Цветочек - Аверкиева Наталья "Иманка". Страница 26

Прошла еще одна безрадостная неделя. Дни стали холодными, с болот тянулись молочные туманы, а под утро лужи во дворе затягивались корочкой льда. Деревья осторожно меняли листву с зеленой на оранжевую. Выгоревшая за лето трава пожухла окончательно. Матильда сказала, что надо делать запасы на осень, потому что до ближайшего города далеко, дороги вот-вот размоет, а деревня их не прокормит. Цветочек же переживал, что у него совсем нет с собой теплой одежды, что ноги в кожаных тонких ботах мерзнут, и что, если дороги размоет, о возвращении домой до самой зимы вообще можно будет забыть. Еще Матильда говорила, что будто бы от почтовых известно, что король задержался в пути и еще не прибыл домой. С другой стороны, думал принц, расхаживая туда-сюда по стене на самом ветру, это даже хорошо, что король не спешит его забирать. У него же есть Том, его старший сын, а что будет с младшим — разве это кому-то интересно. Он спустился вниз и пошел прочь от замка. Хотелось побродить по болотам, по темнеющему вдалеке лесу, подумать. Все равно до него никому нет дела, отец будет только рад, если с ним что-то случится. У него есть Том и планы на Тома. А он… Он — слабое звено. Прощайте!

Куда брел Вилл по дорожке на ночь глядя, так и осталось загадкой. Мысли, и плохие, и хорошие, сразу как-то улетучились, уступив место пустоте и тишине. Инстинкт, сохраняющий жизнь, не позволял ему приблизиться ни к черному лесу, ни к топям. Он просто шел вперед. Не так, как прежде — с любопытством и азартным страхом, а тупо и бессмысленно переставлял ноги по пока еще крепкой дороге.

Ночь опустилась на болота неожиданно быстро. Раз — и накрыла его своим покрывалом. Ни тебе звезд, ни луны, ничего. Темень такая, что вытянутой руки не видно. Вилл оглянулся, в надежде различить слабые огни замка. Бесполезно. Стало боязно… Как обратно-то идти? С другой стороны, он уже нафантазировал, как уедет куда-нибудь далеко, туда, где мир поделен могучей стеной пополам, или туда, где мужчины ходят в женских платьях и носят смешные тюрбаны на головах, или туда, где люди как птицы… Или туда, где пахнет хлебом… Он зябко поежился и поплотнее закутался в плащ. Только для начала надо найти людей. Ночевать посреди болота ему совсем не хотелось.

До деревни принц добрался глубокой ночью. Он промерз до костей, очень устал и хотел есть. А еще он хотел каким-нибудь чудесным образом оказаться в собственной постели своего замка, проснуться от этого кошмарного и бесконечного сна, улыбнуться Лоле и рассказать обо всем. Лола будет смеяться. Приснится же такое…

Он осторожно шел по деревне, прячась в тени домов, если кого-то видел впереди. Хотя мог и не прятаться — никто и внимания не обращал на шарахающегося от собственной тени мальчишку, укутанного в длинный плащ так, что и лица не видно. Пройдя уже большую половину поселения, он вдруг озаботился двумя проблемами — где ночевать и чего бы съесть? Тут ведь должен быть постоялый двор? Но, кажется, чтобы там остановиться, нужны деньги? Которых нет… Да уж… Что делать? Ничего, он что-нибудь придумает. Если решил начать жизнь с начала, то надо начинать! Пусть отец остается с любимым старшим сыном, а он, Вилл, уедет от них. Так и Тому не придется его убивать, и проблема наследования решится в связи с исчезновением наследника.

Он вошел в приоткрытые ворота и осмотрелся — подводы стоят груженые, лошади под навесом хрустят сеном и овсом, фыркают. Вот так удача! Значит, на постоялом дворе сейчас гостят торговцы. Очень хорошо. Надо проситься с ними в дорогу. Опасно, конечно, но надо же когда-то начинать самостоятельную жизнь.

Вилл медленно и неуверенно переступил порог таверны. Спустился по неудобным ступенечкам и оказался в большом полутемном зале. На стенах чадили факелы. Пахло сыростью, немытыми телами, какой-то кислятиной и алкоголем. Он нервно переступил с ноги на ногу, пытаясь различить в полумраке нужных ему людей. Однако, это оказалось делом весьма затруднительным. В таверне было полно мужчин, они громко галдели. То тут, то там слышался неприятный женский смех. Мимо пробегали полуодетые вульгарные женщины. Принц, онемев от страха, попятился задом к дверям и натолкнулся на чей-то большой и круглый живот. Обернулся, готовый защищать себя до последнего вздоха.

