Жажда золота - Джоансен Айрис. Страница 18
Выйдя на следующий день из гостиницы вместе с Руэ-лом, Джейн в изумлении остановилась.
Ее кобыла Бедилия стояла привязанной рядом с гнедым жеребцом.
— Как здесь оказалась Бедилия?
— Я не мог заснуть и съездил за нею на своем Нагге-те. Между прочим, собака, которую ты держишь в конюшне, — никудышный сторож. Единственное, что угрожает тому, кто заберется к вам в конюшню, — это то, что она может зализать его до смерти.
— Я знаю. Мой Сэм слишком дружелюбный. Я держу его в конюшне не для того, чтобы он защитил нас от конокрадов. Патрик не желает пускать его в дом. — Джейн погладила Бедилию. — Но как ты узнал, которая из двух лошадей моя?
На мгновение Руэл растерялся.
— Но в конюшне всего две лошади. Одна крупнее, но сразу видно, что слишком застоявшаяся. Я подумал, что твоя лошадь работает не меньше тебя. И рад, что не ошибся. — Он подошел к кобыле. — Пора в путь… Разреши, я помогу тебе.
Джейн растерянно промолчала, не зная, что сказать в ответ. Она не могла припомнить, когда в последний раз с нею были так учтивы. Но оказалось, что это очень приятно — ощущать внимание со стороны другого человека. Сидя на Бедилии, Джейн смотрела, как Руэл ловко вспрыгнул в седло своего Наггета.
— В отличие от тебя я сразу уснула и хорошо выспалась. Мне намного лучше сегодня. И нет никакой необходимости меня сопровождать.
— Как далеко нам ехать? — спросил он, словно не слыша ее последних слов.
— Около пяти миль. Мы начали с того, что проложили большой отрезок пути из Наринта в сторону Казанпура. Теперь, чтобы соединить два готовых отрезка, нужно возвести мосты. Их разделяют два глубоких ущелья в десяти милях друг от друга.
— И все?
— Мост через ущелье Сикор уже готов. Осталось проложить еще семь миль до моста через ущелье Ланпур.
Пока они не выехали за город и не двинулись вдоль полотна, оба молчали. Первой заговорила Джейн:
— А чем занимается рассказчик?
Увидев недоуменное выражение на лице Руэла, она пояснила:
— Вчера ты сказал, что из тебя не вышел акробат и ты стал рассказчиком.
— Ах, вот оно что! Я начал продавать газеты. И, как всякий продавец, пытался пересказать то, что написано в последнем номере, интереснее, чем это было на самом деле. Или хотя бы лучше, чем это делали другие продавцы.
— Тебе удалось преуспеть в этом?
— Как видишь, с голоду не умер. Когда в брюхе пусто, запоешь соловьем.
— Если твой брат — граф, почему ты голодал и выступал с акробатами на улицах?
Выражение его лица стало замкнутым.
— Потому что я не Йен.
Джейн поняла, что нечаянно затронула какое-то больное место, и перевела разговор на другое:
— А чем ты еще занимался в Лондоне?
— Ловил крыс. — Руэл озорно посмотрел на нее. — Рассказать, какие приключения я переживал в клоаках?
Джейн невольно скривилась, представив вонючие подвалы, полные нечистот.
— Я провела в Лондоне всего лишь несколько дней, прежде чем мы уехали в Солсбери. Но он мне сразу показался слишком беспокойным. И в нем так много людей.
— Это верно. Но если пожить, привыкнуть и освоиться, то в нем много хорошего и привлекательного. А тебе никогда не хотелось снова вернуться туда?
— Нет.
— Почему?
— Потому что мне надо строить железные дороги.
— Всегда?
— Всегда, — просто ответила Джейн.
— Но это не женское дело.
Джейн вспыхнула, как пучок соломы.
— Так считают только глупцы. Почему это не женское дело? Разве здесь нужны мускулы? При строительстве гораздо важнее правильные расчеты, чем физическая сила. Надо понять, когда лучше пробить туннель сквозь гору, а когда безопаснее идти в обход. Важно проследить, чтобы каждая шпала лежала на своем месте, чтобы ширина колеи не превышала нужных размеров ни на дюйм. Я умею это делать не хуже мужчины. И даже лучше.
— Не спорю. — Он помолчал. — А кто научил тебя всему этому?
