Том I: Пропавшая рукопись - Джентл Мэри. Страница 17

— Ты не хочешь сказать мне, что тебя тревожит? — через плечо спросила она у Годфри часом позже.

— Нет. Без крайней необходимости не хочу.

От дождя дорогу так развезло, что путь до Нейса занял два дня вместо одного. Аш медленно закипала. Лошадь спотыкалась в глубоких колеях, полных жидкой грязи, пока она не сдалась и не купила еще одну конягу на ферме, где они с Годфри провели ночь. На другой день они ехали сквозь пелену дождя, пока ветер не донес знакомую вонь военного лагеря.

— Почему это, — рассеянно спросила внезапно помрачневшая Аш, — я знаю сто тридцать семь названий разных конских хворей? Давно пора придумать что-нибудь понадежнее. Шевелись, скотина!

Годфри натянул поводья, поджидая ее.

— Как тебе понравилась жизнь на женской половине замка?

— Полутора дней хватит на всю жизнь. — Гнедой мерин снова замедлил шаг, воспользовавшись рассеянностью всадницы. Аш почувствовала ветерок и устремила взор на север, где в облаках мелькнул клочок голубого неба. — Я привыкла, что, когда вхожу в помещение, на меня смотрят. Нет, не то… В покоях мадам Констанцы на меня тоже смотрели, только по другой причине! — Ее глаза задорно блеснули. — Я привыкла командовать, Годфри. В лагере на меня как смотрят: «Аш, что делать дальше?» А в Кельне как? «Что это за противоестественное чудище?»

— Ты всегда была своевольным поросенком, — заметил Годфри. — И, если подумать, никогда не была слишком естественна.

— Потому-то ты, должно быть, и вытащил меня от монахинь?

Годфри огладил бороду и подмигнул ей:

— Я люблю странных женщин.

— И это говорит целомудренный священник!

— Если твоему отряду нужны чудеса и милость Божья, лучше молись, чтобы я и дальше оставался целомудренным.

— Чудеса мне сейчас нужны как никогда! До Кельна я все думала, что император пошутить изволил. — Аш воткнула пятки в бока мерина, напоминая, что хоть ковыляя, но двигаться все же надо. Дождь почти прошел.

— Аш… ты в самом деле готова пойти на это?

— Еще бы! Констанца носит на себе жалованье отряда за две кампании!

— А если отряд будет недоволен?

— Если они чем и будут недовольны, так это что я не дала им в последней переделке взять пленников, за которых могли заплатить выкуп. Готова поспорить, они будут собачиться на меня целый месяц. Зато когда я скажу, что выхожу замуж за денежный мешок, меня на руках будут носить. У нас ведь теперь будут свои земли! Если кто и недоволен, так только ты, Годфри, и не хочешь сказать мне, в чем дело.

Они развернулись друг к другу, меряясь взглядами: удивительная властность юной женщины и сдержанная тревога священника.

Он повторил:

— Только если это станет совершенно необходимо.

— Годфри, иногда ты настоящая богоданная заноза в заднице! — Аш откинула мокрый капюшон. — Ну ладно, давай проверим, удастся ли собрать всех командиров копий в одном месте в одно время.

Перед ними уже маячила юго-восточная стена временного лагеря императора, составленная из иноземных фургонов на огромных колесах, стянутых для надежности цепями. Вода стекала с крыши по кованым пластинам, укрепленным на бортах и уже покрытых красноватым налетом ржавчины. note 15

За стенами железнобоких телег сверкала радуга геральдических знамен и мокрых штандартов. Полотняные конусы полосатых шатров обвисли вокруг центральных столбов: мокрые веревки всегда растягиваются. Когда они подъехали к воротам, в лицо Аш хлестнул короткий ливень. Прошло добрых пять минут, прежде чем съежившиеся под плащами стражники заметили прибывших.

Эвен Хью, проскользнувший в ворота вслед за ними с куренком под мышкой, застыл на месте, обалдело уставившись на Аш:

— Капитан! Привет, капитан… милое платьице!

Аш проехала мимо линии телег и палаток, надменно глядя прямо перед собой. К ней подбежал Антонио Анжелотти; тонкие белые пальцы перемазаны толченой серой:

— Первый раз вижу тебя в платье, капитан. Тебе идет. Ты пропустила самое веселье! — Его безупречное лицо сияло, как личико ярмарочного ангелочка. — Герольды бургундцев у нас в лагере! Герольды императора в лагере бургундцев! Переговоры!

