Исповедь медпреда - Климаника Лина. Страница 11

«Денис?, – зашумели ребята, – Тебе же Маринка уступила? Беги обратно. Тебе разве Ольга не сказала?» – «Знаю, я передумал. И вообще, договорился. Автобус тоже через офис поедет».

«Можно?», – Денис увидел, что около Марины есть свободное сиденье и двинулся к нему. Вместо ответа она подняла на бывшее свободное сиденье сумку и отвернулась к окну.

Дениса приютила Мадина. «Как дети», – Мадину развлекала эту ситуация. Ревности не было. Мадина решила помириться с мужем. На любых условиях. Она – региональный менеджер. Самостоятельная. У нее тоже был любовник. Она во всем догнала мужа. Даже машину обещали дать. Надо пойти на права учиться. Жизнь –то налаживалась. Денис рядом развернулся и завел разговор с кем-то из соседей Марины, поглядывая на нее. Она, казалось, заснула. «А давайте адресами меняться!» – «Давайте», – громко подхватил он. Ему хотелось растормошить ее, заставить посмотреть на него прежним теплым взглядом, этими серо-зелеными глазищами, ну не хотел он ее обижать, просто хотел оградить от нее свою семью. Она ведь не знает, что он женат, и они с женой ждут второго ребенка…. Марина открыла глаза, но не взглянула на него, да и написала только домашний адрес – электронной почты, как и компьютера, у нее еще не было.

В офис доехали быстро. Марина проявила чудеса изобретательности, в деле «держись подальше от Дениса». И прятала глаза. После того, как он к ней отнесся, взглянуть ему в глаза было невозможно. Внутренний голос должен быть ей доволен. Похоже, чувство юмора понемногу возвращалось. В офисе их встретили, как родных. Как и положено в "семейной" компании, которой они тогда были.

«За стол! Давайте перекусите перед дорожкой!», – Ассистенты отдела решили позаботиться о «полевых силах», как их теперь называли. «Семейная» компания. Этот термин Маринка узнала позднее, а пока просто чувствовала себя благодаря этой шумной и теплой заботе как дома, за большим круглым столом. Марину посадили далеко от входа. Севший рядом с выходом Денис преградил ей дорогу к отступлению. Дождусь. Пока он уйдет. Поезд у него на 5 минут раньше, чем у меня. С моего вокзала. Он уйдет, не захочет опаздывать… «Марина, разве у тебя не в три поезд? Марина, пора! Я провожу», – это был все тот же Ильдарик. Она беспомощно посмотрела на него, и, видимо, он понял – прошел перед ней и решительно отодвинул стул Дениса – мол, подвинься, людям пройти надо.

На поезд они успели – и она – за две минуты до отхода поезда, и Ильдарик, который проводил ее до вагона, хотя сам уже опаздывал.

Эпизод 3. Не боги горшки обжигают.

 В ее городе весна уже не шептала о своих правах, а просто наступала по всем фронтам. Марина схватилась за работу, чтобы не оставалось времени думать. И бонусы, благодарности не заставили себя ждать. Подруги завидовали: «Везет тебе Маринка, врачи тебя любят, начальство пылинки сдувают, продажи сами делаются. Да еще и похудела – глаза в пол-лица. Наверно, парней меняешь каждый день». А друг, заглянувший навестить после двухмесячного отсутствия, увидев то, что осталось от Марины, сказал "Освенцим"…

К первому визиту Марина готовилась всю ночь. Ей не спалось. Повторяла ключевое сообщение, готовила листовки, нашла портфельчик с конференции, для солидности. Все приготовив и перепроверив, подошла к Дашке, поправила одеялко, вытащила конфетку из-под подушки. Сластена, опять зубик заболит.

