Там где бродили львы (с иллюстрациями) - Паттерсон Гарет. Страница 33

Три самца, которых я встретил у родника, выполняли роль, предназначенную хозяевам прайда. Они не потерпели бы здесь других самцов и вступили бы с ними в жестокую схватку, чтобы защитить свою территорию. Каждый из моих новых знакомых приближался к вершине своей жизни. Лев-самец ведет трудное существование, так что редко кто из этих зверей живет дольше восьми лет. Всего лишь через несколько коротких лет эти три юных принца окажутся лицом к лицу с более молодыми и более сильными противниками и, если не падут смертью храбрых в битве с ними, будут вынуждены вернуться к бродячей жизни юных лет, существуя на границе территории своих победителей. Такой бесславный конец – нелегкое испытание для зверя, некогда бывшего владыкой сильного и сплоченного прайда.

Такими предстали передо мной эти три молодых льва: постоянная смена жизненных успехов и трагедий, диктуемых природой и гарантирующих конечный успех львов как биологического вида.

Ранним утром в буше Этоша всегда удавалось увидеть много интересного и впечатляющего. Обычно мы покидали лагерь на рассвете и двигались в восточном направлении, в сторону равнин. Как-то в самом начале дня, когда солнце еще едва пробивалось сквозь пелену облаков, мы увидели одинокую львицу, возлежащую на берегу родника. Она напоминала статуэтку, вырезанную из золота, и прошло несколько долгих минут, прежде чем великолепный зверь зашевелился. Львица медленно потянулась всем своим изящным телом, широко зевнула и направилась прочь через равнину. Она прошла не более двадцати метров, когда донесшееся издалека громкое львиное ворчание нарушило окружающую тишину. Львица мгновенно остановилась. Призыв исходил, вероятно, от другой львицы, находившейся в направлении, прямо противоположном тому, куда собиралась идти первая. Вновь прозвучало низкое ворчание; находившаяся перед нами львица развернулась и решительно пошла в ту сторону, откуда доносились звуки.

Знатоки природы многие годы спорили о том, могут ли львы узнавать друг друга персонально по голосу, но для меня это вопрос праздный. Уж если я сам без труда различал голоса львов, находившихся под моим наблюдением, уж они-то сами как-нибудь смогут опознать друг друга по характерным звукам. Поведение львицы в это раннее утро вновь подтвердило мою мысль, что львы постоянно пользуются звуковой связью, которая помогает им гораздо чаще, чем думали ранее. Эта львица среагировала на призыв члена своего прайда – иначе зачем ей было останавливаться, прислушиваться и идти в направлении звуков. Если бы голос принадлежал чужаку, львица проявила бы осторожность и скорее всего продолжала бы свой первоначальный путь.

В это же утро, распрощавшись со львицей, мы повстречали типичнейшего обитателя сухих районов вроде Этоша – большеухую лисицу. Перед нами было целое семейство из пяти особей – двух взрослых и трех первогодков, суетливо разыскивающих насекомых. Эти некрупные, слегка сутулые существа с непомерно большими ушами – наверно, самые милые создания среди африканских млекопитающих. Это зверьки с длинным серым мехом и остроконечной мордочкой, украшенной блестящими черными глазами и увенчанной огромными, как раструбы, ушами. Большеухие лисицы – животные преимущественно насекомоядные, и их великолепный слух помогает зверькам определять местонахождение насекомых и их личинок глубоко в почве. Насторожив свои уши-воронки по направлению к земле, миниатюрные лисички точно опознают положение своей жертвы, после чего безошибочно выкапывают ее из почвы лапами.

Оставив эти очаровательные создания, мы вскоре лицом к лицу столкнулись с одним из трагических событий, ежедневно случающихся в девственном буше. Не более чем в двадцати метрах от дороги на песке лежала погибшая зебра, а в нескольких шагах от нее мы увидели жеребенка, которому едва исполнилось три месяца. Вскоре появились два шакала и начали подозрительно обнюхивать все вокруг. Их осторожность казалась вполне оправданной, ибо этим нахлебникам редко удается найти подобный подарок, на который не предъявляет прав никто из крупных хищников. Тем временем жеребенок нерешительно пытался приблизиться к суетливым шакалам, словно хотел отогнать их подальше от тела матери. Пасшееся поодаль стадо зебр оставалось безучастным К происходящему. Лишь время от времени та или другая из них поднимала голову и всматривалась в бескрайнюю даль котловины.