— Переговоры?

— Вот именно! Его императорское величество Фридрих предложил герцогу Карлу отступить на двадцать миль. Снять осаду. Тогда и мы в трехдневный срок отойдем на двадцать миль.

— Герцог, поди, до сих пор хохочет?

Светлые волосы Анжелотти рассыпались, когда пушкарь замотал головой:

— Говорят, он согласился. Это означает мир между императором и Бургундией!

— Вот дерьмо! — Тон этого замечания вполне соответствовал чувствам человека, который две минуты назад точно знал, что будут делать в ближайшие три месяца восемь сотен мужчин, женщин и болтающихся при них ребятишек, а теперь не знает и вынужден срочно что-то придумывать. — Милый Христос. Мир. А я-то рассчитывала все лето просидеть в осаде и на жалованье!

Анжелотти шагал рядом с мерином.

— Как теперь будет с твоим браком, мадонна? Может, император пошутил?

— Хрен тебе, пошутил!

Лагерь казался бесконечным. Только через десять минут они добрались до укрепления в форме буквы «А» и загона для коней в северо-западном углу. Пышные складки голубого бархата облепили ноги Аш, мокрая ткань потемнела, приняв оттенок царственно-синего. Плащ она так и не вернула Годфри. Влажная шерсть тяжело сползала с плеч, открывая мокрую сорочку.

Отряд отгородился от основного лагеря плетеной изгородью с неким подобием ворот. Это обстоятельство сильно раздражало императорского квартирмейстера, так что Аш пришлось честно объяснить ему: только благодаря этой преграде ее воинство еще не сперло все, что не прибито гвоздями. Знамя Синего Льва тяжело обвисло на древке.

Рыжий парень из копья Неда Астона, охранявший ворота, поднял взгляд и выдал свежую мысль:

— О… красивое платьице!

— Провались ты!..

Еще несколько минут — и она в штабной палатке. Ансельм, Анжелотти и Годфри здесь; Флориана нет; остальные офицеры также отсутствуют.

— Сплетничают по углам. Я оставил их за этим занятием, пока у тебя не найдется, что им сказать. — Роберт Ансельм выкручивал мокрый капюшон. — Скажи пока нам, глубоко ли мы влипли?

— Пока еще не влипли, все впереди!

Под полог нырнул Герен аб Морган, новичок в отряде. Командует лучниками. На широких плечах — круглая голова, поросшая щетиной цвета палой листвы. Белки глаз вечно пронизаны красными жилками. Когда он пригнулся у входа, Аш заметила, что шнуровка на задней части штанов распущена, и из-под скомканной рубахи виднеются волосатые ягодицы.

Вспомнив, что ее появление оказалось для всех неожиданностью, Аш тактично промолчала, ограничившись взглядом, который заставил Герена отвести глаза и уставиться на крышу палатки, внимательно разглядывая подвешенное к подпоркам оружие.

— Дневной рапорт! — сухо приказала Аш. Герен поскреб зад под бело-голубыми штанами.

— Парни два дня сидят в лагере из-за дождя. Чистят снаряжение. Джакобо Россано пытался переманить два наших фламандских копья, а они послали его куда следует. Ну ему не привыкать! Еще Анри де Тревиль у провоста, арестован за то, что напился пьян и пытался поджарить повара.

— Не поджечь кухонный фургон, — с сожалением уточнила Аш, — а именно поджарить повара?

— Поговаривают, что осажденных в Нейсе кормят лучше, чем нас, — заметил, входя, Флориан де Ласи. Высокие сапоги лекаря до колен были измазаны в грязи. — Ходят слухи, что по сравнению со стряпней Уота Родвэя, крыса — деликатес.

Анжелотти блеснул белоснежными зубами:

— Господь посылает нам пищу, а дьявол — английских поваров.

— Я по горло сыта миланскими поговорками! — Аш нацелилась дать ему затрещину, но пушкарь ловко уклонился. — Хорошо. Никому еще не удавалось перевербовать наших. Пока. Какие новости в лагере?

Подал голос Роберт Ансельм:

— Сигизмунд Тирольский уходит. Говорит, что Фридрих вообще не собирается воевать с Бургундией. Сигизмунд с герцогом Карлом на ножах с тех пор, как он проиграл битву при Херикуте. Его люди не поладили с лучниками Готфрида Инсбрукского. Оратио Фаринетти поссорился с Анри Жаке, после потасовки между их людьми лекарям осталось двое покойников.