Бурятские сказки - Автор неизвестен. Страница 55

Как получите это письмо, приготовьте славному Шажин-Номон-хану богатые дары: гоните всех моих рогатых коров и быков, вслед за ними гоните весь мой безрогий скот. Из трех золотых осин, что выросли у нас во дворе, две срубите и на месте сожгите, а одну с собой везите до границ владений славного Шажин-Номон-хана. Сивого моего коня с собой не берите — он скакун плохой, никому здесь не нужен, пусть в своей конюшне стоит. Письмо это пусть разрежет своими золотыми ножницами моя молодая невестка».

Прочел это письмо Шажин-Номон-хан, прочли его тушемилы и нойоны и сказали:

— Хороший, богатый выкуп требует хан прислать нам! А умом он, видно, не очень богат: сколько глупых слов в своем письме написал!

Взяли это письмо три быстрых посла Шажин-Номон-хана и поскакали в земли нашего хана.

Вручили они письмо пленника ханскому сыну. Он прочел, ничего не понял. Ханские нойоны прочли, тоже ничего не поняли. Одно поняли: надо ханский приказ выполнять.

Забегал ханский сын, забегали советники и нойоны: приказывают сгонять коров, быков и овец. Бегают по двору, смотрят — где золотые осины выросли. Крик, шум, гам стоит… Один из советников говорит:

— Требует наш хан, чтобы его письмо разрезала своими золотыми ножницами его невестка-умница. Надо отнести письмо к ней!

Принесли письмо Алтан-Хайше. Прочла она и говорит:

— Схватите двух посланцев Шажин-Номон-хана и бросьте в темницу, а третьего закуйте в крепкие цепи!

Не ослушались советники хана, сделали так, как Алтан-Хайша велела.

После этого созвала она всех и сказала:

— Не так вы поняли письмо хана! Попал он в большую беду, вот и пишет нам так, чтобы никто, кроме нас, не понял… «Остался я погостить у славного Шажин-Номон-хана» означает, что наш хан попал в плен… «Целые дни пирую и веселюсь» — целые дни горюю и тоскую. «Сплю на мягком зеленом тюфяке» — лежу на траве. «Покрываюсь синим одеялом, расшитым золотом» — сплю под открытым звездным небом. «На руки и на ноги подарил мне Шажин-Номон-хан дорогие украшения» — приказал надеть оковы на руки и на ноги. «Пожаловал на шею серебряную витую цепь» — привязал меня за шею веревкой. «Для услуг мне лучших своих людей приставил, они от меня ни днем, ни ночью не отходят» — приставил ко мне грозную стражу.

Слушают советники и нойоны, слушает ханский сын, дивятся мудрости Алтан-Хайши, а она дальше письмо читает:

— Просит наш хан пригнать к Шажин-Номон-хану всех своих рогатых быков и коров, а вслед за ними и весь свой безрогий скот — это значит, что хан велит собрать своих воинов с луками, с копьями, а за ними воинов с мечами. Из трех золотых осин, что выросли у нас на дворе, приказывает он две срубить, а одну везти до границ владений Шажин-Номон-хана. Это значит: двух послов Шажин-Номон-хана убейте, а третьего возьмите в провожатые.

Все спрашивают:

— О каком сивом коне пишет наш хан?

— Пишет он о своем сыне, — говорит Алтан-Хайша, — велит ему здесь оставаться. Готовьте войска, надо в поход идти!

Немного времени прошло, собрались ханские войска. Впереди пошли лучники, сзади пошли воины с мечами, сама Алтан-Хайша их повела. Пленный посланец Шажин-Номон-хана дорогу указывает.

Как туча, налетели, нагрянули они на владения Шажин-Номон-хана. Он даже и войско свое собрать не успел. Схватили Шажин-Номон-хана, привели его к Алтан-Хайше.

Спрашивает его Алтан-Хайша:

— Доволен ли ты, славный Шажин-Номон-хан, нашими дарами?

Молчит хан, трясется, слова от страха вымолвить не может.

Приказала Алтан-Хайша связать его, как барана, и везти в свое ханство.

А наш хан вернулся домой, собрал всех своих подданных и сказал:

— На всей земле нет такой мудрой женщины, как Алтан-Хайша! Как умру, пусть она правит моей страной!

Так по слову хана и стало. Как умер он, стала править ханством Алтан-Хайша — Золотые Ножницы, девушка из бедной юрты.

