Пес, который говорил с богами - Джессап Дайана. Страница 70

Элизабет от изумления вскрикнула. Барбара хохотала, а две собаки неистово лаяли, дожидаясь своей очереди.

— Что она делает? — Элизабет пришлось кричать, такой поднялся шум.

— Она же бульдог! — крикнула в ответ Барбара, словно это все и объясняло.

Одну за другой Барбара отпускала собак с привязи и позволяла им по несколько минут повисеть на веревке. Она постоянно говорила им: «Прекрасно!», «Умная собака!» и что они «отлично все делают». Когда гимнастика закончилась, она отвела их обратно, и собаки расслабились, вытянувшись на крышах своих домиков, а одна улеглась прямо в пластиковой ванночке около будки.

— Пойдем знакомиться, — позвала Барбара. — Вот эта полосатая — Триллер. Я не знаю ее родословной, мы ее спасли. Забрали из приюта для бродячих собак, там сказали, она якобы злобная. Питбуля оттуда просто так взять нельзя, это запрещено, так что я соврала им, что это моя собака, и заплатила штраф. Она ко всем ласкова и совсем не агрессивная. У нее нежная душа, она любит других животных, любит детей… Эта, — она показала на собаку в ванночке, — это Белтайн, красноносая рыжая, заметила? Очень породистая псина, энергичная, иногда простоватая, но хорошая.

Белтайн счастливо запыхтела из своей ванночки, вытянув задние лапы, как лягушка. У нее был очень красивый, ровный рыжий окрас, золотистые глаза и когти.

— А вот эта девушка — Кобра, видишь желтые змеиные глаза? Она еще совсем щенок, тоже красноносая рыжая. Моя девочка! Иди сюда, Кобра, иди, мы с тобой обнимемся.

Барбара гладила и расхваливала собак, потом налила им свежей воды и положила каждой по мослу размером с небольшую дыню.

— Извините, ребята, — сказала она своим домочадцам, — но у нас тут есть один питбуль, мы ему нужны. Увидимся позже.

Элизабет заметила, что каждая собака привязана в тени дерева.

— Похоже, им тут нравится. Но разве цепная жизнь не делает их злыми?

— Я еще раз тебя спрашиваю: разве они не выглядят злыми? Темперамент собаки не настолько податлив. Нормальная собака остается нормальной даже в плохих условиях, почти как человек. Не надо винить цепь в дурном характере собаки. Посмотри на своего пса: он прошел через чертову преисподнюю и обратно, и с ним до сих пор все в порядке. И если б ты была собакой — разве не лучше быть в такой день на улице, даже на привязи, чем сидеть в переносной клетке, в каком-нибудь доме, или в гараже, или в тесном закутке на холодном цементном полу? По мне, так приятней валяться на травке и наблюдать, что творится вокруг.

Когда они вернулись в дом, Барбара сразу уехала встречать Билла. Элизабет сидела рядом с Дамианом, ждала и боялась, что пес действительно может умереть. Его десны почти совсем побелели, он не мог или не хотел поднимать голову. Лежал, уставясь в одну точку, и ждал, казалось, совсем как Элизабет. А ей в глазах собаки мерещился непривычный страх. Сознает ли пес, что он в опасности и может умереть? Понимает ли, что такое смерть? Ей не нужно было говорить с Дамианом — она и так видела, что пес обеспокоен своим состоянием. Он смотрел на нее единственным глазом, желая найти ответ на вопрос, который не мог задать.

— Дамиан, — сказала она, поглаживая его по голове, — с тобой все будет хорошо. Билл уже едет. Он вылечит тебя, сделает все даже лучше, чем было. Он будет с минуты на минуту. Может приехать прямо сейчас.

Дамиан тяжело дышал. Элизабет смотрела, как вздымаются при каждом вдохе его бока, как часто и поверхностно его дыхание, и понимала, что время истекает.

За окном заурчал мотор, следом — еще один. Элизабет выскочила из комнаты и побежала к двери. И замерла как вкопанная. По дорожке к дому шли Билл и Дэйв. Ее отец озирался с непроницаемой физиономией. О господи! Дэйв. Господи, помоги мне. Она глубоко вздохнула и вышла их встретить. Хорошо хоть, что Барбара предусмотрительно заперла таксу.

— Привет.

Что он сейчас скажет? Можно ожидать чего угодно.

