Сталин и бомба. Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956 - Холловэй (Холловей) Дэвид. Страница 111
Как только известие о нападении достигло Вашингтона, трумэновская администрация созвала заседание Совета Безопасности ООН для осуждения Северной Кореи. Резолюция была принята в отсутствие советского представителя Якова Малика. Советский Союз бойкотировал Организацию Объединенных Наций, поскольку место от Китая занимали националисты. Двумя днями позже, 27 июня, Трумэн заявил, что он отдал приказ военно-воздушным и военно-морским силам США оказать помощь южнокорейской армии, выступить в ее поддержку и дислоцировать 7-й флот между Тайванем и континентальным Китаем. А 30 июня он направил в Корею сухопутные войска {1493}.
27 июня Совет Безопасности принял вторую резолюцию, которая призывала членов ООН оказать Южной Корее поддержку, необходимую для отражения нападения и восстановления мира. Эта резолюция послужила легальной основой для отправки вооруженных сил в Корею под флагом Организации Объединенных Наций. Генерал Дуглас Макартур, командующий силами США в Японии, был назначен командующим войск ООН, состоящих в основном из военнослужащих Соединенных Штатов. И снова, как и 25 июня, Малик отсутствовал при голосовании, хотя, как и раньше, мог бы наложить вето на резолюцию, если бы присутствовал. Министерство иностранных дел хотело, чтобы Малик вернулся в Совет Безопасности для дебатов с подготовленной для него директивой, содержащей инструкцию о наложении вето на любую резолюцию, направленную против Северной Кореи или Советского Союза. Сталин не утвердил этого предложения министерства, несмотря даже на высказанное Громыко предположение, что в случае принятия резолюции войска Соединенных Штатов будут посланы в Южную Корею под флагом ООН {1494}. Сталин не разъяснил Громыко своей позиции, но он, возможно, желал удержать Советский Союз от войны в тот момент, когда Соединенные Штаты решили вмешаться.
Эта интерпретация получает подтверждение, если проанализировать советскую реакцию в первые месяцы войны. Даже после решения Соединенных Штатов вступить в войну в советских заявлениях война в Корее называлась гражданской, в которой Советский Союз не собирался участвовать. Когда в августе Малик вернулся в Совет Безопасности, он занял довольно примиренческую позицию и пытался предпринять миротворческие усилия. Когда Соединенные Штаты бомбардировали нефтехранилище в Расине в 25 км от советской границы с Северной Кореей, советский протест оказался неожиданно мягким. Позиция Москвы была отмечена в Вашингтоне, где ее расценили как признак того, что Советский Союз осознал свою ошибку и хотел бы списать свои потери {1495}.
Интервенция Соединенных Штатов вначале не остановила продвижения Северной Кореи, и к сентябрю силы ООН были оттеснены в небольшой район вокруг порта Пусан на юго-востоке полуострова. Однако 15 сентября генерал Макартур изменил военную ситуацию, высадив войска в Инчхоне, в тылу Корейской народной армии вблизи 38-й параллели. 26 сентября войска Соединенных Штатов снова заняли Сеул. Пять дней спустя, 1 октября, первые южнокорейские солдаты пересекли 38-ю параллель, наступая на север, за ними последовали американские солдаты 7 октября. Теперь уже Соединенные Штаты не ограничивали цель войны восстановлением статус-кво.
Северная Корея оказалась в страшном положении. 29 сентября — три дня спустя после сдачи Сеула и за два дня до пересечения 38-й параллели южнокорейскими войсками — Ким Ир Сен и Пак Хон Ен, лидер южнокорейских коммунистов, попросили Сталина о помощи. «Мы полны решимости преодолеть все трудности, стоящие перед нами, чтобы Корея не была колонией и военным плацдармом американских империалистов», — писали они. Но положение стало «чрезвычайно тяжелым», и КНА не сможет остановить врага, если он решит напасть на Северную Корею. «Поэтому, дорогой Иосиф Виссарионович, — продолжалось в письме, — мы не можем не просить от Вас особой помощи. Иными словами, в момент перехода вражеских войск севернее 38 параллели нам очень необходима непосредственная военная помощь со стороны Советского Союза». Ким Ир Сен и Пак Хон Ен явно понимали, что вряд ли получат желаемую помощь, поэтому они продолжали: «Если по каким-либо причинам это невозможно, то окажите нам помощь по созданию международных добровольческих частей в Китае и в других странах народной демократии для оказания военной помощи нашей борьбе. Мы просим Вашего указания по поводу вышеизложенного нами предложения» {1496}. Ким Ир Сен обратился также к Мао Цзэдуну 1 октября с просьбой об оказании помощи {1497}.