Дашка панически боялась звука бормашины. Частных клиник, музыки в наушниках и обезболивания тонюсенькой иголочкой тогда не было, и Дашке лечили зубки так – она или медсестра садились в кресло и крепко держали Дашку, уговаривая ее по тридцать – сорок минут потерпеть, потом доктор осматривала зубик, но, как только включалась бормашинка, Дашка захлопывала ротик и сделать ничего было не возможно. Однако, в садике была какая-то новая доктор, и ей удалось долгими уговорами поставить Дашутке целых две пломбы. Маринка удивилась и порадовалась. Вечером неожиданно поднялась температура. Катаральных явлений не было. Грипп? Температура поднялась до 39. Таблетки и микстура не помогали. Подумалось: менингит, симптомы ригидности от плача были слабоположительны. Под утро позвонила в родную больницу, где проходила практику: "Принимайте!" Утром Маринка решила ехать в больницу. Разбудила дочку, и все выяснилось – щечка, на которой вздремнула Дашутка, распухла. Флюс. В больнице традиционно не было мест. Помог бывший одногрупник. Их положили в коридор, день брали анализы и готовили, ближе к вечеру сделали операцию. Под общим наркозом. Отходила от наркоза Дашутка тяжело: «Мамочка! Я не вижу тебя, мамочка! Мамочка, почему тебя три?». Еще две недели оставалось косоглазие, видимо, очень перенервничала Дашутка.

А вот Мадина на следующий день оказалась не страшной.

Первый день Мадина вообще сама провела все визиты. Были в стационаре. В стационаре ты заходишь во все отделения. У тебя антибиотик. Антибиотик нужен практически всем. Главное – для чего. При какой нозологии? Будь всегда вежливой, улыбчивой, находи для каждого добрые слова, не отвечай на озлобленность, пропускай придирки и оскорбления. Будь скромной, не высовывайся с ненужными знаниями, но умей поддержать разговор на любую тему, особенно с профессурой. Вроде бы все ей сказала, думала Мадина. Но с горонором новенькая, конечно. Если начинает аргументировать, врачу деваться некуда. Давит. Еще пару дней походим, поучимся быть мягче.

Мягче. Ей бы самой не помешала мягкость. Но с заведующей больничной аптекой и с врачами она и так – само очарование. А вот с бывшим мужем вчера разговор не сложился. Руслан забежал с очередной порцией новых радиоуправляемых машинок. «Руслан», – позвала она его, когда он, понаблюдав с полчасика за тонким, бледным светловолосым сыном, собрался уходить, – «Руслан, нам надо поговорить!» Руслан приостановился в прихожей и снисходительно на нее посмотрел. «Сейчас начнет извиняться, просить, чтобы вернулся. Умолять. А я подумаю. Посмотрим, как просить будет». Черноволосый, крепко скроенный, не упитанный, но солидный мужчина, хорошо знающий себе цену, не склонный к сочувствию и обладающий исключительным себялюбием, себяуважением. Он совершенно не вписывался в семью Мадины. Рядом они всегда смотрелись странно. Она – как испуганный одуванчик, всегда готовый улететь. С прозрачной, нежной кожей, как у эльфа и огромными серыми глазами. И такой теплой нежной улыбкой, когда она смотрела на сына или на кого-то из прилежных сотрудников. И он, высокомерный, земной, без иллюзий, со снобскими привычками и не очень жалующий случайных людей. Когда они вернулись с тренинга, муж Маринки, встречавший Маринку на вокзале, у поезда, подхватил обе сумки – и Маринину, и Мадинину. Они пошли по перрону, вдруг кто-то сзади буквально вырвал у него сумку Мадины. Другой рукой Руслан потащил Мадину за собой, ни говоря ни Марине, ни ее мужу ни слова. «Пока! Спасибо, – закричала Мадина, пытаясь повернуться к ним на бегу – она перешла на бег, не успевая за Русланом», – я вам позвоню». «Это кто был? – поинтересовался муж Марины, – и, выслушав ответ, резюмировал словами известного фильма: «Какой хороший человек. Солонку спер, и не побрезговал».

У Мадины и сейчас промелькнула эта сцена перед глазами и она замялась. Повисла тяжелая пауза. Руслан, не дождавшись продолжения, снисходительным тоном подтолкнул ее: «Ну? Говори, не стесняйся?» – И она решилась: «Возвращайся. Давай жить вместе». Ему захотелось, чтобы она поупрашивала, поуговаривала: «Что, плохо без меня? Может, тебе денег дать?» Мадина взяла со стола сумочку и выложила пачку около телефона: «Хочешь, тебе дам?». Руслан замолчал и посмотрел на нее повнимательнее: что –то изменилось. Одета строго. Прическа. Осанка. Он привычно, как на визите, анализировал каждую новую деталь. Глаза. Выражение глаз. Больше нет страха. Нет, она просить не будет. Это не просьба, не капитуляция. Просто предложение.