— Элизабет. — Голос Дэйва звучал не слишком обнадеживающе. Как, ради всего святого, Билл уговорил его приехать сюда помогать ей? Дэйв рисковал всей своей карьерой, помогая украденной собаке. Почему же он пришел?

Билл и Барбара вытащили инструменты из машины, Элизабет помогла отнести сумки в дом. Она взглянула на Барбару и заметила досаду на лице австралийки. За Билла-то можно поручиться, но отец? Она не знала, что и подумать. Входя в дом сквозь волны напряженного молчания, Элизабет чувствовала себя неловко — ее отец и Дамиан существовали в абсолютно противоположных мирах. А теперь вдруг оказались вместе…

Билл ушел готовить кухню под операционную. Элизабет знала, что дед частенько критиковал отцовские способности Дэйва. По правде говоря, Билл всегда был ей больше отцом, чем Дэйв. С трепетом она думала о разговоре, который, должно быть, состоялся утром между мужчинами. Что бы там ни произошло, случилось чудо — отец приехал и, возможно, поможет сделать операцию. Она была ему за это благодарна — Дэйв виртуозный хирург, и вдвоем они сделают работу в два раза быстрее. Она знала, что Билл волновался, выдержит ли слабеющий пес далеко не идеальный наркоз во время двух процедур.

— Пора начинать, — внезапно сказал Дэйв, оглядывая кухню и потирая рукой подбородок. Здесь было хорошее освещение, а кухонный стол подходил по высоте. По крайней мере, с облегчением поняла Элизабет, сейчас не будет никаких разговоров, объяснений и обвинений в том, что она поставила Дэйва в затруднительное положение.

Билл кивнул.

— Дамы, приготовьте стол, постелите простыню или что-нибудь еще, как можно более чистое. Будет много крови, поэтому застелите пол газетами. Дэйв, я начну, как только разложу инструменты. Осмотри пока собаку — потом скажешь, что думаешь.

— Собака здесь… доктор, — сказала Барбара, чуть помедлив с обращением. Они втроем вошли в гостиную и замерли. Собаки на диване не было.

— Дамиан! — Элизабет рванулась вперед, беспорядочно оглядывая комнату. — О нет, он… Вот черт, я же сказала ему, что скоро кто-то придет. Должно быть, он решил, что его снова заберут. Мог он убежать на улицу?

— Нет, — ответила Барбара, — наверное, в коридоре. Они нашли его на полу, на полпути в прихожую. Пес пытался сбежать, когда услышал мужские шаги. Когда-то гордый, теперь он поджал хвост и трясся от страха. Запах мужчин и их инструментов подтверждал все опасения — это люди Севилла, и они пришли за ним. Ужас его был совершенно бездонным.

— О господи, Дамиан! — воскликнула Элизабет. — Ты напугал меня до смерти. Я же сказала, что все будет в порядке. Это хорошие врачи, помнишь?

Пес оглянулся, посмотрел на Дэйва и по его поведению и движениям женщин немедленно понял, что он чужой. Это очень Плохо.

— Плох, — сказал он, — туда.

Глаза Дэйва округлились, и он фыркнул:

— Так это правда? Я думал, твой дедушка сошел с ума. — Он покачал головой и невесело засмеялся. — Иисусе, так вот в чем дело. Неудивительно, что Севилл хочет его вернуть. Надо же.

Элизабет опустилась перед собакой и посмотрела на Барбару.

— Давай перенесем его в комнату.

Барбара кивнула, они вдвоем подняли пса и отнесли в гостиную. Когда они положили его на застеленный диван, Барбара отступила и села на край кушетки. Элизабет устроилась рядом с псом, поглаживая ему голову и шею и удерживая его на месте.

— Все в порядке, все хорошо, — успокаивала его она. — Ладно, Дэйв, можно начинать.

— Я не буду ничего делать, пока он без намордника. Именно так я сберег за все эти годы свои руки. Я хочу, чтобы на нем был намордник.

Элизабет открыла было рот, но Барбара быстро встала — лицо ее оставалось подчеркнуто бесстрастным.

— У меня есть намордник, он не причинит собаке никаких неудобств и даст твоему отцу возможность сосредоточиться на работе, — сказала она. Вышла на минутку и вернулась с намордником. — Спокойнее, мальчик, вот так. — Австралийка надела намордник и снова села на край кушетки. Когда пса ограничили в движениях, появился Дэйв.