Искусство наступать на швабру - Абаринова-Кожухова Елизавета. Страница 71

— A может, сначала выпьем и поговорим о делах? — осторожно спросила Вероника. Ребята радостно согласились и… снова принялись за ее тело. Брюнет впился губами в ее груди, а блондин решительно задрал ее ноги вверх, отчего с левой ноги слетела туфля, и резко овладел ею.

— Какой кошмар! — простонала Вероника. Брюнет, оторвавшись от ее сосков, выпучил глаза:

— Что? — Но Вероника уже не стала ему отвечать, а, закатив глаза, сладострастно провела языком по губам. «Может, они на мне репетируют угон автомобиля? Но в таком случае они уже взломали капот. И еще немного — заведут».

И действительно, вскоре Вероника Николаевна задергалась под ребятами, как ужаленная, чем окончательно растрепала старательно уложенные волосы.

Первыми словами, которые она произнесла после того, как ребята ее оставили, были: «Какой кошмар!». Правда, с оттенком удовлетворения. Брюнет же, одевая штаны, деловито спросил:

— Извините, мадам, вы не могли бы с нами рассчитаться?

— Что?! — изумилась Вероника. Она-то предполагала расчет после дела.

Ребята переглянулись. И тут в разговор вступил блондин. Тоном терпеливого учителя он стал объяснять:

— Понимаете, мадам, мы помогли вам решить некоторые ваши интимные проблемы и хотели бы…

Но тут Вероника вскочила с постели:

— A вы, собственно, кто такие? Я ожидала приличного автомобильного вора, а тут ко мне ворвались два юных сексуальных маньяка, да еще и деньги с меня требуют!

— A разве вы не Анна Сергеевна Глухарева? У нас тут заказ на интимное обслуживание гражданки Глухаревой. Вот у меня здесь и накладная от интим-клуба «SLIKTI», — растерянно сказал брюнет.

Но его слова повисли в воздухе, потому как незапертая дверь осторожно отворилась, и на пороге возник приличный мужчина средних лет в широкополой шляпе, закрывающей половину лица, и в щегольском костюме. Все участники немой сцены воззрились на него, как на привидение. Несколько смутившись, как бы извиняясь, тот произнес:

— Я, понимаете ли, звонил, но вы, видимо, не слышали… — Тут он уставился на Веронику, и посмотреть было на что. Распахнутый халат открывал груди, извлеченные из лифчика, отстегнувшиеся резинки и съехавшие вниз чулки. При этом на одной ноге была туфля, а на лице — некая белая тягучая влага. Брюнет, понурив голову, скорбно произнес:

— Кажется, мы ошиблись адресом. Приносим извинения… — И с этими словами ребята осторожно, как в больничной палате, выплыли за дверь. Вероника, судорожно запахнув халат, засуетилась:

— Понимаете, тут вышла досадная ошибка, я вам сейчас все объясню. Присаживайтесь сюда. O да, спасибо, это мои. Не желаете ли выпить и поговорить о делах? Какие машины брать будем? — говорила Вероника, нервно теребя в руках кружевные трусики и стараясь заглянуть в лицо незнакомцу.

— Я, собственно, по другому делу, но можем поговорить и об этом, — до боли знакомым голосом произнес странный гость, аккуратно снимая шляпу и водружая ее себе на колено.

«Боже мой, это же ведь Дубов!», холодея от страха, подумала Вероника — и в холодном поту вновь вернулась в действительность. A действительность мерно покачивалась на пологих волнах Кислого моря, и бледные лучи восходящего солнца проникали в каюту сквозь иллюминатор.

«Интересно, к чему снятся покойники, — размышляла Вероника, одевая трусики и белое боа, — к дождю или не к добру?».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. БЛЕСК СОКРОВИЩ

ДЕНЬ ПЯТЫЙ — ПЯТНИЦА

Сон Вероники оказался явно не к добру: в пятницу утром яхта недосчиталась четырех своих обитателей (из одиннадцати). Бесследно исчезли кок Серебряков, мотористка Степановна, штурман Лукич и Егор. Кроме того, пропали обе шлюпки и, что самое удивительное, алый парус с одной из мачт.

— Все ясно — они со своей фальшивой картой сбежали на остров, — сказал доктор Гераклову и Грымзину.

