РАЗМЫШЛЕНИЯ ХИРУРГА - Юдин Сергей Сергеевич. Страница 24

Но самым замечательным открытием, прославившим: советскую хирургию, явились диафрагмотомии, открывшие совершенно новую главу хирургии – интрамедиастинальные операции. Наши замечательные сибирские хирурги профессора К. П. Сапожков в Иркутске и А. Г. Савиных в Томске независимо один от другого разработали методику операции сагиттального сечения диафрагмы и мобилизации нижнего конца пищевода. Это повело к широкому развитию операции не только при раках кардии, но и при вышележащих карциномах. А Б. С. Розанов использовал диафрагмомедиастинотомию для успешного дренирования флегмон средостения как следствия надрывов пищевода проглоченными инородными телами или при бужировании рубцовых сужений.

Повторяю, все это – уже не отдельные робкие попытки порядка виртуозной казуистики, а стройная и солидная новая глава хирургии, являющаяся поистине гордостью советской науки и практической медицины. Они далеко опередили все известные зарубежные достижения.

Говоря о необычайных по своей смелости хирургических операциях, необходимо упомянуть и об операциях академика Н. Н. Бурденко, о так называемых бульботомиях, то есть пересечении соответствующих пучков и нервных проводников внутри продолговатого мозга. Н. Н. Бурденко неоднократно производил эти феноменальные операции по поводу некоторых спастических состояний, и можно поистине восхищаться точности тонической диагностики и абсолютной уверенности хирургической техники, которая позволяла пересекать необходимые нервные пучки в самом средоточии всех абсолютно жизненных центров дыхания и кровообращения внутри продолговатого мозга, который, казалось, во все века останется зоной noli me tangere.

Далее, необходимо указать, что хирургические вмешательства на легких, производимые теперь все шире, показали столь хорошие и настолько прочные успехи, что специалисты-фтизиатры все чаще находят необходимым обращаться к оперативным вмешательствам. Удельный вес последних за 25 лет не только не уменьшился, а определенно вырос и продолжает увеличиваться.

Переходя ко второй из названных выше групп, укажу прежде всего на огромные успехи рентгенологии, которые имели особо благотворные последствия для развития хирургии. Нет области человеческого тела и такой хирургической специальности, в которых блестящие успехи современной рентгенологии не открыли бы новых возможностей.

В самом деле, тончайшие рисунки костной структуры любой части скелета позволяют нам подробно наблюдать динамику почти любых патологических процессов: будь то костный туберкулез, различные фазы остеомиелита, раневые остеиты при огнестрельных раздроблениях или тонкие процессы регенерации и формирования костных мозолей. Рентгенология не только обеспечила хирургии документальные решающие данные, но снабдила нас точными и неоспоримыми доказательствами о направлении и последовательных этапах патологических изменений, то есть позволяет глубоко проникнуть и правильно понять самую суть совершающихся патофизиологических процессов.

Решительное влияние имели успехи рентгенологии и в других главах хирургии. Весь желудочно-кишечный тракт находится под абсолютным рентгеновским контролем. Вся мочевая система изучается на детальнейших снимках с безупречной пиелоуретрографией. Желчные пути, мозговые желудочки, весь спинной мозг, наконец, любой отдел артериальной системы на живом человеке доступны тончайшей фотографии с рентгеноконтрастными наливками. Словом, прогресс рентгенологии, будь то сам по себе или в сочетании с разнообразными новейшими эндоскопиями, позволяющими использовать инструментальный осмотр многих органов и полостей, чрезвычайно обогатил современную хирургию, способствуя ее бурному прогрессу.

Далее появилась особая техника – диатермическая электрохирургия, позволяющая бескровно оперировать на паренхиматозных органах.

Блестящих успехов достигла современная хирургия головного мозга. Большое значение для развития нейрохирургии и всех других разделов хирургии имели усовершенствования и новинки в других отраслях и во вспомогательных отделах, из которых три оказались наиболее замечательными, а все вместе они создали тот новый фундамент современной хирургии, на котором она так прочно стоит и столь успешно развивается. Таковыми следует считать, во-первых, новые средства и методы хирургического обезболивания, во-вторых, появление выдающихся средств и способов внутритканевой антисептики и, наконец, переливание крови.