СЕМЬ СТАРЦЕВ

Жил в одном селении паренек-сирота. С малых лет ходил он по дворам, собирал милостыню, этим и кормился А когда подрос, люди перестали пускать его к себе.

— Такое житье никуда не годится. Что же мне делать? — закручинился паренек. — Пойду-ка я в другое селение.

Сказано — сделано. В один из летних дней отправился парень прямиком на юго-восток. Идет себе да идет, шагает да шагает. Первую ночь переночевал в дороге, потом — другую.

Много дней минуло. А он все идет да идет. Вот уже и съестные припасы кончаться стали.

Подошел он тем временем к двум осинам, что росли обочь дороги. А тут и стемнело. «Время позднее, — думает парень. — Придется мне заночевать под этими деревьями».

Примостился он меж двумя осинами и заснул.

А надо сказать, что паренек-сирота с малолетства знал семьдесят языков всевозможных лисиц и куниц, сорок и ворон.

Как раз на одной из этих осин ворона вывела птенцов. Только смерклось, прилетела ворона кормить своих пискунят. Кормит она их испеченными на сливках лепешками, взятыми у ламы, да приговаривает на вороньем языке: «На юго-востоке отсюда сильно разболелся ханский сын. Никак поправиться не может. В носу того парня завелись две змеи, хотя и неядовитых, но больно зловредных. Если их выкурить, он сразу поправится. Есть верное средство: надо дать понюхать ханскому сыну конский жареный арбин, тогда змеи мигом выползут».

На другой день паренек-сирота отправился дальше. Шел о, н шел все время в сторону юго-востока и дошел до незнакомого селения. Подходит он к самой крайней юрте, а хозяйка как раз запирает дверь на замок. Паренек-сирота у нее и спрашивает:

— Куда вы так поздно собрались?

— Иду я к хану. Сегодня мой черед сидеть у постели больного ханского сына, — отвечает хозяйка.

— Долог был мой путь, несколько дней я ничего не ел, впустите в свою юрту, напоите чаем, дайте переночевать, — просит парень. — А там, глядишь, и помогу я ханскому сыну.

Впустила хозяйка паренька. Поставила перед ним чай да хлеб и побыстрей направилась к хану. Прибежала и говорит:

— Прибыл к нам из дальних мест молодой странник. Остановился на ночлег в моей юрте. Хвалился помочь вашему сыну.

Велел хан запрячь тройку лошадей и приказал верным слугам привезти того молодого странника.

Не успел паренек-сирота первого сна досмотреть, как налетели ханские слуги, подхватили его сонного под руки и привезли к хану.

— Есть ли способ вылечить моего сына? — спрашивает хан.

— Конечно, есть, — уверенно отвечает паренек.

— Вот и вылечи, не мешкая, — говорит хан.

— Выберите из табуна самого жирного коня, шерсть которого скатывалась три года, забейте его, снимите с него арбин, в юрте разведите большой огонь, а сына поднимите на крышу юрты, — распорядился паренек.

Хан махнул рукой, и слуги кинулись исполнять приказание.

Привели самого жирного коня, у которого арбин был в четыре пальца толщиной, забили его, сняли арбин, занесли в юрту. А потом развели посреди юрты большой огонь. Пока он разгорался, положили слуги ханского сына на носилки, подняли на крышу и стали держать над дымоходом вниз головой.

Придвинулся паренек-сирота поближе к огню, взял из деревянного корытца арбин, стал отрезать по маленькому кусочку и бросать в огонь.

Пошел по дымоходу запах паленого жира. Закашлялся, поперхнулся ханский сын, вдохнув этот запах, побагровел от натуги. И вдруг из правой ноздри выпала змея, угодила прямо в огонь и сгорела. А паренек-сирота все отрезает да отрезает кусочки арбина и в огонь кидает. Когда же в деревянном корытце осталось жира на донышке, из левой ноздри ханского сына выползла вторая змея и тоже в огонь угодила.

— Ну вот и закончилось наше лечение, — сказал паренек-сирота, утирая жирные руки.

А ханский сын, которого недавно подняли на крышу на носилках, встал на ноги и сам спустился с юрты.

Обрадовался хан выздоровлению сына. Пригласил избавителя за семьдесят занавесок, посадил на семь тюфяков, стал угощать его вином, табаком да разными яствами, просить стал: