Наследница страсти - Джойс Бренда. Страница 69

Он посмотрел на них и медленно поднялся. Сразу стало заметно, что он стар. Руки у него дрожали.

— Люсинда. Где она? Боже милосердный, она так давно ушла! — Его взгляд переметнулся с Алекса на Джил и обратно.

Он любил ее. Потрясенная Джил смотрела на заплакавшего Уильяма.

И внезапно она начала понимать.

Алекс подошел к дяде, обнял здоровой рукой, умоляя его сесть. Уильям, уже не стесняясь, плакал открыто. Джил терзалась в догадках. Маргарет, такая элегантная, такая красивая, — как такое могло случиться? Но с другой стороны, любовь странная и непонятная вещь.

Потом она подумала об Эдварде и Кейт. Неужели это судьба мужчин из рода Коллинзуортов — любить женщин, на которых они не могут жениться?

— Дядя Уильям, случилось нечто ужасное, — проговорил Алекс.

— Она умерла, да?

Алекс вздохнул.

Джил заметила: Уильям даже не спросил, что с Алексом. Боль пронзила ее.

— Да, — пояснил Алекс. — Это был несчастный случай. У нее был револьвер. Он выстрелил. — Алекс закрыл глаза.

Уильям заплакал как ребенок.

Джил пыталась анализировать. Если Уильям любил Лю-синду, тогда он ни за что не повредил бы тормоза. Ее охватило облегчение, и она шагнула вперед, желая сказать Алексу, что сообщником Люсинды был не Уильям, когда граф заговорил:

— Я не знаю, как все это получилось, не знаю!

Джил остановилась.

— Уильям, — с трудом, словно от боли, начал Алекс. — Пожалуйста. Не говори ничего. Ни слова. Тебе нужен адвокат.

— Алекс, — попыталась вставить Джил.

Но Уильям покачал головой.

— Я потерял женщину, которую любил. Женщину, которую любил больше тридцати лет. Мы никому не хотели причинить вреда. Мы только хотели, чтобы девушка уехала домой, прежде чем узнает правду о моей матери. — Он говорил жалобно, с мольбой, глядя теперь на Джил. — Моя мать сказала нам правду о том, что сделала с Кейт. Она умирала и не могла вынести своей вины. Но Люсинда просила меня не волноваться. Она все время это повторяла. Она уверяла, что обо всем позаботится!

— Боже мой! — в ужасе воскликнул Алекс, так крепко стиснув руки Уильяма в своих ладонях, что побелели суставы, а лицо стало мертвенно-бледным: ему нельзя было шевелить правой рукой. — Пожалуйста. Не говори ничего. Не признавайся. Умоляю тебя. Я прослежу, чтобы у тебя были лучшие защитники в стране.

Но Уильям пристально смотрел на Джил.

— Я знал, — веско сказал он, — что в тот день, когда Хэл нашел вас, начались наши неприятности. Что вы сделаете? — спросил Уильям. — Я погиб. Хэл умер. Люсинда… — Он замолчал, не в силах продолжать, по его лицу снова заструились слезы.

— Простите, — прошептала Джил. — Я хотела узнать одно — правда ли, что Кейт моя прабабушка, и убежала ли она, чтобы до конца своих дней жить счастливо. Я понятия не имела, что Эдвард был любовником Кейт и что ее убили. Простите меня. — Джил поняла, что тоже плачет.

— Я не хотел никому причинить вреда, — прошептал Уильям. — Я думал, что тормоза откажут прямо у дома. — Внезапно он зажмурился, слезы побежали по щекам. — Я не знал, что Люсинда будет в этой машине вместе с вами. Мне очень жаль.

У Джил замерло сердце.

— Уильям! — властно воскликнул Алекс.

Но Уильям никого уже не слушал. Он встал, держась неуверенно и дрожа всем телом.

— Существует траст. Мой отец оставил траст для Питера. Он очень любил его. Полагаю, что наследство Кейт было частным образом поделено между моим отцом и матерью. Траст, который он учредил, принадлежит Питеру и его наследникам навечно. Он ваш. Эдвард хотел, чтобы вы его получили. — Уильям прерывисто вздохнул. — Мне нужно было с самого начала действовать честно. Но Томас сказал, что вы уедете. Люсинда говорила то же самое. — Он опять заплакал. — Траст ваш. Теперь вы уедете домой? — прошептал он.