Перед ним стоял невысокий полный мужчина в залитой жиром камизе, портах и сапогах. Смерив посетителя изучающим взглядом, он вдруг улыбнулся и удивительно любезным голосом поинтересовался:

— Молодой господин что-то хотел? Комнату на ночь? Ужин в номер? Самую хорошую и опытную девушку?

Вилл перепугано затряс головой. Показал пальцем на подводы.

— Вы приехали с торговцами? — удивленно приподнял бровь дядька.

— Нет, я пришел сюда сам. Но я бы хотел уехать с этими господами. Может быть, вы подскажите, где мне найти их?

Мужчина усмехнулся и еще раз осмотрел мальчика.

— А что вы умете делать? Вы хорошо владеете оружием?

— Нет. Я не умею сражаться. Но я умею писать, считать и читать.

— Тоже мне невидаль. Откуда вы пришли?

Цветочек расправил плечи, открыл рот, чтобы осадить наглеца, указать ему его место, как он смеет так разговаривать с наследным принцем, но быстро прикусил язык, вспомнив, что несколько часов назад отказался от престола в пользу старшего брата и ушел бродить по миру.

— Из за… Из города. С запада. Оттуда, в общем, — махнул рукой в неизвестном направлении.

— Там восток, — не меняя любопытного выражения лица, поправил его назойливый мужик. — И что же вы тут делаете совсем один?

— Путешествую, — с достоинством произнес принц.

— Мммм, — отчего-то засиял подозрительный тип. — Как вас зовут?

— Вильгельм, — И добавил, скромно улыбнувшись: — Можно просто Вилл.

Дядька неожиданно его обнял и похлопал по спине:

— Хорошо, Вилл. Считай, что мы договорились. Пойдем, выпьем что-нибудь за знакомство. Меня зовут Альфонс. Можешь называть меня дядей Али. А ты не спросишь меня, куда мы держим путь?

— Мне все равно, — вяло растянул губы в улыбке Цветочек. Мечта, которая вдруг неожиданно начала становиться реальностью, его весьма пугала.

Они подошли к самому дальнему столу, за которым сидели подвыпившие грязные мужчины. У некоторых на коленях терлись женщины с неприлично оголенными плечами и руками. Смахнув с лавки одного храпящего товарища, дядя Али велел Виллу сесть на его место.

— Принеси нашему другу лучшего вина и побольше мяса, — тронул за плечо ближайшую к себе тетку. — И чтобы все было самым лучшим и свежим. Мальчик привык к хорошей пище и дорогим напиткам.

Цветочек покосился на присутствующих и… от страха не смог заставить себя улыбнуться.

— А можно что-нибудь горячего? — робко попросил он. — Очень холодно.

— Сделай ему грог, милашка!

Их обслужили очень быстро. Женщина принесла баранью ногу и с виду вкусные жирные сардельки. Поставила перед ним дымящийся бокал с чем-то пряно-сладким. Цветочек помялся, вспомнив, что брать еду из чужих рук нельзя, блюда могут подавать только хорошо проверенные люди, что обязательно надо, чтобы кто-нибудь попробовал пищу первым — если она отравлена, то умрет слуга, а принц останется жив. Дядя Али внимательно наблюдал за ним. Потом достал внушительного вида кинжал и отсек здоровенный кусок от его колбаски. Выудил грязными пальцами ее из принцевой тарелки и принялся уплетать, громко чавкая. Жир стекал по его курчавой рыжей бороде, капал на камизу.

— Чего не ешь-то? Боишься, что отравят?

Вилл затряс головой.

— Ну так ешь, пока горячее, а то я съем. Давай, за знакомство! — поднял он свою кружку. — Когда еще так хорошо посидим?

Цветочек двумя руками поднял бокал. Они чокнулись, и он осторожно пригубил содержимое. Грог оказался очень вкусным. Впрочем, как и баранья нога, и сардельки, а потом еще что-то… Принц помнил, что потом он ел уже всё, пил не только грог и, премило икая, пытался не составить компанию на полу свалившимся под стол товарищам. Потом он очень и очень смутно помнил, как кто-то взял его на руки (при этом потолок так забавно кружился и покачивался) и куда-то понес, выговаривая за неумение пить. А потом он ничего не помнил. Вообще…