Ким Ир Сен был прав, не ожидая прямой военной поддержки со стороны Советского Союза. Согласно Хрущеву, Сталин неохотно позволял во что-нибудь себя втягивать. Он отверг предложение, чтобы маршал Р. Малиновский, главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке, был послан в Корею для организации военных операций {1498}. [337] Позднее, в октябре, когда казалось, что Ким Ир Сен должен будет искать убежища в северокорейских горах, Сталин сказал: «Ну что же? Пусть теперь будут нашими соседями на Дальнем Востоке Соединенные Штаты Америки. Они туда придут, но мы воевать сейчас с ними не будем. Мы воевать не готовы» {1499}.
Мао не смотрел так отстраненно. Когда 1 октября собралось китайское Политбюро, он утверждал, что Китаю следовало бы вмешаться. Те, кто был против вторжения, отмечали промышленную и военную слабость Китая и необходимость вначале укрепить режим дома. Мао отвечал, что китайско-американская война является только вопросом времени и что Корея, с китайской точки зрения, — наиболее благоприятное поле битвы. Много труднее было бы сражаться во Вьетнаме или на прибрежных островах. Корея представляет для нас, говорил Мао, «наиболее удачный плацдарм, граничащий с Китаем, наиболее удобный источник материальных и людских ресурсов… наиболее удобный предлог для получения скрытой советской поддержки» {1500}. [338] Заседание Политбюро длилось несколько дней, но решение послать китайских добровольцев (фактически регулярные части НОА) в Корею было принято 2 октября, за пять дней до того, как войска Соединенных Штатов перешли 38-ю параллель {1501}.
Мао объяснил свое решение в телеграмме Сталину от 2 октября {1502}. Соединенные Штаты стали бы еще более высокомерными и агрессивными, если бы победили Северную Корею и оккупировали всю страну, писал он, что было бы пагубным для всего Востока. Китайские вооруженные силы в состоянии разгромить армии Соединенных Штатов и других интервентов и вышвырнуть их из Кореи. Китай должен быть готов объявить войну Соединенным Штатам, предваряя их нападение на китайские города и промышленные центры. Если бы китайские вооруженные силы смогли нанести поражение американским войскам в Корее, корейская проблема была бы решена. Даже если бы Соединенные Штаты объявили войну Китаю, эта война «не разразилась бы скоро и длилась бы недолго».
Наихудшее положение возникло бы при создании патовой военной ситуации в Корее, писал Мао, и при объявлении Америкой войны Китаю. Это нарушило бы планы экономической реконструкции Китая и вызвало бы разочарование «национальной буржуазии и других слоев народа (они очень боятся войны)». Китайское руководство было озабочено эффектом влияния американцев на политическую ситуацию в Китае. Их озабоченность неудивительна, так как промышленные и политические центры Китая находятся вблизи границы с Кореей. Мао информировал Сталина, что намеревается послать в Северную Корею 12 дивизий. Эти силы вступили бы в оборонительные сражения, пока не поступило советское вооружение. Последствия ясны: советская военная помощь оказалась бы необходимой, если бы Китай захотел выполнить свою цель, т. е. победить Соединенные Штаты быстро; если Китаю не удастся сделать это, то создастся патовое положение, что приведет к китайско-американской войне, в которую, в соответствии со своими обязательствами по китайско-советскому договору, будет вынужден вступить и Советский Союз. Решение Мао о вмешательстве, таким образом, основывалось на уверенности в широкой советской военной помощи. Сталин уже согласился оказать поддержку с воздуха и экипировать китайские полевые дивизии {1503}. [339] 8 октября Мао издал приказ китайским добровольцам выступить в Корею под командованием Пэн Дэхуая {1504}.