Судьба доктора Хавкина - Поповский Марк Александрович. Страница 27

«КЕСАРИ» ИЗ ПУНЫ И ЛОНДОНСКИЙ ЛЕВ

Едва ли существовала в Англии газета, которая летом 1899 года хотя бы несколькими строками не отметила приезд в Лондон известного бактериолога доктора Хавкина. Корреспонденты писали о чуме в Индии и об итогах почти двухлетней борьбы, которую ученый вел с эпидемией. Несмотря на различие политических и общественных ориентаций, «Таймс», «Ньюс кроникл», «Ливерпул Меркьюри» и «Вестминстерская газета», как и многие другие, именовали создателя предохранительной противочумной вакцины, не иначе как «благодетелем человечества» и «великим филантропом». Похвалы звучали в адрес не только его научных заслуг, но и его личности.

«Сейчас поистине век молодых людей, — писала одна из газет, — хотя доктор Хавкин уже так много сделал по профилактике самых опасных болезней, ему еще нет сорока лет. И будучи красивым, среднего роста и хорошо сложенным, он выглядит еще моложе. В его чертах нет ничего семитского. Его никогда не примешь за того, кем он является на самом деле — за русского еврея. Его английский безупречен, хотя он говорит с запинками, как будто бы переводя со своего родного языка. Держится он спокойно и серьезно. Все его поведение характеризуется скромностью, которая является признаком настоящего величия». «У него редкостно интеллигентное лицо», — прибавляет другая газета.

Можно не сомневаться в добрых чувствах тех англичан, которые посылали в редакции восторженные письма-поздравления мужественному доктору Хавкину, прибывшему из Индии. Несомненно искренними были и медицинские издания — «Ланцет», «Британский медицинский журнал», — где коллеги бактериолога с удовлетворением подсчитывали первые итоги битвы, которую наука дала чуме и холере. И все же в газетном оркестре этого лета чувствовалась дирижерская рука вершителей британской имперской политики.

Сообщения о победах над инфекцией в тропических странах были любимым козырем в колониальной игре лондонского правительства, которое, захватывая азиатские и африканские колонии, вынуждено было (прежде всего ради собственного спасения) предпринимать кое-какие меры против тропических болезней. Деятельность мужественных и талантливых ученых (порой весьма резко расходившихся с «правительственными видами») в Лондоне любили изображать как закономерную работу, направленную на оздоровление туземцев. В те годы Рональд Росс в Индии разоблачил комара анофелес, который заражает человека малярийным плазмодием; Девид Брюсс раскрыл секрет мальтийской лихорадки (бруцеллеза), терзавшей британских солдат на острове Мальта. Незадолго до приезда Хавкина столица Великобритании с помпой принимала Росса, а министр колоний Чемберлен объявил о своем намерении открыть в Ливерпуле и Лондоне специальные школы тропической медицины. Это событие сопровождалось в Англии широкой оглаской и политическими комментариями.

Желал или не желал того Владимир Хавкин, но летом 1899 года он тоже сыграл роль этакой «Снегурочки», посланной добрым лондонским Дедом Морозом с подарками к «диким» индийцам. Наряду с признанием личных заслуг бактериолога и серьезным разговором о будущности вакцинации, газетные статьи тех дней буквально пестрели афоризмами, вроде того, что, борясь с инфекцией, «белый человек может упрочить свое постоянное господство в тропических странах» («Вестминстерская газета»). Или: «Местные должны понять, что они находятся у белых в долгу за все свои блага» («Дейли кроникл»).

Самому Хавкину этот колониалистский шум, поднимаемый вокруг его личности, едва ли мог нравиться. В бомбейской лаборатории, где каждый день все сотрудники — индийцы и европейцы — подвергались одинаковой опасности, не могло быть и речи о неравенстве. Благодаря искренне теплому отношению к индийцам Хавкин приобрел в Индии много друзей, особенно среди местных медиков. Он симпатизировал народу Индии. В беседе со своим родственником, который приезжал в Индию, он признался, что страдания индийцев под игом англичан напоминают ему судьбу собственного его народа в империи Александра Третьего и Николая Второго [6].