Что касается проблемы анестезии, то за 105 лет ее существования со времени открытия эфирного наркоза (1846) прогресс был необычайным, превосходя во много раз то, что хирургия смогла добыть за два тысячелетия. И если справедливо историю хирургического обезболивания начинать с этой названной даты, то так же справедливо считать последнюю четверть века перед столетним юбилеем общего обезболивания особенно продуктивной и замечательной.

Действительно, как раз в 1922–1930 гг. появились один за другим газовые наркозы (нарцилен, этилен), авертин, внутривенные наркозы, эвипан и вся замечательная серия барбитуровых препаратов, совкаин, удлинивший сроки спинальных анестезий до пределов практических потребностей. Затем циклопропан и, наконец, недавно – кураре.

Но, пожалуй, самым замечательным приобретением оказался интратрахеальный наркоз. Хотя успешные опыты интратрахеальных инсуффляций делались еще 40 лет назад, однако в полной мере этот метод был оценен и использован лишь за последнюю четверть века. Благодаря вдуванию наркозной смеси прямо к месту бифуркации бронхов хирургия приобрела возможность смело раскрывать плевральную полость самым широким образом для операций на легких, сердце, средостении, больших сосудах и пищеводе.

Если 100 лет назад наркозы создали новую эпоху в хирургии, то справедливо надеяться, что грядущие успехи хирургии будут еще ярче и значительнее: они должны настолько же превзойти прежние достижения, насколько современные газовые интратрахеальные наркозы и изящные внутривенные усыпления выгодно отличаются от наркозов хлороформом или удушливых эфирных наркозов в закрытых масках.

Так развивалась новая обширная глава в хирургии, являющаяся самой увлекательной новинкой и одной из наиболее обещающих глав современной хирургии. В какой мере велики дальнейшие возможности, можно иллюстрировать, напомнив лишь про две особенности внутритрахеальных наркозов, а именно: если нужно усилить расслабление мышц, то, впрыскивая кураре, мы можем не бояться даже полной остановки движения диафрагмы и на довольно продолжительные сроки; а наркоз лучше всего давать циклопропаном, который, обеспечивая полное обезболивание, сам по себе абсолютно не ядовит, безвреден как для сердца, легких, так и для печени.

Повторяю еще раз: прогресс в проблеме анестезиологии колоссален, и он открывает огромные возможности в любых разделах хирургии.

Вторая из названных выше крупных проблем – антисептика – тоже не нова, хотя и более молодая. Со времени открытия Листера (1867) в этом вопросе было два течения: одно касалось усовершенствований профилактической асептики для чистоты операций, другое складывалось из поисков тканевых антисептиков для работы в неасептических органах и в хирургии инфицированных ран и воспалительных процессов.

И если первая часть проблемы нашла вполне удовлетворительное решение в стерилизации марли паром, инструментов – кипячением и в использовании резиновых перчаток, то нахождение антисептика, губительного для микробов и безвредного для человеческих тканей, упорно не удавалось, несмотря на неустанные поиски ученых разных специальностей в течение долгих десятилетий.

Здесь не место перечислять огромное количество всевозможных антисептических средств и препаратов, появляющихся одно за другим и суливших порой довольно большие надежды, увы, неизменно обманутые. Укажу лишь, что со времени статьи С. П. Федорова в деле дальнейших поисков универсального тканевого антисептика хирургия действительно очутилась «на распутье». Стоит вспомнить смену стольких прославленных растворов за одни лишь годы первой мировой войны, когда препараты ртути и других тяжелых металлов сменялись то дериватами хинина, то знаменитыми хлорированными растворами, то всевозможными анилиновыми красками, то снова препаратами серебра (колларгол). Потом надолго водворился прославленный риванол. Затем снова хлорацид, хлорамин и т. д.