Мир Книги джунглей - Линдблад Ян. Страница 34

Иной раз, когда корма в гнезде было в достатке, можно было видеть, как орлан пикирует на зеленую ветку, не притормаживая, срезает ее мощнейшими когтями, описывает небольшой круг и возвращается к гнезду, чтобы добавить свежий стройматериал в груду совсем или отчасти высохших веток.

Часто родители обменивались пронзительными сигналами. Если добытчик задерживался, дежурный на гнезде издавал резкий крик, самец тоном повыше, самка — пониже (вполне естественно, поскольку она крупнее, как и все самки дневных хищных птиц, а также совиных).

Крик этот не назовешь красивым, больше всего он напоминает звук, который возникает, когда соскребаешь старую краску с твердого дерева. Я попробовал имитировать его, втягивая воздух через голосовые связки, — вышло похоже. Пользуясь этой уловкой, я мог включать кинокамеру раньше, чем отвечал орлан (что позволяло сэкономить немало пленки).

Как я уже говорил, платформа не отличалась устойчивостью, и, когда налетал внезапный порыв ветра, приходилось подлаживаться к ее качаниям. Один раз маскировочная сеть внезапно сорвалась с обломившейся ветки и передняя часть ее упала, так что я с моим штативом и камерой оказался на виду перед гнездом. А орланы хоть бы хны! Знай себе продолжали кормить птенцов без каких- либо проявлений испуга.

Какой там страх — скорее, они были чересчур бесстрашными. Я попробовал имитировать самца — и попал, как говорится, прямо в цель! Орлан понесся на меня, и все поле зрения видоискателя закрыло коричневое пятно. Из чистого озорства я продолжал имитацию, и хищник заметался взад-вперед, вычерчивая в воздухе демонстрационные зигзаги, сопровождаемые вызывающими криками. Он явно добивался, чтобы я оставил свое гнездо-новостройку для небольшого воздушного боя. Увы, моя способность к имитациям ограничена сферой вокала…

А достань он меня когтями, лететь бы и мне по воздуху, но скорее по вертикали. К счастью, до этого не дошло. Кто в лесах Норрланда подвергался атаке длиннохвостой неясыти или бородатой неясыти, тот знает силу тумака этих мощных сов. Застигнет тебя врасплох — с ног собьет. У орла крылья пошире, вес побольше и скорость выше, соответственно и удар должен быть куда сильнее.

Вместо меня орлан сперва атаковал мирно летевшего по своим делам луня. После многих зигзагов лунь предпочел удалиться в поисках более безопасных охотничьих угодий; тогда орлан, к моему удивлению, атаковал черношеего аиста, который каждый день прогуливался с важным видом неподалеку от гнездового дерева. Гнездо самого аиста находилось совсем близко, и до сих пор я не замечал никаких признаков вражды между этими двумя птицами. Пришлось аисту подняться в воздух и уходить крутыми виражами от орлана, пока тот не решил, что достаточно убедительно продемонстрировал, кто здесь хозяин.

Это был пример так называемой перенацеленной агрессии — явления, с которым всякий этолог обязан считаться, изучая схему поведения того или иного вида и определяя, что в ней отвечает норме, а что нет. Ярким примером того, какую катастрофическую роль могут сыграть внешние воздействия, служит, на мой взгляд, один случай с африканскими гиеновыми собаками. Речь идет о великолепном по техническому исполнению фильме, создатели которого считают нормальным поведением, когда вожак гиеновых собак (самка) при участии остальных членов стаи убивает щенков другой самки! Убивает, несмотря на то что атакованная мать отчетливо демонстрирует подчиненное поведение…

По-моему, на поведение собак повлияла методика съемок. Ежедневно к ним приезжала по меньшей мере одна машина с операторами, и камеры нацеливались прямо на логова собак с расстояния в несколько метров (это показано в фильме). Собаки никуда не могли уйти от назойливых наблюдателей, отсюда возможность нервной реакции этих редкостно умных животных на сильнейший стресс, которому они подвергались около своих убежищ. В приступе перенацеленной агрессии самка набросилась на следующего по рангу члена стаи (в тексте говорится, что прежде они отлично ладили). Вожак повел стаю на избиение детенышей своего лучшего друга. В нормальных обстоятельствах каждой особи предоставляется возможность отстаивать свое право на существование, и критерием служит ее индивидуальная жизне- и конкурентоспособность. Думаю, это правило действует и в свободной от вмешательства извне стае гиеновых собак.