К неудовольствию официальных лондонских кругов, раздувавших факты «сопротивления» прививкам со стороны «некультурных индийцев», Хавкин настойчиво утверждал, что трудности, связанные с массовой вакцинацией «не так уж велики, ибо населению Индии прививки как предохранительное средство от болезней были привычны и известны за несколько веков раньше, чем этот принцип стал известен в Англии». Так же горячо ратовал он за массовые прививки в колониях, хотя прижимистые англичане, боясь расходов, не раз заявляли, что вакцинировать 300 миллионов человек просто невозможно. Это было сущей демагогией — для предохранения от чумы вовсе не требовалось прививать весь народ города или деревни, а следовало «блокировать» с помощью вакцины лишь ближайшее окружение очага.

Вся английская пресса 8 июня 1899 года дружно и во всех подробностях сообщила о лекции Хавкина в Бертингтонхауе перед членами Лондонского королевского общества. Виднейшие деятели британской науки под председательством президента общества, знаменитого хирурга лорда Джозефа Листера [7] собрались на доклад Хавкина о предохранительных вакцинах. Высокие слушатели несколько раз прерывали выступление аплодисментами, а после лекции в развернувшейся дискуссии высказали горячее одобрение идее вакцинации и тому, как эта идея была осуществлена. От имени Королевского общества Листер вынес докладчику благодарность за его деятельность в Индии.

Особенно интересным было выступление профессора Райта. Этого грубоватого, резкого в оценках человека соединяли с Хавкиным давние и сложные отношения. Еще тогда, в 1892 году, когда Хавкин впервые приехал в Лондон, он подсказал Райту принцип вакцины против тифа, ставшей впоследствии знаменитой. Однако это не помешало Райту принять участие в правительственной Чумной комиссии, которая в 1898–1899 годы направилась в Бомбей для того, чтобы проверить, насколько добросовестным предприятием является вакцинация в Индии. Нелицеприятный профессор Райт засадил в то время за изучение вакцины 25 исследователей. Проверка касалась каждой мелочи, включая методы упаковки препарата. Между прочим, именно Райт, подвергнув творца вакцины строгому допросу, указал на то, что препарат не всегда имеет одинаковую силу воздействия на человека и это снижает предохранительные качества его. Тем не менее действия Хавкина в Индии правительственная Чумная комиссия признала достойными абсолютного доверия. «Работы доктора Хавкина, хотя и не основаны на каком-нибудь новом научном принципе, заключают в себе огромное практическое достижение в области предупредительной медицины», — отмечалось в правительственном документе. Теперь на заседании Королевского общества сэр Алмрот Райт высказался еще более определенно: «Работа доктора Хавкина оказала большую услугу всей проблеме прививок. Он так основательно, экспериментально проверил свою систему, что она может быть применена к любому заболеванию, возбудитель которого найден».

В этих словах, принадлежащих одному из крупнейших бактериологов и иммунологов своего времени, содержится наиболее точная оценка того, что внес в науку Владимир Хавкин. Бактериолог из Одессы не нашел иного, чем Пастер, принципа борьбы с болезнетворными микробами (как это сделали, например, те, кто открыли антибиотики). Но он не был лишь практическим исполнителем чужих идей. Его огромный опыт и несчетное число экспериментов, предпринятых в Индии, указали путь тем, кто спустя годы обратился к массовому применению вакцины при самых различных инфекционных заболеваниях.

Полугодовой отпуск Хавкина в Англии был до предела насыщен лекциями в научных учреждениях, выступлениями во всякого рода обществах и на собраниях. Каждая его лекция — гимн молодой бактериологической науке, утверждение ее великого будущего. Он рассказывает об успехах вакцины против холеры и чумы, отстаивает достоинства плохо встреченных обществом прививок против тифа, утверждая, что все заразные болезни будут рано или поздно побеждены методом вакцинации.