— Никто. Я сама училась. Когда мы приехали в Солсбери, я везде ходила за Патриком, смотрела, что он делает, и училась.
— А где ты жила до того, как оказалась в Солсбери?
— В Америке. Штат Юта, — ответила Джейн и, осадив лошадь, указала на обрыв впереди. — Нам придется спешиться и пройти этот отрезок пешком.
— Будь осторожнее. Ты побледнела немного.
— Ничего страшного. Если не думать о трудностях, с ними легче справиться.
— Скажи, а Патрик ценит твою помощь? — спросил вдруг Руэл.
Интонация, прозвучавшая в его голосе, заставила Джейн насторожиться:
— Конечно.
— Но не настолько, чтобы позволить тебе впустить собаку в дом…
— Патрик считает, что животные нужны только тогда, когда приносят какую-то пользу. — И, стремясь оправдать его, добавила: — Многие люди думают точно так же. Держу пари, что ты тоже никогда не держал в доме животных.
— И проиграешь. Однажды я завел… лисицу.
— Лисицу? Как странно.
Он пожал плечами.
— Меня всегда считали странным.
— И как ты назвал ее?
— Никак. Она была моим другом, и я не перепутал бы ее ни с кем.
Расседлав коней, они привязали их к баньяновому дереву.
— Ты еще не передумал? — спросила Джейн, когда впереди показалась насыпь.
— Конечно, нет. С удовольствием разомнусь. Спина у меня крепкая.
Джейн вспомнила обнаженное тело Руэла, каким она увидела его вчера, в свете лампы.
— Не сомневаюсь. Но твоя рана…
— Плечо давно зажило. Я не снимаю повязку только потому, что на этом настаивает Йен.
— Зачем тебе это нужно? — спросила Джейн, глядя ему прямо в глаза.
— Ты не веришь, что мне хочется добиться твоей благосклонности ?
Она сдвинула брови, глядя на него.
— Ты не похож на своего брата. И ты исповедуешь другие принципы…
— Придется мне попросить Йена поговорить с тобой: он считает, что у меня благородная душа.
— Не знаю, что он имеет в виду. Но ты, несомненно, не тот, за кого пытаешься себя выдавать.
— Какая проницательность. А кто из нас таков, каким он пытается выглядеть? На самом деле я намного честнее, чем другие. И я плачу свои долги, Джейн, — добавил он.
— Но это не единственная причина, которая привела тебя сюда?
На секунду насмешливое выражение исчезло с его лица.
— Нет. Не единственная. Но я не собираюсь рассказывать тебе об остальных.
Тревожащая загадка так и осталась без ответа. Джейн колебалась. Следовало бы сразу отказать ему. Этот Руэл, беспокойный человек, и так внес смятение в ее мысли. Руэл будет мешать ей, отвлекать от дела. Но у Джейн язык не поворачивался сказать, что она не хочет брать его на работу. Каким-то странным, непостижимым образом его присутствие окрасило ее однообразную жизнь в яркие тона. Как будто голая пустошь в теплый весенний день вдруг покрылась пестрым ковром цветов. Ничего подобного она не переживала раньше Что страшного, если Руэл побудет сегодня рядом, пока не выбьется из сил и не откажется от своей затеи?
— К концу дня ты пожалеешь, что пришел сюда.
— О, нет, — улыбнулся Руэл. — Я никогда не отказываюсь от того, за что взялся, каким бы трудным ни казалось это дело.
4
Джейн пыталась уверить себя, что постоянно посматривает в сторону Руэла только из-за его больного плеча. Но рана, казалось, и в самом деле совершенно не тревожила его. При каждом ударе молота мышцы на спине, на животе, на руках перекатывались так же неутомимо, как части механизма у локомотива. Мощными ритмичными ударами Руэл забивал клинообразные костыли, заставляя их входить все глубже и глубже. К концу дня удары оставались столь же резкими и сильными, как и утром.
— Пора заканчивать, — подошла к нему Джейн. — Ты что, не слышал, что Робинсон дал команду? Другие рабочие уже минут пять как ушли.
— Я слышал. — Руэл взмахнул молотом, словно ставил последнюю точку. — Но я не похож на других. Мне нужно показать себя, не так ли? И, похоже, я убедил тебя. Ты не возражаешь против того, чтобы я пришел завтра…