— Неужели и Егор тоже с ними? — недоуменно воскликнул Гераклов.

— Не думаю, — ответил Серапионыч. — То есть, наверное, с ними, но не по своей воле.

— Я все понимаю, — произнес Грымзин, — но одного в толк не возьму: на какого черта им понадобился парус?

— Скоро узнаете, — криво усмехнулся Гераклов.

— Думаю, что скоро мы получим ответы и на другие вопросы, — поддержал Серапионыч.

Когда рассеялся утренний туман, оставшиеся на яхте смогли при помощи адмиральского бинокля разглядеть, что творилось на острове.

У берега, привязанные к прибрежным ивам, покачивались обе шлюпки. Чуть поодаль проглядывался полуразвалившийся особнячок — очевидно, тот самый «рыбацкий домик», где когда-то развлекалось гэсовское начальство. Переведя бинокль в сторону холма своего имени, Гераклов увидел, как Степановна и Лукич прикрепляют к самолету красную тряпку с белым кругом в центре.

— Вот и ответ на ваш вопрос, — сказал политик, передавая бинокль банкиру.

— Евтихий Федорович, а каковы ваши соображения? — обратился к адмиралу Грымзин. Адмирал еще раз глянул в бинокль:

— Подойти ближе к острову яхта не может — дальше мелководье. Обе шлюпки у пиратов. Да и приближаться к острову небезопасно — они могут быть вооружены.

— Наверняка вооружены! — вставил Гераклов.

— Но, с другой стороны, не все так трагично, — продолжал Рябинин. — Они не могли увезти с собой достаточное количество провизии. Потому-то и захватили Егора.

— Неужели они его собираются… — не договорил Ибикусов. Репортер много и охотно писал в разных газетах на темы каннибализма в определенных кругах Кислоярского общества, но искренне ужаснулся, впервые столкнувшись с этим явлением на практике.

— Нет-нет, господин Ибикусов, я совсем другое имел в виду, — улыбнулся в бороду адмирал.

— A что же? — тревожно спросила Вероника Николаевна.

— Смотрите! — вдруг воскликнул Серапионыч. — Кажется, к нам гости.

Действительно, одна из шлюпок отделилась от берега и направилась прямо к «Инессе». И вскоре на яхту торжественно взошла Степановна.

— Товарищи, я прибыла по поручению капитана Ивана Петровича Серебрякова, — официально сообщила мотористка.

— Пока что здесь один законный капитан — это я, — приосанившись, возразил адмирал Рябинин. — A вам, Степановна, должно быть стыдно за ваше участие в этой авантюре. Ну так какое же у вас поручение от господина Серебрякова?

— Товарищ Серебряков просил предоставить часть провизии и три лопаты. A также то, что ему потребуется впоследствии.

Тут уж не выдержал и Грымзин:

— Что? Да какого хрена!..

— Не забывайте, что у нас находится Егор, — спокойно парировала Степановна. — Лучше взгляните туда.

Вероника выхватила у адмирала бинокль и навела его на остров. На берегу, рядом со второй шлюпкой, стоял Егор. На нем были только майка и трусики — то, в чем он был похищен. Рядом с Егором стоял штурман Лукич и держал нож возле его шеи.

Курская чуть не лишилась чувств, так что адмирал едва успел ее подхватить.

— Вы не смеете мучить ребенка! — сдавленно, но гневно закричала Вероника.

— Никто не собирается его мучить, — спокойно возразила Степановна. — И ничего с вашим мальчиком не случится… Если вы, конечно, будете хорошо себя вести и выполнять все наши требования.

— Послушайте, я согласна отправиться заложницей вместо Егора! — вдруг заявила Вероника. Мятежная мотористка сразу согласилась:

— Что ж, это можно. Тогда вы поплывете со мной, а вторым рейсом мы вернем Егора. A сейчас я хотела бы побывать на кухне.

— Вероника Николаевна, вы обдумали последствия своих намерений? — осторожно спросил доктор Серапионыч, когда Степановна в сопровождении Грымзина отправилась за припасами.

— Чего думать! — воскликнула Вероника. — Тут надо что-то делать. Извините, я схожу переоденусь.

Вскоре на палубу вернулись Степановна и Грымзин — они тащили кучу корзинок с провизией, из одной даже торчали две бутылки. Кроме того, Степановна несла еще и три лопаты.