Последний вопрос Уильям задал с недоумением ребенка. Джил кивнула. Слезы текли по ее щекам. Она увидела, что Алекс пристально смотрит на нее, и подумала, что он, наверное, теперь ненавидит ее как никогда. Обретя голос, Джил сказала:

— Алекс, отведи дядю наверх, дай ему снотворное и уложи в постель.

Он смотрел на нее с напряженным лицом. Не ответил, прошел в ближайшую комнату и снял телефонную трубку. Но номера не набрал. Стоял, закрыв глаза, поникнув.

Джил подбежала к нему, выхватила трубку и положила на место.

— Кому ты звонишь?

Алекс не взглянул на нее.

— В полицию.

Сжав зубы, Джил вырвала телефонный шнур из розетки.

— Отведи Уильяма наверх, дай ему снотворное и уложи спать. Понял?

Он медленно повернулся к ней, их взгляды встретились.

Джил смотрела не отрываясь. Его взгляд стал вопросительным.

— Это наша тайна, — сказала она. — И я обещаю, что никому не скажу.

Несмотря на усталость, Джил не спалось.

Джил не могла не думать об Уильяме и Люсинде, об их романе, продолжавшемся тридцать лет, об Алексе, несчастном Алексе за закрытыми дверями его спальни.

Джил больше не могла сдерживать себя. Она выскользнула из своей комнаты, в толстых носках, футболке и спортивных штанах, тихонько постучала в его дверь и открыла ее.

На ночном столике горела лампа. Он не спал, сидел в кровати, подоткнув под спину одеяла, обнаженный по пояс, если не считать повязки, и лицо его было ужасающе бледным. Алекс смотрел на камин в стене напротив. Огня там не было.

— Можно войти? — тихо спросила Джил. Ее сердце сжалось при виде его. И в этот момент она поняла, как бесконечно он ей дорог. И подумала: сможет ли прожить без него? Джил стало не по себе, она поразилась, наполнилась восторгом, испугалась — все сразу.

Алекс повернул голову и почти улыбнулся ей.

— Конечно.

Джил помедлила, так как заметила, что он плачет. Глаза и нос покраснели.

Сердце Джил растаяло. Она бросилась к Алексу, села рядом с ним, обняла и прижала к груди, как маленького ребенка.

— Прости меня, — шептала она, нежно качая его.

— Да, — хрипло, со слезами в голосе отозвался он. — Ты меня тоже.

Джил не выпускала его из объятий. Он не двигался. Она наклонилась и поцеловала его в макушку. Волосы у него были густые и волнистые. От Алекса так хорошо пахло смесью талька и мускуса, и на какое-то мгновение ее охватило такое острое желание, что она изумилась. Но проигнорировала его. Алекс был так неподвижен, что Джил подумала, не уснул ли он внезапно, прямо в ее объятиях.

Но в следующий миг он поднял голову, безуспешно попытался улыбнуться, и в глазах заблестели слезы.

— О, Алекс! — прошептала Джил.

Левой рукой он пригнул ее голову. Их губы встретились, едва-едва, нежно соприкоснувшись.

Джил пристроилась на кровати так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и их губы снова коснулись друг друга, в душе у нее чередовались печаль и радость. Алекс лег на спину, и Джил осторожно, чтобы не задеть рану, устроилась на нем. Сквозь все разделявшие их простыни она почувствовала его эрекцию. Их взгляды встретились.

— Останься со мной на ночь, — попросил он. — Пожалуйста.

— Я тоже этого хочу, — ответила Джил. — Ты тоже мне нужен.

Она наклонилась к его губам. На этот раз они поцеловались крепче, их желание нарастало. Ладонь Алекса скользнула в ее брюки, по голым ягодицам, дальше, дальше.

Джил сорвала с него разделявшие их простыни и одеяла; он здоровой рукой стянул с нее брюки. Джил избавилась от них, и их губы снова сомкнулись, нетерпеливо и решительно.

И вот она уже на нем, принимает его в себя, ощущает внутри себя его толчки. Они двигались как одно существо, с отчаянием, со слезами… пока Джил не выкрикнула его имя, потеряв над собой контроль, охваченная безумной любовью, улетающая в бескрайнюю Вселенную. Следом наступил его оргазм, жаркий и влажный, глубоко внутри ее, и ее имя рыданием сорвалось с его губ.

Потом он заснул.

А Джил тихонько вернулась в свою комнату.

Утро было холодным и сырым, небо затянули облака, на появление солнца надежды почти не было. Джил стояла и смотрела на поместье и башню за ним под прохладой бриза. Серо-стальные волны были видны между деревьями вдоль края скалы.