Нежный плен - Джеллис Роберта. Страница 57

Разумеется, латники Джоанны не отказались вести наблюдение за временными пленниками. Людям мэра, отлично знающим этот район, поручили его обследовать, чтобы эффективней производить поиски, к тому же они, по всей вероятности, знали всех тех, кто имел в Чипсайде вполне законное занятие.

Некоторое время Джоанна опрашивала людей на площади, пытаясь найти кого-нибудь, кто видел Джеффри. Но даже те немногие, что узнавали, по их мнению, его по описа нию, не имели полной уверенности в этом. И все же Джоанна не переставала спрашивать. Кто-то ведь должен был видеть Джеффри!

Игнорируя ее попытки прервать поток пустых речей, Джоанне пересказывали одну ужасную историю за другой. Похоже, зрелище пожара настолько потрясло этих людей, что они описывали лишь его. Женщина с усталыми глазами и изможденным лицом рассказала, как стена их лавочки, располагавшейся на мосту, рухнула на ее мужа и двух старших сыновей, пытавшихся сражаться с огнем. Она не помнила, как выбралась с моста. Какой-то мужчина, услышав голос Джоанны, посмотрел на нее глазами сумасшедшего.

— Это зев преисподней! — завопил он. — Я заглянул в зев преисподней! Весь мир сгорит там! Я видел ад! Стена огня, движущаяся на нас, поглотит всех!

Его визгливые выкрики взбудоражили всю толпу. Люди обратили испуганные взгляды на восток и кинулись бежать. Людям Джоанны пришлось обнажить мечи и, нанося удары плашмя по головам и плечам, восстанавливать порядок. Не оставалось сомнений., что опрашивать этих людей становилось небезопасным. Еще один сумасшедший или хотя бы одна истерика могли вызвать такую панику, что с толпой не справился бы и целый вооруженный отряд. Взгляд Джоанны упал на хнычущего ребенка. Она вздрогнула, заметив лишенную кожи, обожженную плоть на крошечных ручке и ножке. Если бы у нее с собой были мази и лекарственные снадобья…

Непрерывное хныканье оторвало Джоанну от мыслей о Джеффри. Мази… Мази… Какая же она глупая! Ведь здесь, недалеко, есть лавки аптекарей! Она даже заходила в некоторые из них, когда разыскивала редкие лекарственные травы, не произрастающие в холодном климате Англии.

Джоанна попыталась вспомнить точное расположение этих лавок. Она машинально подняла руку и сдвинула край апостольника, скрывавшего ее лицо. Кобыла под ней загарцевала и тяжело задышала. Джоанна закашлялась, когда горячая, продымленная струя воздуха задела ее легкие. Она посмотрела на восток. Неужели облако дыма, нависшее над городом, опустилось ниже и стало гуще? Но люди мэра не выказывали тревоги.

Джоанна подозвала Нуда и объяснила ему свои намерения. Осторожности ради он предложил взять с собой нескольких человек на случай, если им придется повстречаться с грабителями, но Джоанна сказала, что в этом нет необходимости. Толпа просто кипит, и каждый человек на счету. Да и лавка, о которой она говорит, находится недалеко, если спускаться по улице. Они едва ли окажутся вне поля зрения своих охранников. Джоанна натянула поводья. Животное заартачилось, но всадница все же заставила его двинуться вперед.

Насколько помнила Джоанна, лавка находилась совсем недалеко, южнее рыночной площади. Как и предполагалось, она оказалась накрепко закрытой, но Джоанна решительно настроилась приобрести то, что было необходимо. Она приказала Нуду спешиться и постучать в дверь. Возможно, кто-то есть внутри, если же нет… Джоанна замолчала, чтобы снова откашляться. Пусть Нуд проверит еще несколько лавочек.

Нуд огляделся вокруг. На улице относительно тихо. Никаких воришек, да и вряд ли грабители забрались бы сюда — их больше привлекали лавки мясников, ювелиров, торговцев шелком и бархатом. Они мало что выручили бы от склянок с мазями или нескольких пригоршней пряностей. Кроме того, этот квартал уже проверяли люди мэра. Нуду показалось, что он может без всяких опасений оставить свою госпожу на несколько минут, если она останется в седле. Он высказал свое мнение, и Джоанна охотно согласилась, снова закашлявшись. Воздух почти не циркулировал на узкой улочке. Она была заполнена дымом. Лошади двигались настолько беспокойно, что, когда Нуд спешился, Джоанне пришлось подхватить поводья его коня.