Когда на водоемах Бхаратпура начинается нашествие уток и сопутствующих им хищников, сюда прибывает также до полусотни птиц, которых поистине можно назвать воплощением чистой красоты. Белоснежное оперение, кончики крыльев черные, голова красная — я говорю о сибирском журавле стерхе; его еще называют снежным журавлем. Не один исследователь безуспешно пытался устроить засидку по соседству с этой сторожкой птицей. Как и все журавли, стерх весьма неодобрительно относится к людским сооружениям; стоит его однажды потревожить, и он исчезнет на много месяцев. Так что засидки надо устраивать до прилета стерхов. Но ведь они могут избрать совсем другой участок Бхаратпура… Как тут быть?

Мы решили подобраться к стерхам на лодке безлунной ночью. Шри Чацд так основательно изучил весь район, что мы беззвучно выписывали зигзаги между стаями журавлей и серых гусей; только герой моих детских книг, индеец Быстроногий Олень сумел бы подкрадываться так ловко. Дойдя до цели, мы на маленьком мысу вблизи от того места, где днем приметили стерхов, бесшумно устроили засидку, замаскировав штатив и камеры камуфляжной сетью и ветками. Маневр удался! Ни один гусь не поднял тревоги.

С рассветом мы рассмотрели очертания четырех десятков стерхов, солнце окрасило их в розовый цвет, потом побелило. Попарно взлетая, журавли брали курс на клочок чистой воды перед нами и приводнялись, встреченные своим зеркальным отражением в тихой глади. Вскоре мы стали свидетелями удивительно красивой картины. Белоснежные птицы с красной головой принялись танцевать: они подпрыгивали, чеканили ритуализованные короткие шажки и выбрасывали голову вперед, издавая переливчатые звуки — голос безлюдного края, вызывающий представление о весеннем дне на сибирских болотах.

Не только ритуальный танец, но и повседневный быт сближает стерха с индийским журавлем Grus antigone. Тот и другой тщательно исследуют облюбованный участок мелководья, погружая красную голову в ил или воду в поисках съестного. Бывает, что проглотят крупную улитку, и она медленно скользит вдоль полуметрового канала этаким огромным кадыком.

Конечно, эти два красноголовых вида генетически довольно близки друг другу. Для северянина белый убор служит камуфляжем: в местах гнездования стерха климат суровый, снег залеживается и весной. Светло-серое в основе оперение антигоны лучше сочетается с увядшей растительностью; подобно нашему, шведскому журавлю, антигона часто красит себя в бурый цвет илистой водой.

Крича дуэтом, антигоны поднимают голову прямо вверх, при этом самец, как и стерх, широко распускает крылья. Но стерх качает головой, словно маятником, и крик у него отличный по мелодии и не такой громкий. В остальном ритуал тождественный. Антигоны топчут воду, угрожающе наклоняя голову, бегают по широкому кругу («танцуют»), прыгают на месте, резким движением клюва хватают клочок дерна и жонглируют им — намек на сооружение гнезда.

Всю эту процедуру мы увидели, наблюдая гигантский спектакль, для которого антигоны собираются в конце марта. От двухсот до тысячи особей исполняют индийскую версию журавлиных танцев в одном из наименее посещаемых уголков Бхаратпура. Как и у нас вокруг озера Хурнборга, где в иные весны насчитывали по нескольку тысяч журавлей, антигоны, прибывая большими и малыми стаями, сразу же начинают танцевать. Часть «танцоров» — молодые птицы в обычном светло-сером уборе, но с коричневой шапочкой. Судя по всему, в это время происходит общий смотр с возобновлением старых супружеских уз и образованием новых между «холостыми» журавлями. Сохраняются ли эти узы на всю жизнь — вопрос, который науке еще предстоит решить.

Таким образом, антигоны собираются на большой смотр после гнездования и примерно за полгода до следующего гнездового периода, тогда как у озера Хурнборга смотр непосредственно предшествует гнездованию. (Строго говоря, к тому времени, когда группа журавлей вокруг Хурнборга достигает максимальной численности, птицы постарше уже возвратились к своим обжитым местам. Не подлежит сомнению, что остановку на полпути к большим журавлиным гнездовьям на севере делают в основном молодые птицы.)