Трудно было понять, почему погибла мать жеребенка. Она определенно не была убита крупным хищником, так что причиной смерти могли стать бациллы сибирской язвы. Однако я не исключал возможности, что зебру укусила змея. Уже были известны случаи гибели травоядных, в том числе и крупного рогатого скота, от смертельного укуса толстенной африканской гадюки, не замеченной пасущимся животным в густой траве. Именно это казалось наиболее вероятной причиной смерти зебры.

Мы поехали дальше, намереваясь возвратиться на место событий на обратном пути. Мы хорошо знали, что суетящиеся шакалы привлекут к трупу внимание грифов, которые начнут слетаться сюда, оставив восходящие потоки горячего воздуха, что удерживают этих птиц высоко в небесах. Возможно, обнаружат тушу также гиены и львы. И в самом деле, вернувшись через три часа, когда солнце стояло, уже в зените, мы нашли здесь множество грифов, окружавших мертвую зебру сплошным плотным кольцом. Из неопрятного грязно-бурого оперения вездесущих любителей падали выступали розоватые оголенные шеи. Еще несколько этих птиц кружились неподалеку и тяжело опускались на землю у места пиршества. Пока шакалы выедали глаза зебры, белоспинные грифы принялись за мягкие ткани жертвы поближе к ее хвосту.

Все это время жеребенок оставался тут же, иногда подходя ближе и тем самым беспокоя грифов. Затем он с безнадежным видом поплелся прочь, туда, где паслись другие зебры. По-моему, мы недооцениваем силу чувств и эмоций диких животных, когда наблюдаем за их поведением бесстрастными глазами ученого. Я подумал об этом, видя, насколько подавлен жеребенок смертью матери. Особенно трогательными казались его старания оттеснить жадных нахлебников от трупа павшей зебры.

Я и до этого был как-то раз свидетелем эмоционального поведения зебр в отношении погибших особей своего вида. Однажды, разыскивая интересующий меня прайд в заповеднике Северного Тули, мы с моим проводником, сами того не желая, спугнули группу из шестнадцати львов, поедавших добычу. По виду жертвы было ясно, что хищники убили ее всего за несколько минут до нашего появления, а увидев нас, сразу скрылись в окрестных зарослях. На этот раз добычей львов стала взрослая зебра – одно из многих ослабевших животных, медленно погибавших от страшной засухи 1982 года.

Невольно спугнув зверей, мы решили спрятаться неподалеку и, если нам повезет, дождаться их возвращения. Мы просидели в густом кустарнике, стараясь не выдавать своего присутствия, около полутора часов, и были сильно удивлены, увидев, что к трупу пришли не львы, а небольшая группа истощенных зебр. Животные двигались с видимым трудом, их гривы безжизненно свисали набок. Одна из кобыл потерлась носом о морду мертвой зебры, а затем несколько раз попыталась подцепить и приподнять ее голову, которая вновь и вновь с безжизненным стуком падала на землю. Вскоре зебры сгрудились в компактный табун и покинули место событий, направившись в сторону высохшего речного русла.

Нечто подобное мне приходилось видеть и у слонов – вплоть до того, что самец пытался спариваться с мертвой слонихой, словно пытаясь оттеснить смерть символическим актом деторождения. Однако мне никогда не приходилось слышать о том, что и зебры способны к проявлению эмоций – подобных тем, что я наблюдал у них в той долине реки в Ботсване. Оказавшись свидетелем настойчивости жеребенка, не уходившего от трупа матери в Этоша, я еще раз убедился в том, что бессловесные животные могут испытывать гораздо более сильные чувства, чем те, что мы склонны допускать у них. Около двух часов дня, когда солнце безжалостно палило с небосвода, я еще раз вернулся к останкам зебры и нашел здесь более шестидесяти грифов. Среди них выделялся малиновой кожей головы и шеи мощный африканский ушастый гриф, который всякий раз угрожающе выставлял когтистую лапу, когда кто-либо из пернатых конкурентов пытался приблизиться к нему. Огромная птица терзала голову зебры массивным крючковатым клювом.