Громкий и продолжительный стук не возымел эффекта, и Нуд направился вниз по улице. Он поднимал глаза к дымоходам, смотрел на ставни, пытаясь определить, есть ли кто-нибудь внутри. Когда Нуд обнаружил подающую надежды лавочку на другой стороне улочки, Джоанна услышала какой-то шум, нараставший за ее спиной. Она тревожно обернулась, но площадь Чипсайда скрывалась за поворотом кривой улочки. Шум все нарастал, становился неистовым и неприятным. Джоанна сделала вдох, чтобы позвать Нуда, но так сильно закашлялась, что и слова не смогла сказать.

Внезапно улица заполнилась густыми клубами дыма. Джоанна уже едва видела перед собой, руки и лицо обжигало так, словно их жалили мириады крошечных пчел. Она услышала тревожный крик Нуда, но рев, злобный, бессмысленный гул обезумевшей толпы, заглушил его голос. Лошадь Нуда встала на дыбы и дико заржала. Джоанна инстинктивно натянула уздечку. Гораздо благоразумнее было бы дать свободу животному, но у нее не было времени подумать об этом. Кобыла Джоанны тоже встала на дыбы, и, когда она попыталась успокоить ее, та внезапно лягнула лошадь Нуда в бок. Этот удар, лишь усиливший боль от оседавшей на крестце коня обжигающей сажи, пробудил в животном дикий страх. Лошадь, подчиняясь инстинкту, рванулась вперед, дернув уздечку из рук Джоанны с такой силой, что девушка чуть не выпала из седла.

Когда ветер всосал в переулок первый поток горячего пепла, Нуд устремился назад, вверх по улице. Он подбежал к своей лошади, но она вырвалась и галопом помчалась к Чипсайду. Нуд не отрывал от нее глаз. Он не мог знать, что Джоанна выпустила поводья своей кобылы и потеряла стремя. Ведь его госпожа ездила на лошади так же хорошо, как и он, и ему даже в голову не приходило, что она может оказаться в затруднительном положении. Нуд думал лишь о том, как поймать свою лошадь, пока она не поранила себя. Он не слышал крика Джоанны, когда ее кобыла понеслась стрелой от испуга, не чувствовал свежего запаха гари и не видел паники, возраставшей среди нескольких сотен людей.

Животное знало только одно: запахи, порождающие страх, идут откуда-то сзади. Не управляемая своей хозяйкой, кобыла Джоанны в ужасе мчалась от этих запахов туда, где пахло водой. Она скакала прямо к воде, следуя изгибам улочки и обходя лишь массивные предметы. На втором повороте Джоанна не смогла удержаться в седле. Ударившись об угол какого-то строения, она упала на землю, словно сломанная кукла.

15.

Когда Джоанна и олдермен выясняли во дворе дома графа Солсбери, где может находиться Джеффри, он как раз уезжал от мэра. Они степенно обменялись формальными благодарностями, но за высокопарными фразами скрывалась искренняя сердечность. Господин мэр сожалел, что не может наградить людей Джеффри, которые на славу потрудились, и честно признался: все его средства и средства гильдии необходимо приберечь для восстановления разрушенного. Джеффри взглянул на своих людей, большинство из которых апатично сидели на земле, опустив головы на колени, и устало улыбнулся:

— Если вы хотите наградить их, лорд, одолжите мне лодку или судно, чтобы перевезти людей вверх по реке. Они совсем измучились, бедняги, а лошадей я отослал назад еще из Саутуорка. По правде говоря, они не в состоянии пройти и нескольких миль пешком, даже до дома, где их ждет отдых.

Мэр был слишком уставшим и озабоченным, чтобы ответить Джеффри улыбкой, но глаза его загорелись. Он действительно рад сделать что-нибудь для этих людей, которые работали без устали, спасая его город.

Быстро сделали все необходимые приготовления. Джеффри наблюдал, как его люди рассаживаются в лодках. Он и сам был настолько утомлен, что на мгновение почувствовал искушение присоединиться к ним, но в таком случае Тостигу, который устал не меньше, пришлось бы самому отвести его боевого коня домой. Джеффри со вздохом вскочил в седло. При раскатах грома он с надеждой поднял к небу глаза. Похоже, огонь к этому времени уже удалось сдержать, но останки многих построек все еще пылали и трещали. Поэтому хороший дождь не помешал бы.