. – И если говорить честно, то и для него тоже. Остальное не так важно, кроме того, я был занят и не просил его об этом. Но сейчас у меня есть час свободного времени, и я думаю, что эта история доставит мне удовольствие.